На торжественной церемонии спуска среди массы народа присутствовал А.С. Пушкин, и Нахимов позднее сокрушался, что упустил возможность открыть журнал судна подписью поэта.
28 сентября Нахимову было объявлено Монаршее благоволение за успешную постройку и спуск фрегата193.
В ходе дальнейшего оснащения судна моряк предлагал усовершенствования. 23 декабря 1832 года он рапортовал в Кораблестроительный департамент: «По новому штату, составленному в комиссии под председательством контр-адмирала Лазарева, положено для такового ранга фрегата, как «Паллада», иметь 8 гребных судов, почему и прошу покорнейше Кораблестроительный департамент морского министерства приказать построить недостающий к вышеписанному числу полубарказ длиною 32 фута, который с большою удобностию будет служить к сбережению самого барказа, ибо, не имея оного, за всякою незначущую тяжестью должно посылать барказ, отчего оный весьма скоро приходит в негодность»194 195.
В марте 1833 года Артиллерийский департамент рассматривал предложение капитан-лейтенанта изготовить для ретирадных и погонных 24-фунтовых пушек станки не типа Маршала, которые предписал Император, а станки по английским чертежам, более удобные для передвижения по палубе. Начальник Главного морского штаба одобрил это предложение, и станки заказали на Ижорском заводе^.
4 мая Нахимов вновь рапортует в Кораблестроительный департамент: «Вверенный мне фрегат наименован 44-пушечным, но настоящие оного размерения есть 60-пушечного, ибо он 16 футами длиннее сего ранга фрегатов и 5 футами только короче 74-пушечных архангельских кораблей. Почему я счел обязанностию довести до сведения Кораблестроительного департамента и покорнейше просить все снабжение оного приказать сделать согласно 60-пушечному фрегату, особенно красками, коих, конечно, недостаточно будет для окрашения фрегата, если оных столько же отпустится, сколько и на обыкновенный 44-пушечный фрегат»1.
7 мая капитан-лейтенант запрашивал у генерал-интенданта флота контр-адмирала М.Н. Васильева чертежи фрегата, без которых не мог правильно распределить его нагрузку, и просил руль фрегата скорее доставить в Кронштадт, чтобы при обивке судна медью в доке можно было исправить недостатки крепления руля к ахтерштевню196 197. В рапорте 9 мая он доказывал нецелесообразность повторных испытаний фрегата:
«Перед спуском фрегат «Паллада» был испробован водой, дабы усмотреть заблаговременно, есть ли какие недостатки, коих оказалось весьма мало и в то же время были исправлены.
Будучи свидетелем при сем испытании, я уверен, что фрегат не может иметь течи, и потому прошу покорнейше в. пр-во приказать не делать вторичного опыта в Кронштадте, ибо от сего вся внутренняя отделка фрегата непременно повредится, в особенности крюйт-камеры, кои оштукатурены и для сего предмета специально были высушены. В брот-камере нет никакой возможности делать сего испытания, не отодрав прежде листового железа, коим оная обита. Не определяя, сколько остальная отделка фрегата постраждется, скажу утвердительно, что вышеупомянутые места будут совершенно испорчены, если проведут вторичный опыт пробования водой»198.
6 августа Нахимов рапортовал в Кораблестроительный департамент о ходе оборудования фрегата. Большинство запланированного было исполнено. Однако моряк отмечал и недочеты. В частности, фрегат снабдили старым и частично плохим абордажным оружием. Не все изготовленные для фрегата предметы оказались хорошего качества199. Командир настойчиво добивался устранения недостатков.
Один из балтийских моряков позднее вспоминал: «Нахимов был тонкий мастер морского дела. Фрегат «Паллада» был им принят, когда он находился еще на стапеле, и он привел его в такой порядок, что сделал образцовым судном... как по его внутреннему благоустройству, так и порядку, в каком он воспитал свою команду относительно чистоты и проворного исполнения морских маневров. Множество специалистов, своих и иностранных, являлись к нему любопытными зрителями и просили позволения осматривать это образцовое судно»200.
