Но пример он показывал не только предусмотрительностью администратора и знаниями моряка и корабела. Когда в Кронштадтской гавани молния подожгла мачту, капитан с командой и мастеровыми прибыл на место происшествия, и пожар ликвидировали; за решительные действия Лазарева наградили орденом Св. Владимира IV степени13. Понятно, почему молодые офицеры любили и уважали старшего товарища и строгого командира, каким тот был для них.
Основная задача фрегата в Тихом океане состояла в патрулировании берегов российских владений. У побережья Русской Америки широкого размаха достигло браконьерство. Иностранные торговцы снабжали оружием местных индейцев и подстрекали их нападать на русские фактории. Пайщиком Российско-американской компании являлась в то время царская фамилия. Очевидно, потому и послали фрегат вместо шлюпа. Однако положение России на Дальнем Востоке оставалось недостаточно прочным. Там появлялись только отдельные приходившие с Балтики суда, мало способные защитить интересы страны. «Крейсеру» предстояло впервые вести патрулирование и оправдать свое название.
Лазарев получил определенные инструкции. В ходе плавания предстояло по возможности проводить астрономические и другие наблюдения, исследовать новооткрытые острова; на суда выдали экземпляры новых карт, в которые следовало по пути вносить поправки для издания атласа. Кроме того, капитану надлежало следить за обучением посланных с ним штурманских учеников. Чтобы избежать столкновений с другими странами, было предписано патрулировать у берегов Русской Америки в пределах дальности пушечного выстрела и в этой зоне задерживать иностранные суда, зашедшие в территориальные воды с запретными товарами или с военными целями; следовало поддерживать
хорошие отношения с иностранными и особенно американскими судами, не нарушавшими законов1.
17 августа 1822 года небольшая эскадра выступила из Кронштадта, задержалась в Копенгагене, затем сквозь осеннюю непогоду прибыла в Портсмут. После ремонта «Ладоги» Лазарев продолжил плавание; зайдя на остров Тенерифе, моряки пересекли Атлантику и достигли Рио-де-Жанейро. Подготовленные к длительному переходу суда выступили и, обогнув мыс Горн, 17 мая достигли острова Тасмания, в июле — Таити. 3 сентября «Крейсер» положил якорь в Новоархангельском порту Ситхи14 15.
Так как в Русской Америке запасы продовольствия оказлись невелики, Лазарев решил отправить в Россию шлюпы «Ладога» и «Аполлон», ранее прибывший на Тихий океан, а сам с фрегатом направился в Сан-Франциско для пополнения запасов и только 18 марта вернулся в Сит-ху, чтобы охранять порт16.
Всего несколько строк охватывают полу кругосветное путешествие. Но они, разумеется, не в состоянии передать штормы и шквалы, штили и пассаты, томительные ночные вахты и перебор балалайки на баке в часы отдыха. За пределами этих строк остаются и впечатления от красот природы, и представления о других странах и народах, и полученный опыт мореходов.
На переходе в Сан-Франциско произошел случай, характеризующий офицеров Лазарева. Для спасения упавшего в море матроса лейтенант Нахимов на шлюпке направился в море и сам едва не погиб17. Если обратиться в будущее, можно отметить, что через несколько лет лейтенант А.А. Домашенко бросился за борт линейного корабля «Азов», чтобы спасти оказавшегося в воде матроса, и утонул вместе с ним18.
Тем временем уже в апреле 1824 года из Санкт-Петербурга командиру фрегата «Крейсер» отправили предписание возвращаться, оставив пост шлюпу «Предприятие» капитан-лейтенанта О.Е. Коцебу; в декабре было послано второе предписание. Получив первое, 16 октября Лазарев выступил в обратный путь. Сначала фрегат перенес 37 дней бурного плавания до Сан-Франциско. После подготовки к дальнейшему переходу «Крейсер» направился на юг, обогнул мыс Горн и вновь прибыл в Рио-де-Жанейро. За время 93-дневного плавания один матрос умер, десятки требовали лечения на берегу. Пришлось задержаться,
пока большинство пациентов не поправились. Лазарев намеревался пройти до Кронштадта без остановок, но 72-дневное плавание, затянувшееся из-за штилей, заставило зайти в Портсмут. После 17 дней ремонта фрегат вновь вышел в море и 5 августа вернулся в Кронштадт1.
