”6 ноября, после взятия Ставрополя, геи. Врангель назначен командиром 1-го конного корпуса.

Как выдающийся кавалерийский начальник, ген. Врангель отдавал себе ясный отчет в возможности использования массы казачьей конницы, о чем, к сожалению, не имел понятия начальник штаба ген. Романовский, имевший неограниченное доверие у ген. Деникина, тоже только начальника "стойкой пехоты^-.

В середине ноября ген. Врангель

подал записку, "в коей настаивал на необходимости приступить к воссозданию регулярных кавалерийских частей ... с особым главным органом инспекции конницы^-. По записке, "переданной Романовскому, определенного ответа получить не удалось^-.

6 декабря 3-тья дивизия ген. Май-Маевского,* с бронепоездами, бронеавтомобилями, авиационными отрядами, была переброшена в район Юзовки для прикрытия каменноугольного района, а также и обеспечения левого фланга Донской армии^- ... хотя и имелся громадный разрыв.

Сначала эти войска предназначались на Царицынский фронт, но затем ген. Деникин перерешил и направил их в каменноугольный район.

26 декабря, по настоянию англичан, Донской Атаман ген. Краснов должен был подчинить свою Донскую армию ген. А. Деникину (только в оперативном отношении). Образовались "Вооруженные Силы Юга России^-. Главнокомандующим стал ген. Деникин. Командующим Добрармией был назначен г. Врангель. ""Он был моложе других командиров корпусов ... Но в боях на Урупе, Кубани и под Ставрополем проявил большую энергию, порыв и искусство маневра. Его назначение должно было вызвать обиды, — писал г. Деникин.

Ген. Казанович ушел в отставку, другие поворчали, но подчинились^-. (IV-32).

При последующем развертывании частей войска, подчиненные генералу Врангелю, получили название Кавказской Добровольческой Армии. С разрешения ген. Деникина ген. Врангель ездил в Екатеринодар. чтобы лично выяснить некоторые важные вопросы. Ген. Деникин благодарил его за действия частей, обещал всем помочь и направил к Романовскому... "у него я встретил весьма любезный прием, однако ни по одному вопросу вполне определенного, исчерпывающего ответа получить не мог*.(98).

К 29-му января 1919 г. Сев. Кавказ был очищен от большевиков. Войска взяли: 8 бронепоездов, 200 орудий, 300 пулеметов, 21 тысячу пленных и несметную военную добычу" (113).

Ген. Врангель сильно болел сыпным тифом. Доктора нашли его безнадежным. Из Крыма вызвали Ольгу Михайловну. Благодаря ее внимательному уходу за больным и беспрерывным заботам докторов ген. Врангеля удалось спасти от смерти. С ген. Деникиным встретился на 6-ой неделе Великого поста в Екатеринодаре — "он сердечно меня встретил, расцеловал ... говорил, чтобы не торопился принимать армию". При встрече с Романовским, он жаловался на "происки интриганов кубанцев". "Я с полной откровенностью высказал ему мой взгляд на необходимость в интересах общего дела уравнять права отдельных казачьих войск".

Конечно, Романовскому это было не по душе, так как всех казаков и он и ген. Деникин считали "самостийниками". (М. Б.). "Не только в отношении казаков, но и всех тех, кто непререкаемо и безоговорочно не принимал политику главного командования, Ставка проявляла какую-то нетерпимость". (118). Это и приведет к отрыву казаков. (М.Б.)

Ген. Врангель не сочувствовал и операционному плану, принятому Ставкой. Он, как и Атаман Краснов, считал: 1) что главное направление должно быть царицинское и ... скорейшая связь с войсками адм. Колчака; 2) действовать главным образом на одном направлении, самом уязвимом для противника; 3) на луганском направлении ... только затыкаем дыры, теряем людей и утрачиваем веру в победу; 4) надо ожидать в скором времени перехода противника в наступление на Царицынском фронте... (и оно нача* лось ... на Батайск—Ростов—Торговая, М. Б.); 5) необходимо вырвать инициативу действий у противника и нанести ему удар". (Из рапорта от 4 апреля 1919 г.Ь Дальше в рапорте ген. Врангель развивал план наступления наших войск от Торговой на Царицын. "Время не терпит, необходимо предупредить противника и вырвать у него, столь часто выпускаемую нами из рук, инициативу".

