— Вот как? — Она расплылась в улыбке. — Когда я была вот такой, — ее рука была на уровне талии, — то слушалась беспрекословно. — Она еще шире улыбнулась. — Потом я выросла вот такой, — ее рука поднялась до груди, — и выслушивала, что мне следует делать. Наконец я выросла вот такой… — Ее рука поднялась до уровня макушки и упала вниз. — Пришло время говорить мне самой, что я думаю, что я намерена делать и что я хочу!

В глазах Джордана вспыхнула ярость. Он шагнул в ее сторону.

— Мне неинтересно, Кэтрин. Поняла? Уходи, пока…

Кэтрин рассмеялась, дразня его. Она знала, что играет с огнем, но ей хотелось знать, сможет ли она вывести его из себя.

— Пока — что? Пока не заставил меня уйти? Каким способом? Я отчетливо помню, как ты говорил, что и пальцем меня не тронешь. Но как я могу верить, что ты человек слова, если ты за последние недели показал мне, чего оно стоит!

— Ты… ты… — Его руки больно впились в ее плечи, настолько больно, что Кэтрин, несмотря на всю свою решимость, вскрикнула. Джордан остолбенел, и его голубые глаза потемнели, словно… словно, причиняя боль ей, он сделал больно себе. Внезапно в голове Кэтрин все встало на свои места. Она вдруг поняла, почему он так хотел сделать их брак настоящим, поняла, чего он действительно хотел от нее.

Джордан любил ее. И любит до сих пор.

Эта мысль ошеломила ее. Кэтрин вся затрепетала от радости.

Он оттолкнул ее и шагнул к двери. Его голос хрипел от ярости.

— Я хочу, чтобы ты ушла, Кэтрин. Прошу прощения за мою грубость. Я не хотел сделать тебе больно.

— Я не уйду, пока не скажу все, что собиралась сказать. Либо ты останешься здесь и выслушаешь, либо я закачу такую сцену, каких эти стены не видели много лет. — Она пожала плечами, когда он отвернулся. — Честно говоря, мне все равно. Пусть приходят люди и смотрят, это не остановит меня. Я устала жить во лжи.

Джордан медленно повернулся. Он был так напряжен, что двигался как робот. Джордан боролся за свое достоинство, за свою честь, за все, что сделало его таким, каков он есть, и она не может отнять этого у него.

Ее голос был спокоен и чист, но глаза сверкали.

— Я пришла сказать, что люблю тебя, Джордан. Я поняла это тем утром в имении. Думаю, я влюбилась в тебя давным-давно, но отчаянно пыталась отрицать это. Я спала с тобой не для того, чтобы ты дал Питеру деньги. Он сказал, что не хочет твоей помощи и справится сам.

Она открыла сумочку, достала чек и бросила его на ближайший столик. Глаза Джордана вспыхнули. Кэтрин не была уверена, но, похоже, они потеплели.

Она сделала шаг к нему, потом еще один, испытывая судьбу. Сейчас ее вел инстинкт, ничего более; в конце концов, она впервые признается мужчине, что любит его.

— Не могу заставить тебя верить. Не могу привести доказательств. Я лишь надеюсь, что ты поверишь. Я люблю тебя, Джордан Джеймс. Без тебя моя жизнь пуста и ничтожна, и я надеюсь, что твоя жизнь в последние несколько недель была не лучше. Решение очень простое, но от тебя зависит, примешь ты его или нет.

Он не шевельнулся, но от выражения, застывшего на его лице, у Кэтрин закружилась голова и отчаянно заколотилось сердце. Она безмолвно молилась, чтобы он принял правильное решение…

Он сделал шаг назад, и Кэтрин почувствовала, что ее сердце разбито. Невидящими от слез глазами она нашла дверь и взялась за ручку. Это конец.

— Можно ли сказать, что у нас по два удержания у каждого?

Кэтрин почувствовала, что вернулась к жизни.

— Кажется, ты не слишком честно считаешь. Два у меня, а у тебя только одно, Джордан.

— Сейчас исправим! — Он развернул ее так быстро, что она взвизгнула. Его глаза метали молнии, но улыбка была полна нежности. — Я люблю тебя, Кэтрин. Ты — мое сердце, моя душа, моя жизнь. Я полюбил тебя задолго до нашей свадьбы и буду любить до своего последнего часа. Достаточно?

— Да… да!

