— Вы правы. И это одна из причин, почему я задержался здесь на уик-энд. Я знаю, что Идену Теккерею мисс Бродсворт тоже не внушает доверия, и хотел убедиться, что правильно оценил меру ее исполнительных полномочий.
— Вы беспокоитесь, что деньги могут попасть в дурные руки или что ее подпись может оказаться недействительной?
Гудинаф помрачнел.
— Я вижу, вы циник, мистер Дэлзиел. Предположим, у меня были разного рода сомнения.
— А что думает Иден Теккерей?
— Он подтвердил, что, если завтра деньги попадут к «Женщинам за Империю», едва ли что-то помешает мисс Бродсворт передать их Национальному фронту или кому-нибудь похуже…
— Вы полагаете, она на это способна? Но у вас нет доказательств!
— Пока нет. Там, в Мальдив-Коттедже, был один журналист, и он явно интересовался этой женщиной.
— Журналист?
— Да. По-моему, из «Санди Челленджер». Я не знаю эту газету. Репортера зовут Генри Волланс.
Дэлзиел кивнул. Паско рассказывал ему о встрече с Воллансом на приеме в «Кембле». Там же Паско узнал от Сэмми Раддлсдина, что Волланс занимается историей с «голубым» копом, если таковая вообще существует. Дэлзиел припомнил, что видел Вэтмоу, обедавшего в компании Айка Огильби в «Джентльменах».
— Итак, вы закончили свои дела в Илюш. Что вы делали потом? Не поехали ли часом в Лидс?
— Признаться, поехал, — подтвердил Гудинаф. — А почему, собственно, я не должен был туда ездить?
Дэлзиел был немного обескуражен. Он пытался подогнать Гудинафа под свою версию — тот появился в отеле «Хаймор» в поисках Понтелли — и поэтому предпочел бы, чтобы Гудинаф увиливал от ответа.
— Что привело вас туда?
— Я выпил с этим репортером Воллансом после встречи с миссис Фолкингэм. Мы разговорились. К тому времени, когда наш разговор иссяк, было уже слишком поздно возвращаться в «Говард Армс» на ужин, и он порекомендовал мне китайский ресторан в Лидсе. Я питаю слабость к китайской кухне…
— Вот как? Значит, за «желтой прессой» последовал «желтый ужин». А я и не догадывался, что вы уделяете столько внимания бульварным газетам, мистер Гудинаф.
— Я стараюсь создать своей организации хорошую рекламу, и мне неважно, откуда она исходит. Кроме того, у меня создалось впечатление, что Воллансу тоже что-то не понравилось в этой Бродсворт; а я ценю возможности прессы докопаться до того, что не под силу отыскать простому гражданину…
— Например, полицейскому, — съязвил Дэлзиел. — С репортером вы тоже заключили сделку?
— У нас завязались дружеские доверительные отношения, — ответил Гудинаф.
«Ах ты, хитрая бестия! — со злостью подумал Дэлзиел. — Ну, я покажу тебе!»
— В какое же время вы вернулись в отель в пятницу вечером, мистер Гудинаф? — осведомился он вежливо.
— О, довольно поздно. Что-то около одиннадцати.
— И сразу легли спать?
— Верно.
— Однако дежурный не помнит, чтобы вы подходили к нему.
— Разве? Ну да, конечно, его не было на месте, и я сам взял ключ от номера.
— Как же так? В таком роскошном месте — и такое негодное обслуживание!
— Подобное случается и в лучших отелях, мистер Дэлзиел.
— Неужели? Я не знал об этом.
Дэлзиел рыгнул и приподнял левую ногу, чтобы почесать ляжку.
— Суперинтендант Дэлзиел? По описанию, что мне дал дежурный, я поняла — это вы. Мне передали вашу записку. Мистер Гудинаф, рада вас видеть снова! Винсент, дорогой, мне как обычно…
Стефания Виндибэнкс уселась в кресло между мужчинами. В блузке цвета лосося и плиссированной юбке она выглядела весьма элегантно. Положив нога на ногу, еще достаточно крепкие, чтобы придать чувственную упругость шелковым чулкам, она пригладила искусно уложенные волосы и ослепительно улыбнулась Дэлзиелу, продемонстрировав ровные белые зубы.
— Миссис Виндибэнкс? — произнес толстяк, неторопливо оглядывая ее с головы до ног.
— Да, это я. Вы ищите что-то особенное, суперинтендант, или проводите общий осмотр, дабы сделать мне какое-то предложение?