1^=»
В мае 1833 года фрегат вступил в строй и был доставлен на камелях из Невы в Кронштадт. Летом того же года, с 24 июля по 11 октября, «Паллада» находилась в крейсерстве на Балтийском море в составе эскадры вице-адмирала Ф.Ф. Беллинсгаузена (2-й флотской дивизии) в районе Гангута1.
Вновь Нахимов отличился. Ночью на 17 августа, в плохую видимость, моряк сумел заметить Дагерортский маяк и дать ночной сигнал адмиралу, что эскадра идет к опасности201 202. Впереди были камни. Первый раз на флагманском корабле сигнал заметили, но из-за дождя и большого волнения не разобрали. Нахимов, видя, что гибель эскадры неминуема, вывел фрегат из строя и повторил сигнал, но вновь безуспешно. Тогда он сделал два пушечных выстрела и зажег фальшфейер. На сей раз сигнал поняли. Беллинсгаузен приказал изменить курс. Но было уже поздно: головной корабль «Арсис» выскочил на камни. Об опасности, которой избежали остальные, свидетельствует выписка из флагманского журнала, который в кампанию вели на борту корабля «Император Александр I»: «Ветр риф-марсельный, самый крепкий, с порывами, облачно и по горизонту пасмурность. В начале 5-го часа по рассвете и по прочищении пасмурности увидели на R NW в северных шхерах стоящий на мели корабль, с которого делано было несколько пушечных выстрелов, но по причине дальнего расстояния имя оного корабля нам было неизвестно. Вскоре после увидели мы, что стоящий на мели корабль срубил мачты»203.
Это был «Арсис». Построенный в 1828 году, он из-за ошибки в счислении попал на камни в шхерах вблизи Гангута. Корабль получил повреждения корпуса, в трюме появилась течь, были срублены все три мачты. Потребовалось подремонтировать корабль в Або, после чего стало возможным перевести его в Кронштадт204. Получили повреждения также корабль «Императрица Александра», шхуна «Град»; остальные суда успели отвернуть205.
Спасая людей и корабли, Нахимов продемонстрировал не только умение, но и мужество, ибо сигнал флагману, что курс его неверен, при ошибке мог стоить моряку карьеры.
«Паллада» служила почти два десятилетия на Балтике. Фрегат не раз посылали в дальние плавания, для выполнения ответственных поручений.
В 1838 году в походе по Балтике Великий князь Константин Николаевич проходил на нем морскую практику. В 1846 году «Палладу» капитально отремонтировали, и следующие 2 года образцовым фрегатом в плавании по Балтийскому и Северному морям командовал будущий генерал-адмирал, Великий князь Константин Николаевич. В 1851 году Великий князь поднял на «Палладе» свой контр-адмиральский флаг и водил эскадру по Финскому заливу и Балтийскому морю206. Но срок службы фрегата завершался, и напоследок ему досталось дальнее плавание.
Долго Россия не могла установить дипломатические отношения с восточной соседкой, Японией. Миссия Н.П. Резанова в 1804 году окончилась безуспешно. В 1852 году для ведения переговоров и заключения торгового соглашения в Японию послали вице-адмирала Е.В. Путятина, еще одного питомца лазаревской школы. Несмотря на старость фрегата «Паллада», вице-адмирал выбрал его как наиболее подходящий для океанского плавания. Секретарем Путятина на «Палладе» был писатель И.А. Гончаров.
7 октября 1852 года «Паллада» под командованием капитан-лейтенанта И.С. Унковского оставила Кронштадт. В проливе Зунд шедший без лоцмана фрегат сел на мель и был снят датским пароходом. Полученные повреждения устранили на верфи Портсмута. Оставив берега Англии, фрегат направился к югу, посетил остров Мадейра, острова Зеленого Мыса и в марте 1853 года достиг Южной Африки. В Сеймон-стауне его ждала шхуна «Восток», купленная вице-адмиралом и посланная вперед. Отношения России с западными странами портились, и Путятин остерегался встречи с враждебной эскадрой в случае внезапного начала войны. Он направил шхуну вперед для разведки, а 12 апреля выступила и «Паллада».