Действиями Лазарева и его подчиненных были довольны. 9 октября главный правитель Российско-американской компании М.И. Муравьев писал: «Фрегат «Крейсер» после годичного пребывания здесь отправляется в Россию, и я долгом поставлю донести главному правлению, что командир оного во время пребывания в Новоархангель-ске всегда оказывал услуги к выгоде компании и присутствие фрегата не только нас не обременяло, но его покровительством у нас во всех работах руки были развязаны. Экипаж оного своим дружелюбным обхождением с здешними обывателями заслуживает совершенную признательность всех здесь живущих, а в корысти в торговле, я твердо знаю, что никто из экипажа фрегата неприкосновен...»19 20 Вскоре после того Лазареву и его офицерам было выражено удовольствие начальства.
Перед плаванием только Анненков и Куприянов из офицеров, кроме командира, имели ордена Св. Владимира IV степени за поход к Антарктиде21. Вскоре после возвращения орденоносным стал почти весь командный состав. Лазарева за успешный поход произвели в капитаны 1-го ранга, наградили орденом Св. Владимира III степени. Лейтенанта Д.В. Никольского, которого Лазарев взял с «Ладоги» вместо Кадьяна, произвели в капитан-лейтенанты; он, как и лейтенанты Ф.Г. Вишневский и П.С. Нахимов, получил орден Св. Владимира IV степени, тогда как М.Д. Анненкова, П.М. Муравьева, И.П. Бутенева, Е.В. Путятина, А.А. Домашенко удостоили орденов Св. Анны III степени. Офицеров также поощрили дополнительным жалованьем. Многие участники похода стали воспитанниками лазаревской школы. Часть из них капитан 1-го ранга взял с собой, когда его 27 февраля 1826 года назначили командовать 12-м флотским экипажем и кораблем «Азов». Он со своими помощниками достраивал корабль в Архангельске, вникая во все мелочи и внося усовершенствования в конструкцию. Корабль этот долгое время служил образцом для корабелов. 5 октября Лазарев привел в Кронштадт корабли «Азов», «Иезекииль» и шлюп «Смирный»22.
С 21 мая по 8 августа 1827 года «Азов» входил в состав эскадры адмирала Д.Н. Сенявина, перешедшей в Портсмут. Затем отдельную
эскадру Л.Г1. Гейдена в составе четырех линейных кораблей и четырех фрегатов направили на Средиземное море. Командир флагманского корабля «Азов» М.П. Лазарев состоял также начальником штаба эскадры. В Наваринском сражении 8 октября 1827 года «Азов» сыграл решающую роль, сражаясь со значительной частью турецкого флота в одиночку до подхода отставших кораблей; он уничтожил несколько египетских судов, в том числе флагманские. За геройское участие в сражении Лазарева произвели в контр-адмиралы и наградили орденами от королей английского, французского и греческого1. «Азов» первым получил кормовой Георгиевский флаг.
В экипаже «Азова», когда тот в составе эскадры направлялся навстречу славе Наварина, служили П.С. Нахимов и И.П. Бутенев, Е.В. Путятин и А.А. Домашенко. Не всем из них было суждено прославиться и выйти в высокие чины. О печальной судьбе Домашенко мы уже писали. Бутенев в Наваринском сражении лишился руки. Однако в списках героев Наварина появились мичман В.А. Корнилов и гардемарин В.И. Истомин, наряду с Нахимовым и Путятиным ставшие участниками воссоздания Черноморского флота.
В ходе Русско-турецкой войны 1828 —1829 годов Лазарев во главе эскадры крейсировал на Средиземном море, блокируя Дарданеллы. В декабре 1829 года ему было дано высочайшее повеление возвращаться в Кронштадт с эскадрой из четырех кораблей, трех фрегатов, корвета и двух бригов непременно к 1 мая. Флагман, несмотря на трудную ледовую обстановку, опоздал лишь на 12 дней. Император был доволен. 17 февраля 1832 года он назначил контр-адмирала начальником штаба Черноморского флота23 24.