Тем не менее, по данным МВД, в 1972—1973 годах в двух действующих аэропортах столицы республики — «Румбула» и «Центральный»13 было проведено свыше 75 тысяч досмотров. И милиция изъяла: 179 ракет и факелов, 40 запалов и детонаторов, 386 патронов, 14 термитных спичек, 50 метров бикфордова шнура, 18 запалов авиаракет, 8 единиц огнестрельного оружия.
Службу МВД осложняли «хронический некомплект и текучесть кадров в основном по причине отсутствия возможности в обеспечении их жильем». Да, в те годы в милицию шли не только по призванию — но и за квартирой. В целом, стоит признать, безопасность была усилена. Как гласит документ ЦК КПЛ «О результатах рассмотрения письма Латвийского управления гражданской авиации» (его подписал будущий 1-й секретарь, а тогда заведующий отделом административных органов Янис Вагрис), «приняты меры по укреплению технической базы и созданию необходимых условий для совместной работы досмотровых групп милиции и авиаторов при посадке пассажиров. На строящемся объекте “Скулте” определено место проведения досмотра багажа и личных вещей пассажиров, проектируется помещение для установки спецаппаратуры». Отмечалось и наличие «работников отдела милиции на воздушном транспорте, занятых сопровождением рейсовых самолетов».
Воздушного терроризма в Латвии в советское время не было. Кроме полуанекдотического случая, когда уже в разгар перестройки один приезжий нахал угнал с сельхозаэродрома под Цесисом АН-2 и умудрился долететь на нем до Швеции.
***
МВД занималось, кроме всего прочего, и «выездной» проблемой. Та же еврейская эмиграция в советское время — тема сплетен, анекдотов, песенок. Но не меньше проблем доставляла «компетентным органам» эмиграция немецкая. Как вытекает из документов, хранящихся в Госархиве Латвии, тема была на особом контроле МВД ЛССР!
26ноября 1975годаминистрвнутреннихделЯ. Бролишотправил в ЦК Компартии Латвии документ № 10/490с под грифом «секретно». В нем содержался отчет о мерах по выполнению Постановления Бюро ЦК КПЛ «О мерах по усилению работы среди лиц немецкой национальности, проживающих в республике». Сей рескрипт также не подлежал публикации: как-то уж совсем неловко было признать, что в годину развитого социализма наличествует нужда особо присматривать за группой лиц по национальному признаку.
Однако что было, то было. И вот налицо результат «воспитательно-профилактической работы» среди немцев: «В 1975 году с их стороны не было допущено коллективных антиобщественных проявлений и провокационных действий, а также групповых выездов в Москву». Последнее выглядит загадочно — ну что такого, что немцы, наши советские сограждане, пусть даже и веселой компанией отправятся посмотреть Красную площадь, Третьяковскую галерею или Большой театр? Но это только для непосвященных все так просто. А нас самом же деле «групповые выезды» обычно были приурочены к визитам в СССР высокопоставленных делегаций из Западной Германии и сопровождались дипломатическими скандалами.
В этой связи понятно, почему министр Бролиш отмечает:
«Подтверждение многим гражданам отказов в выезде из СССР и другие мероприятия с эмиграционно и экстремистски настроенными лицами немецкой национальности проводились в деловом контакте с органами госбезопасности».
В структуре МВД ЛССР важную роль играл ОВиР — Отдел виз и регистраций. Чтобы попасть туда «в общую очередь», нужно было предварительно пройти Комиссию по выездам за границу при ЦК КПЛ. Так вот, в 1975 году на постоянное жительство в ФРГ из ЛССР выехало 366 взрослых и 199 детей. По тем временам— не просто много, а очень много! При этом среди эмигрантов насчитывался один коммунист и 10 комсомольцев — разумеется, уже бывших.
«Под влиянием пропаганды из-за рубежа среди значительной части немцев продолжается рост эмиграционных настроений, — констатировал министр. — В беседах во время приема в качестве причин выезда из СССР они выдвигают стремление объединить семьи как с близкими, так и с дальними родственниками, желание жить среди немецкого народа, иметь немецкие традиции и культуру, обучать детей в немецких школах. При этом, особенно в последнее время, в качестве основания для выезда из СССР они ссылаются на Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, на какой-то якобы существующий договор между ФРГ и СССР об их эмиграции...»
