Что делал в это время Миша Романов, мы не знаем, но его опальный отец и невольный монах Филарет явно был рад приходящим вестям. «Живет де старец Филарет не по монастырскому чину, всегды смеётся неведомо чему и говорит про мирское житьё, про птицы ловчие и про собаки, как он в мире жил, и к старцом жесток; и старцы приходят к нему, Богдану, на того старца Филарета всегды с жалобою, лает их и бить хочет, а говорит де старцом Филарет старец: “Увидят они, каков он вперёд будет”», — докладывал в марте 1605 года стороживший пленника пристав.
Сделать с ним Борис уже ничего не смог — 13 апреля 1605 года первый выборный царь умер от инсульта. Он не увидел триумфа самозванца и не узнал, что приверженцы последнего удавили юного царя Фёдора Борисовича и его мать. Бойкий дворянский сын Григорий Отрепьев чудесно превратился в «царя Дмитрия Ивановича». Большая часть войска после смерти Бориса присягнула Отрепьеву — и вот он уже в Кремле! Однако, заняв престол, Лжедмитрий I (1605—1606) оказался в сложном положении. Суля всем «благоденственное житие», мог ли он выполнить обещанное — передать будущему тестю польскому сенатору Юрию Мнишку Новгород и Псков или отменить крепостное право? В результате осложнились отношения с Речью Посполитой. Льготы получили лишь крестьяне Комарицкой волости и жители Путивля, которые первыми признали Лжедмитрия; прочие по-прежнему оставались в зависимости у владельцев. Московские бояре стали просить у польского короля Сигизмунда III его сына на московский престол — они-то прекрасно знали, что царь — самозванец.
К тому же 22-летний молодец не вписывался в образ «природного» государя: окружал себя иноземцами, не спал после обеда, не ходил в баню. Бояре во главе с Василием Шуйским организовали заговор, в результате которого царь был свергнут и убит в мае 1606 года, так и не успев отпраздновать свадьбу с «царицей Мариной Юрьевной». Шуйского же толпа москвичей «выкрикнула» царём на Соборной площади.
Опытный боярин-царедворец, вступая на престол, постарался привлечь на свою сторону уцелевших Романовых. Филарет (к тому времени уже превратившийся из узника в соборного старца Троице-Сергиева монастыря) получил сан митрополита Ростовского и отправился в Углич, где «обрёл» чудотворные мощи царевича Дмитрия Ивановича и доставил их в Москву. Может быть, царь Василий даже обещал Филарету патриаршество, но, как это с ним часто бывало, не выполнил обещание.
Хитрости и клятвы не помогли — десятки городов и уездов Шуйского не признали: для них «истинным» государем оставался «Дмитрий Иванович». С именем сына Грозного было связано столько надежд, да и могли истинный государь исчезнуть? Началась гражданская война. Против Шуйского поднялись не только крестьяне — провинциальные дворяне-помещики тоже не верили московской знати. Заодно с бывшим холопом, а теперь воеводой «царя Дмитрия» Иваном Болотниковым сражались его прежний господин князь Андрей Теля-тевский, воевода князь Григорий Шаховской, с лжесыном царя Фёдора атаманом Илейкой — дворянин Прокопий Ляпунов и стрелецкий сотник Истома Пашков.
Шуйский делал всё, что мог: заменял воевод, рассылал грамоты с разоблачениями «воров»; ему удалось собрать войска и найти деньги — церковные власти передали царю монастырские средства. По совету патриарха Гермогена были устроены всеобщее покаяние и массовые молебны, которые должны были сплотить москвичей вокруг Церкви и государя. После тяжёлой осады Тулы в октябре 1607 года царь заключил договор с бунтовщиками, но тут же его нарушил: отпустив большую часть восставших, жестоко расправился с их предводителями.
Обманутый Василием Ивановичем Филарет не пошёл и под знамена «царя Дмитрия». В конце 1606 года он был на своей кафедре в Ростове. О его родных в это время мы почти ничего не знаем — возможно, они пережидали опасные времена в Ипатьевском монастыре близ Костромы или находились в осаждённой столице гарантами верности главы семьи. В это тяжкое время имя юного Миши Романова впервые появилось в официальных документах: он был записан в число придворных стольников; так обычно начиналась карьера детей высшей знати.
Победа царя Василия оказалась мнимой; уже летом 1607 года объявился Лжедмитрий II — личность до сих пор загадочная. В его лагере собралось разношёрстное воинство: изгнанные из Польши мятежники с гетманами Романом Ружинским и Яном Сапегой, признавшая «воскресшего» мужа Марина Мнишек, болотниковские атаманы Юрий Беззубцев и Иван Заруцкий, бояре Салтыковы, Черкасские, запорожские казаки и татары.
