В сложившихся условиях одной из мер, предпринятых руководством Советского Союза по инициативе М.В. Фрунзе, было создание добровольных оборонных обществ, объединенных затем в массовую организацию, развернувшую широкую разностороннюю деятельность. Призыв этот нашел отклик в народе. Тем более что состояние «осажденной крепости» — постоянное для нашего Отечества... Император Александр III оставил потомкам здравую мысль, что у России есть только два надежных союзника — это ее армия и флот.
В 1923 году появляется Общество друзей воздушного флота (ОДВФ), Общество друзей химической обороны и химической промышленности (Доброхим), Общество содействия обороне СССР, Авиахим. Все эти организации в 1927 году объединяются в одну — Союз обществ друзей обороны и авиационно-химического строительства СССР, сокращенно Осоавиахим. Возглавил общество известный партийный и государственный деятель А.И. Рыков.
Логика событий заставляла революционеров становиться носителями державных идей. Сам Рыков, в годы юности на сходке перед рабочими заявлявший о «чрезмерных расходах на армию и флот», на посту председателя оборонных обществ говорил уже совсем о другом. С горечью Алексей Иванович констатировал: «В отношении развития авиации Советская Россия отстала от других стран. У нашего государства нет средств, чтобы путем крупных государственных ассигнований быстро и решительно толкнуть вперед нашу авиацию. Между тем все буржуазные армии употребляют все усилия для того, чтобы воздухоплавание развить, и ассигнуют для этого громадные средства».
Осоавиахим действительно стал резервом Красной армии. В первые месяцы Великой Отечественной войны ушли на передовую более 7 миллионов 200 тысяч осоавиахимовцев. Дважды Герой Советского Союза, знаменитый морской разведчик В.Н. Леонов вспоминал: «Те молодые люди, которые прошли подготовку в Осоавиахиме, уверенно шли в бой. Те же, кто попадал в боевую обстановку без такой школы, нередко терялись. Особенно в начале войны, когда времени на занятия не было. Мне лично много дал Осоавиахим. До призыва на флот в 1938 году я работал на московском заводе «Калибр», где была сильная оборонная организация. Никто нас насильно в нее не тащил, мы сами чувствовали приближение трудных испытаний и готовились к ним самозабвенно».
И на Ленкарзе действовала сильная организация Осоавиахима. Так, в 1937 году было запланировано подготовить без отрыва от производства 10 летчиков, 120 парашютистов, 15 планеристов, 150 стрелков.
Осоавиахим — заметная страница истории 1920— 1940-х годов. Это песня о тревожной молодости. Значок со строгой военной символикой — пропеллер, винтовка, противогаз — носили с гордостью. Уважение вызывали значки «Ворошиловский стрелок», «Готов к ПВХО», «Снайпер», «Ударнику Осоавиахима» и другие.
Каждый третий летчик — Герой Советского Союза прошел начальную летную подготовку в аэроклубах Осоавиахима, которые строились по всей стране. Молодежь рвалась в небо.
Александр Клубов оказался на гребне мощной волны. На Руси сразу полюбили авиацию. И до революции показательные полеты проходили с огромным успехом. Мечта о полете жила в сказках и былинах. Сохранилось немало исторических сведений о попытках наших предков создать различные летательные механизмы и приспособления. Петр I говорил, что «не мы, а наши правнуки будут летать по воздуху аки птицы».
Именно фантастически ускоренное развитие авиации, а затем и ракетной техники стало самым захватывающим в том всемирном явлении XX века, которое названо «научно-технический прогресс». Небо звало к себе самых сильных, самых одаренных и смелых. Значение авиации возрастает все более и более в решении вопросов войны и мира.
Совершенно определенно можно говорить о том, что вели в авиацию таких, как Покрышкин и Клубов, не только жажда полета, высоты, но и обостренное чувство родовой богатырской ответственности за судьбу своей Родины.
