Дело в конце концов дошло до того, что на экипаж была возложена особо щекотливая задача: 14 июля 1914 года «Дрезден» получил приказ вывезти за пределы страны человека, который развязал гражданскую войну, — свергнутого президента Мексики генерала Викториано Гуэрту.

Через два дня корабль прибыл в Пуэрто-Мехико, где на борт должны были подняться Гуэрта, его военный министр Бланке и члены их семей. Однако Гуэрта до последнего медлил с отъездом, надеясь на счастливую перемену в судьбе. Он выслал вперед свою семью и прислугу. Чтобы успокоить женщин и слуг, пришлось развлекать их игрой оркестра и танцами. Канарису и тут пришлось проявлять свои таланты, а танцевать, как мы помним, он не очень любил...

Наконец, появился сам бывший диктатор и... тут же снова пропал. Келер потерял терпение. Он послал на берег Канариса с поручением: под любым предлогом выманить Гуэрту из его последней резиденции. Какие убедительные аргументы нашел Канарис, и по сей день остается неизвестным — он о них не распространялся, — но 20 июля опальный президент все же поднялся на борт. Через три дня корабль высадил мексиканцев в Кингстоне на Ямайке, и командир облегченно вздохнул: щекотливая миссия закончилась.

Кто же знал, что приключения капитана и его команды, по существу, только начинаются?..

БРОСОК ЕА ЮГ

25 июля «Дрезден» наконец встретился в Порт-о-Пренсе (Гаити) с крейсером «Карлсруэ». Старый шкипер «Дрездена» Людеке, приведший «Карлсруэ», доставил и приказ о смене на посту командира Келера. Приказ есть приказ — капитаны поменялись местами, быстро уладив необходимые формальности. «Карлсруэ» получил от «Дрездена» последние оперативные данные и 26 июля отбыл к месту назначения. Готовился поднять якоря и «Дрезден»: моряки спешили домой.

На борт крейсера уже поднимали последнюю партию провианта, как вдруг из рубки вылетел радист. Известие о начинающейся войне облетело экипаж с быстротой молнии.

Людеке все же надеялся добраться до Германии раньше, чем боевые действия развернутся вовсю. «Дрезден» покинул гавань...

Однако через три часа после выхода в море радист принес новую радиограмму. Людеке прочитал шифровку: «Угрожает военная опасность со стороны Великобритании, Франции, России. Созники — Австро-Венгрия, предположительно Италия. На родину не возвращаться, действовать согласно мобилизационному плану».

Приказ смахивал на пожелание удачного самоубийства. «Дрезден» был в плохом техническом состоянии, находился в тысячах миль от дома. И тем

-зо-

не менее, оставленный один на один с превосходящими силами противника, он должен был, согласно плану, мешать заокеанской торговле враждебных держав, топить их траспорты.

Унтер-офицер Генрих Шнайдер вспоминал позднее: «Жить нам оставалось недолго — таково было общее мнение; неприятельские корабли уже следовали за нами по пятам».

Однако приказ есть приказ. Оставалось держаться до последнего и надеяться на чудо.

Людеке решил схитрить. «Дрезден» отправится далеко на юг и расположится близ устья Ла-Платы, решил он. Ведь и из Аргентины идут корабли с товарами и провиантом для Англии, вот «Дрезден» и начнет с ними войну вдали от театра основных боевых действий.

Правда, в плане имелось уязвимое место: для дальнего перехода и последующих операций наличных запасов угля не хватало.

информировали о всех операциях, передвижениях и потребностях немецких военных кораблей. Через своих агентов он собирал сведения о неприятеле, поддерживал контакты с немецкими судовладельцами и их кораблями. Немецкие торговые суда, находившиеся на базе, были готовы в любой момент снабдить военный корабль утлем, провиантом и прочим снаряжением.

Проделывали все это, конечно, втайне: торговое судно и боевой корабль встречались в открытом море, в заранее оговоренном районе.