В 1608 году войска Шуйского были разбиты и Москва оказалась в осаде. На сторону повстанцев перешли Псков, Ростов, Ярославль, Кострома, Вологда, Галич, Владимир. Сторонники
Лжедмитрия II разбили ростовское ополчение, ворвались в город, «митрополита же взяли с [архиерейского] места, и святительские ризы на нем ободрали, и одели в худую одежду, и отдали его за караул. Раку же чудотворца Леонтия златую сняли и рассекли на доли, казну же церковную всю, и митрополичью, и городскую разграбили и церкви Божии разорили». Митрополит был перевезён к Тушинскому вору, и тот сделал пленника «своим» патриархом.
В стране были две столицы (Москва и ставка Лжедмитрия II подмосковное село Тушино), два правительства и два патриарха — избранный архиереями Гермоген и непонятно кем и как «наречённый» Филарет. Последний, однако, на патриаршем сане не настаивал, самозванцу, кажется, не присягнул и его противникам представлял себя «пленником»; во всяком случае, явным изменником его никто не считал.
В провинции же наступило безвластие. Кроме двух известных по учебникам Лжедмитриев, существовали еще полтора десятка самозванцев: «дети» и «внуки» Ивана Грозного — «царевичи» Осиновик, Иван Август, Лаврентий; на власть претендовала вдова Лжедмитрия I «царица Марина Юрьевна», родившая «царевича Ивана Дмитриевича». Обилие «родственников» порождало конкуренцию: Лжедмитрий II повесил семерых «племянников», якобы сыновей Фёдора Ивановича Клемен-тия, Савелия, Симеона, Василия, Брошку, Гаврилку и Мартын-ку. Уезды и города по несколько раз переходили из рук в руки. Каждый из «царей» по городам сажал своих воевод, проводил поборы и реквизировал «изменничьи животы».
В критической ситуации правительство Шуйского заключило в 1609 году договор со Швецией о предоставлении пятнадцатитысячного вспомогательного войска. Но эта акция была использована польским королём Сигизмундом III как повод к войне — его войско в том же году осадило Смоленск.
С помощью шведских войск воеводам царя Василия удалось изгнать мятежников из Тушина. Тушинский лагерь распался; самозванец бежал в Калугу, а Филарета в марте 1610 года «отполонил» под Иосифо-Волоколамским монастырём отряд правительственных войск.
Так бывший боярин и тушинский патриарх попал в Москву — и сразу же оказался в центре важных событий. В июле 1610 года армия Шуйского была разбита поляками под Смоленском. Терпение москвичей кончилось — неудачливого царя свергли с престола и постригли в монахи. Угроза развала государства заставила бояр и из Москвы, и из лагеря самозванца искать выход из ситуации. В феврале и августе 1610 года ими были заключены договоры с Сигизмундом III, по которым на русский престол приглашался королевич Владислав при условии сохранять существующие порядки и менять законы только с санкции Земского собора. Тушинское посольство действовало по благословению Филарета Никитича. Вскоре московиты целовали крест новому царю. Сделал это и ростовский митрополит, а вот его сын Михаил по «малолетству» Владиславу не присягал. Чтобы не допустить в Москву самозванца, бояре в сентябре впустили в столицу польский гарнизон.
Официальный «Новый летописец» династии Романовых сообщал, что Филарет отправился под Смоленск приглашать Владислава на московский престол: «Так и выбрали собором, послать к королю столпа непоколебимого и мужа святой жизни ростовского митрополита Филарета Никитича, и с ним послать из духовного чина, избрав мужей разумных и грамоту знающих от священнического чина и от дьяконского, которые бы умели говорить с латынянами о православной христианской вере... Митрополит же Филарет дал обет умереть за православную христианскую веру. Так же и содеял: многую беду и скорбь девять лет за православную христианскую веру терпел». Посольство Филарета и боярина князя В. В. Голицына прибыло под Смоленск в октябре 1610 года. Но Сигизмунд и его советники были уверены в том, что Россия повержена. Они не собирались прекращать осаду крепости, требуя её сдачи, и гарантировать переход Владислава в православие — король сам решил занять московский престол. Послы держались твёрдо: «Никакими мерами нельзя учинить того, чтобы впустить в Смоленск войско Сигизмунда. Если же король возьмёт взятьем город — пусть будет на то воля Божия, а нам собою и своею слабостью не отдавать города!» Вскоре члены посольства оказались пленниками — весной 1611 года их отправили в замок Мальборк, бывшую крепость Тевтонского ордена. Заточение растянулось на несколько лет...