Ответа на рапорт не было. Ставка (Романовский, главным образом) не терпела чужих указаний и ... не допускала критики-и дельных советов — писал ген. Врангель. С этого момента (надо считать) и начинают. постепенно, портиться хорошие отношения. Царицынское направление — главное, так считал и ген. Краснов. Еще в мае (15-го) 1918 г. на этом вопросе (Царицын или Кубань, мнение Деникина) разошлись Краснов и Деникин. С тех пор донцы вели самостоятельные боевые операции.

"12 апреля противник форсировал р. Маныч и наступал на Торговую; для Романовского и ген.- квартирмейстера, видимо, это событие было совершенно неожиданным ... Наши части отходили почти не оказывая сопротивления. (Уместно вспомнить рапорт ген. Врангеля от 4 апреля). Надо было спасать положение. Ген. Врангелю предложили командовать Манычским фронтом

и остановить наступление "красных войск*¹. Тех войск, которые имелись, ген. Врангель считал недостаточными для парирования удара противника и просил их усилить добавочными войсками, указывая, какими и откуда их взять. Романовский (он вел переговоры) отказал, считая количество войск достаточным. Ген. Врангель отказался. Ген. Деникин стал командовать сам. Но, все же, противник продолжал успешно продвигаться, угрожая уже гор. Батайску.

В книге "Очерки...^-, том V, стр. 81. ген. Деникин дал причину отказа ген. Врангеля так:

"Я могу согласиться не иначе, — ответил ген. Врангель в очень резком тоне, — как при условии переброски на Царицынский фронт всего моего штаба со всеми органами снабжения⁴*.

Нам известно, что не ген. Деникин вел переговоры с ген. Врангелем, а Романовский. Ясно, что он (Р.) утаил и не сообщил ген. Деникину мнение ген. Врангеля о недостаточном количестве наших войск и необходимости их усиления. Об этом ген. Деникин ничего не писал. Надо удивляться, как он мог поверить ген. Романовскому и ген.-квартирмейсгеру Плющик-Плющев-скому, что причина отказа — штаб ген. Врангеля. Он имел очень острый военный ум: очень быстро (моментально), легко и безошибочно разбирался в самой сложной, неожиданно сложившейся обстановки в бою, касающейся всего фронта, а не только его боевого участка. (Нам известно, что это наступление противника он предвидел и предупреждал о нем Ставку). В зависимости от боевой обстановки он сразу и точно определял направление необходимого контр-удара по противнику и парировал его наступление. Сам будучи очень храбрым, никогда не терял нужного спокойствия в бою. Его появление, во время б<*я, в рядах своих солдат (казаков) сразу сильно поднимало их воинский дух. Уверенный в правильном принятии решения, он имел особенное качество великих полководцев и способность — увлекать за собой всех наступающих, которые "слепо ему верили н по его приказу шли в огонь и в воду^-...

Ген. Деникин знал, что противник стремится занять Батайск—Торговую, чтобы отрезать войска донцов и Май-Маевского от главной базы.

Учитывая указания (раньше) тен. Врангеля, ген. Деникин собрал кулак в 5 1/2 дивизий и назначил ген. Врангеля командовать ими с задачей: 1) перейти в наступление на речках Маныч и Сал, 2) захватить ст. Великокняжескую (жел-дор. Царицын—Торговая) и 3) вести наступление на Царицын, чтобы занять и его.

Обе эти речки болотистые и перейти через них коннице, повозкам, пехоте и артиллерии — невозможно. кроме двух мест-переправ.

Ген. Врангель осмотрел берег, выбрал места переправ (наметил) и занялся подготовкой отобранных им войск, которые двинутся первыми. Всем офицерам и казакам объяснил, как произойдет переправа. Каждый боец знал, что он должен был делать, переправившись через речку. Было заготовлено много деревянных щитов из разобранных заборов, отгораживавших двор от двора казачьих хуторов. Накануне на мачежинах испробовали переправу на щитах — вышла удачно.