— Нет, обшивка великолепная, но нужен глаз эксперта, чтобы оценить мотор! — ответил Дэлзиел.
На мгновение улыбка застыла на лице женщины, потом она залилась смехом. Бармен поставил перед ней высокий стакан с фруктовым соком, она подняла его, имитируя тост.
— Поражаюсь, зачем я уехала с Севера.
— Я тоже иногда задаю себе этот вопрос, — подхватил Гудинаф.
— Мы только что выяснили с мистером Гудинафом, где он был в пятницу вечером. А как насчет вас, миссис Виндибэнкс?
— Вас интересует, где была я? О, в самых разных местах! Поужинала в ресторане, выпила пару стаканов в баре, подышала свежим воздухом, затем улеглась в постель, немного посмотрела телевизор, почитала книгу. Этого достаточно для одного вечера, как вы думаете?
— Но вы не отвечали на телефонные звонки, — буркнул вместо ответа Дэлзиел.
— Не понимаю вас.
— Поздно вечером вам звонили дважды. В вашем номере никто не поднимал трубку.
— Возможно, я принимала ванну.
— И очень долго, — усмехнулся Дэлзиел.
Женщина отпила из стакана, и теперь ее ослепительная улыбка была адресована Гудинафу.
— Мистер Гудинаф, может быть, вы расскажете мне, что тут происходит?
— Я полагаю, — медленно начал тот, его суховатый шотландский акцент придавал словам взвешенный юридический оттенок, — я полагаю, речь идет о том, мог ли я с целью увеличить шансы Общества защиты животных на получение полумиллиона фунтов или вы, мисс Виндибэнкс, желая повысить ваши шансы на получение семидесяти пяти тысяч фунтов, варварски убить одного из своих собратьев?
— Боже мой! Вы, конечно, шутите? — воскликнула женщина. Но ее глаза, вместо того чтобы широко раскрыться от изумления, наоборот, сузились, словно она обдумывала, что сказать. Не мешкая, она спросила:
— Он так прямо и заявил, мистер Гудинаф?
— Подумываете об адвокате, миссис Виндибэнкс? — улыбнулся Дэлзиел. — Разумно! Я всегда восхищаюсь людьми, которые знают, как быстро получить выгоду. Но вы не станете богаче, гоняясь за бедным полицейским с иском о клевете! Я не прав, мистер Гудинаф, или вы уже все позабыли из юриспруденции?
— Похоже, вы многое обо мне знаете, — произнес шотландец.
— Это только начало. Я хочу знать о людях все. О вас. О миссис Виндибэнкс. О Понтелли, или Хьюби, или кем он там еще был.
— Теперь это выяснить будет совершенно невозможно, — вздохнул Гудинаф.
— Но ведь существует наука! — воскликнул Дэлзиел с уверенностью Архимеда, которому трудно понять, отчего электричество не течет из патрона, если в него не вкручена лампочка.
Миссис Виндибэнкс, слушавшая этот диалог с видом усталого превосходства, вдруг встрепенулась:
— Подождите! Возможно, я смогу помочь вам!
Оба мужчины уставились на нее с нескрываемым удивлением.
— Каким образом? — осведомился Дэлзиел.
— Нельзя ли мне взглянуть на тело?
— Для опознания, вы хотите сказать? Сомневаюсь, моя дорогая, что это нам поможет — за сорок лет лица очень меняются. Вспомните: увидев этого человека на похоронах, вам не пришло в голову, что это Александр вернулся за своим наследством.
Миссис Виндибэнкс улыбнулась.
— Это верно, но я имею в виду не лицо. Видите ли, суперинтендант, я кое-что вспомнила: когда я была маленькой девочкой, я обычно приезжала в Трой-Хаус с родителями, и, если бедняга Александр бывал дома, ему поручалось приглядывать за мной. Ни ему, ни мне это не доставляло особенного удовольствия. Он был на десять лет старше меня…
Она осеклась, как будто ожидая возражений.
«На пять, самое большее — на шесть», — уточнил про себя Дэлзиел.
— Единственно, чему я всегда радовалась, это когда Александр брал меня с собой на реку. Он любил плавать, а я просто плескалась на мелком месте. Дело в том, что он обычно плавал голым. В школе, где он учился, все мальчики купались в бассейне голыми, что очень забавляло, должна сказать, кое-кого из учителей. Ну, не мне их судить! Поверьте, мне очень нравилось наблюдать за Алексом. Он не видел во мне женщину — я была для него маленькой родственницей и обузой, — поэтому вел себя совершенно раскованно. Но однажды, увы, я все испортила.