«Немалое количество из них является верующими-баптиста-ми», — отмечает Я. Бролиш. Всего же «органы» за 1974—1975 годы отказали в выезде 429 лицам, которые написали 1 256 заявлений протеста. Не только МВД, но и партийные органы по республике взялись за дело, засучив рукава. «Взяты на учет все лица немецкой национальности и установлены адреса их местожительства» — так, к примеру, сообщал в ЦК КПЛ секретарь Юрмальского горкома Э. Звайгзне. Рижский райком в лице секретаря Л. Ласмане гордился тем, что среди верующих немцев «религиозная деятельность стала менее активна». В церковных праздниках принимало участие меньше людей, чем годом ранее. В Добеле секретарь райкома Л. Мисанс выявил свой «контингент»:
«Приезжие лица немецкой национальности (семьи Ил-лензеера, Райтера, Шлее, Ноймиллера) под влиянием антисоветских передач радиостанций ФРГ продолжают оставаться на националистических позициях и ходатайствуют о выезде на постоянное жительство в Западную Германию».
Стоп, секундочку — а что это за «приезжие лица»? Ларчик просто открывался: Латвия как магнит тянула немцев из бывшей автономной республики на Волге. Среди бывших ссыльных, отбывших повинность в «трудармии» (на самом деле равную лагерям), было распространено мнение, что из старого ганзейского города проще уехать на Запад. И чисто географически, и политически. Что же касается чудом сохранившихся «старых» немцев Латвии, то они, согласно информации все того же Добельского РК, «полностью ассимилировались, в основном не владеют немецким языком и причисляют себя к русским или к латышам».
Впрочем, национальность — это ведь дело тонкое... В изданном в 1939 году официальными властями Латвии списке лиц, уехавших из страны «по немецкой линии», есть целая страница с разными вариациями фамилии... Иванов. А среди немцев 70-х— Рудмина, Стальгевич, Розина. Вроде как и непримечательные фамилии, но все равно «на контроле» милиции и госбезопасности. Ну а сейчас в Латвии проживает около 4 тысяч немцев, из которых примерно 2 тысячи граждане республики, 1 тысяча «неграждан» и 1 тысяча иностранцев. Уехали, как видно, не все.
(По материалам Государственного архива Латвии.14)
***
Чтобы уж совсем закрыть «выездное дело», перенесемся в годы перестройки. Одна из тогдашних реприз Жванецкого звучала примерно так: «Что вы будете делать, когда откроют границу? — Залезу на дерево, чтоб не затоптали». Шутка классика как никогда актуальна для Латвии: только в 2011 году из страны уехало 30 тысяч.
Если раньше покидающих СССР в направлении Земли Обетованной в обязательном порядке лишали советского гражданства и заставляли заплатить кругленькую сумму за полученное высшее образование, то сейчас все наоборот. Гражданство Латвии как раз и принимают... чтобы из нее «свалить»! Ну а образованием отъезжающих никто особо не интересуется — ни латвийские органы, ни тем паче заграничные. Только вот посол ЛР в Германии недавно посетовал: трудно, мол, нашим гастарбайтерам устроиться на новом «фатер-лянде». Предпочитают устраиваться в нише чернорабочих, где и так сильная конкуренция в виде представителей стран освобожденного Востока. И то сказать, немец — он квалифицированный аккуратист: на дерьме блоху убьет, а руку не запачкает.
И ломают головы наши хитроумные начальнички — что б такого сделать, чтобы «тех» вернуть, а «этим» не дать уехать? Надо брать пример с предшественников! Ведь всего-то четверть века тому назад все было по-другому. Вот и ЦК КПЛ 29 января 1988 года посылал в Москву секретный, всяко, документ с длинным-предлинным названием: «О ходе выполнения постановления Политбюро ЦК КПСС от 22 августа 1987 года “О работе по преодолению тенденции к выезду за рубеж на постоянное жительство части советского населения и усилению информационно-пропагандистской деятельности среди соотечественников и советских граждан за рубежом”».