Однако «Дрездену» на встречу с таким транспортом надеяться особо не приходилось. Ко всем прочим бедам, сразу после объявления войны англичане перерезали все трансатлантические кабели, связывавшие Германию с заокеанскими странами. А мощности бортовой радиостанции не хватало, чтобы напрямую связаться с адмиралтейством. Так что теперь информацию приходилось черпать из сообщений американских радиостанций, которые, в свою очередь, по большей части получали их от британских агентств новостей. Достоверность такой информации была невелика, доверять ей было опасно.

Оставался один выход: наладить связь с латиноамериканцами. Кто был на это способен? Вильгельм Канарис.

Так обер-лейтенант получил свое первое самостоятельное задание — создать сеть агентов, которые будут снабжать «Дрезден» сведениями о планах и замыслах неприятеля.

Правда, кое-какой опыт у Канариса имелся. В 1908 году капитан «Бремена» Хопман привлекал его к себе в помощь, создавая агентурную сеть в Аргентине и Бразилии. Родственник капитана — в дневнике Хопмана он именуется «дядей Рудольфом» — налаживал необходимые контакты, а сам Хопман пожинал плоды, относясь к делу шпионажа с изрядной долей скепсиса. Как явствует из его заметок, датированных 1908 годом, в секретных сообщениях встречалось «много всякой чуши». А несколько дней спустя он добавляет, что шифровальная система, которую собираются вводить, — верх сложности и идиотизма.

Однако Канарису игра с противником в кошки-мышки нравилась. Она манила его. Еще ребенком он экспериментировал с симпатическими чернилами и придумал себе фальшивое имя-псевдоним — Кика. Он любил тайны, намеки; ему нравилось скрывать свои планы и желания. Так что он горячо взялся за дело...

к * *

По радио Вильгельм связался с несколькими людьми в Бразилии и Аргентине, которых знал еще со времен службы на «Бремене», и дело сдвинулось с мертвой точки — на борт судна потекла необходимая информация.

Кроме того, Канарис начал маскировать передвижения «Дрездена» своеобразной радиоигрой. Так, радиостанция в Сан-Хуане (Пуэрто-Рико) вскоре приняла сообщение о том, что «Дрезден» якобы возвращается домой через Азорские острова. В это же время другое — шифрованное — известие полетело на бразильскую базу. В нем говорилось, что крейсер будет фигурировать в последующих переговорах под вымышленным именем «Сьерра-Сальвада» и что сперва он попытается добраться до острова Рокас (Северная Бразилия), чтобы пополнить запасы угля.

Не обошлось, впрочем, и без некоторой путаницы. Служащие бразильской базы приняли существование «Сьерра-Сальвады» за чистую монету. Когда 7 августа крейсер, опасаясь, что не дойдет до Рока-са, обратился за помощью, капитан немецкого парохода «Корриентес», стоявшего в северобразильском порту Сан-Луис, отказался выйти в море, подозревая, что это британский крейсер пытается выманить его судно из нейтрального порта под огонь своих орудий.

Лишь когда помощнику капитана Меринга, боцманмату (унтер-офицеру) Юлиусу Фетцеру, пришла в голову идея затребовать, чтобы с таинственного корабля сообщили, кто был его капитаном и старшим помощником в 1911 году, истина восторжествовала. Дело в том, что в указанное время на «Дрездене» служил сам Фетцер и, конечно, помнил многие имена. Лишь когда такая справка была получена, «Корриентес» отправился на встречу.

10 августа на «Дрезден» было перегружено 570 тонн угля. Фетцер представился Канарису. Тому понравилась сметка унтер-офицера, и он предложил ему вернуться на «Дрезден». Фетцер согласился и вскоре стал одним из близких помощников Канари-са. Так будущий глава абвера завербовал своего первого сотрудника — Фетцер впоследствии стал капитан-лейтенантом военной разведки «третьего рейха».

зильский остров Тринидад. Так корабль передвигался от одной базы к другой, где его поджидали немецкие пароходы с углем. Одновременно крейсер посылал ложные радиосообщения, сбивая неприятеля с толку.

В конце августа крейсер достиг устья Ла-Платы, и тут всех ждало разочарование. Никаких британских судов поблизости не оказалось — перехбд был осуществлен, по существу, напрасно.