Радость сияла в ее глазах. Кэтрин поднялась на цыпочки, чтобы прижаться губами к его губам, и ощутила дрожь, пробежавшую по его телу. Он сжал ее в своих объятиях, словно боялся упустить. Его губы с жадностью впились в ее губы, его жажда была столь откровенна, что пропитывала сам воздух вокруг них. Страсть накатила тяжелой, дурманящей волной.

— Я так люблю тебя, Джордан! — Ее голос звучал не громче шепота, хотя ей хотелось кричать.

Джордан радостно засмеялся.

— Я знаю! Именно об этом я так долго мечтал и уже не надеялся дождаться! О, Кэтрин, какими дураками мы были, сколько времени растратили напрасно!

Кэтрин коснулась его губ пальцем и почувствовала, что они дрожат. Она улыбнулась:

— Ты только подумай, сколько удовольствия мы получим, Джордан.

— Боже! — Он снова прижал ее к себе, но, услышав громкий стук в дверь, застонал: — Только не это!

Когда Джордан отпустил ее и повернулся, чтобы открыть дверь, Кэтрин забрала свой плащ, затем остановилась, увидев чек, все еще лежавший на столе. Она схватила его и разорвала на мелкие кусочки, затем подбросила их в воздух, и они рассыпались по полу, как конфетти. Джордан взглянул на бумажки и на мгновение в его глазах мелькнуло раскаяние.

— Забудь! Сейчас это уже не имеет значения! — Она улыбнулась, всем сердцем осознавая, что это правда. — Так кто там за дверью? Швейцар?

— Да. Бедняга вне себя. Правило клуба гласит, цитирую: «Дамам не дозволяется входить в помещения клуба, за исключением установленных дней».

— Ну, это не проблема. Сейчас мы поедем в другое место. — Она шаловливо улыбнулась Джордану.

Он крепко обнял ее и счастливо засмеялся.

Свет уличных фонарей проникал в спальню и играл на обнаженной груди Джордана. Кэтрин поглаживала пальцами его кожу. В спальне было тихо, лишь их ровное дыхание нарушало безмолвие после безумства страсти.

— Ты как, милая? — Джордан повернул ее голову и нежно поцеловал. Его глаза были полны любовью.

Кэтрин погладила его по щеке.

— Даже не думала, что могу быть настолько счастлива, милый. Я так люблю тебя.

— Именно это я хотел услышать. Я желаю полного обожания на ближайшие… ну, скажем, шестьдесят лет.

Он положил ее голову себе на плечо, его низкий голос был наполнен восторгом. Кэтрин улыбнулась, слушая его. Она повернула голову и прижалась губами к его шее.

— Только на шестьдесят, Джордан? Не слишком долго, мне не понравится, если ты так быстро устанешь от меня.

Он засмеялся и провел рукой по ее обнаженному бедру. Кэтрин затрепетала. Она приподняла голову, чтобы видеть его лицо.

— Я… я никогда не понимала, что это такое, Джордан. Я всегда так боялась…

Голос у нее сорвался, но он наклонился и поцеловал ее.

— Расскажи мне, Кэтрин. Не будем держать секретов друг от друга. Сегодня мы начинаем все заново, так начнем с чистой страницы и будем отныне записывать на ней только хорошие вещи.

— Да, ты прав. — Она расслабилась, поглаживая его грудь. — У нас было слишком много секретов, не так ли? Но одним моим секретом — полагаю, самым опасным — был страх, что я стану похожей на свою мать — вернее, на ту женщину, какой ее представляла.

Он нежно погладил ее волосы.

— Я немного знаю, что случилось, дорогая. В тот день, после пикника, я заехал к твоему отцу. Я хотел тебя понять. Адам рассказал, что произошло, но только в общих чертах, а об остальном я догадался сам. — Он посмотрел ей в глаза. — Ты боялась отдаться желанию, не зная, сможешь ли контролировать свои чувства. Ты боялась, что станешь ненасытной, как твоя мать. Я прав?

Ее глаза наполнились слезами.

— Я никогда не думала, что ты догадаешься, но это правда. Именно из-за этого я так… боялась тебя.

— Возможно, я бы не догадался, если бы не хотел тебя понять. Я знал о твоих чувствах и знал, как ты боишься их. Но ничего не мог понять, пока Адам не рассказал мне. Тогда все встало на свои места.

— Джордан… не надо! — Она крепко поцеловала его, желая утолить его боль. — Только из-за этого ты не остался на ночь после пикника?