«Трудовой народ, строй воздушный флот!» — звали газеты и плакаты. На первые народные пожертвования строятся самолеты (в 1924 году более 150). ОДВФ выделяет собранные миллионы золотых рублей на реконструкцию одного из ведущих авиазаводов, Центральному аэрогидродинамическому институту, Академии воздушного флота им. Н.Е. Жуковского и т. д. Развиваются авиационные виды спорта, прежде всего планеризм. С ОДВФ, а затем Осоавиахимом связано начало деятельности таких конструкторов, как С.П. Королев, С.В. Ильюшин, А.С. Яковлев, О.К. Антонов, Н.И. Камов и других.
Уже в ноябре 1924 года на Втором Всесоюзном совещании ОДВФ в докладе Рыкова появились оптимистические ноты: «Мы теперь насчитываем в составе общества более 1 млн. 300 тысяч членов, то есть размер членства в нашем обществе далеко превышает хотя бы размер членства в Коммунистической партии. Это означает, что наше общество сделалось могучим общественным фактором в нашей Советской России».
Каждое событие в авиации в 1920—1930-х годах, включая и знаменитые перелеты, неотделимо от Осо-авиахима и его воспитанников.
Всю жизнь страны пронизывало предчувствие грядущей великой войны. Это предчувствие не давало покоя руководителям в Кремле, томило материнскую душу в скромных домах и избушках, боевым азартом будоражило молодую кровь.
На заводе состоялся митинг протеста после того, как в Гибралтарском проливе крейсер испанских франкистов потопил советское судно «Комсомол». Газета «Карбюратор» сообщала о предложении одного из рабочих ответить на это перечислением четверти дневного заработка на строительство военного морского флота СССР. Александр на митинге не выступал, но в том же номере газеты появилась заметка, где сообщалось:
«Мы возмущены до глубины души мерзкой выходкой фашистов. Мы разделяем гнев рабочих, протестуем против подлых фашистских пиратов, потерявших человеческий облик. В ответ на фашистскую провокацию из коллектива нашей молодежи подали заявление в летную школу товарищи Минаев, Белов, Клубов, Шустров...»
Так Александр становится курсантом аэроклуба у Московских ворот, три раза в неделю посещает вечерние занятия, учебе посвящено отныне все его свободное время. По воспоминаниям Григория Семенова, даже собравшись однажды в отпуск на родину, к брату, Александр в последний момент отказался от поездки, потому что в аэроклубе объявили внеочередные полеты. В Вологде, напомним, Александру побывать уже не суждено.
Друг Клубова А. Алимпиев вспоминал, что Саша любил смотреть на самолеты. Не пойдет дальше, пока не проводит взглядом «железную птицу» до самого горизонта. Когда Клубов учился в аэроклубе вечером после заводской смены, то отказался от кино и других развлечений.
А ведь девушки заглядывались на стройного юношу с льняными волосами, даже парикмахерши его стригли дольше других. Клубов любил, как уже говорилось, в выходной день поехать компанией в Павловск. Мог сплясать, ценил хорошую шутку и анекдот, не упускал случая сходить в цирк. Кстати говоря, знаменитый летчик М.М. Громов в книге «Заметки о летной профессии» писал: «Если представить себе работу лет-чика-истребителя во время группового воздушного боя, то комплекс объектов, подлежащий охвату его вниманием, примерно следующий: следить за противником, не упуская его из виду ни на одну секунду, не потерять своего напарника; следить за обстановкой, т. е. за своими самолетами и за самолетами противника, оценивая и представляя их намерения; взаимодействовать со своим звеном; слушать команды; помнить, что бензин в самолете не вечен; следить за показаниями приборов, за ориентировкой, быть в постоянной готовности к внезапности любого рода. Комплекс объектов, требующих внимания летчика, и условия боевой обстановки требуют от него искусства, которое едва ли уступит искусству цирковых артистов».
А Клубов водил в бой группы до шестнадцати истребителей.
Очень волновался Саша, что его не примут в летное училище. Если такое случится, решил — пойдет в танкисты. А если поступит — всю жизнь посвятит авиации. Даже если спишут, будет жить на аэродроме и смотреть, как взлетают и садятся самолеты.