♦ Шабролю слишком часто казалось: для того чтобы снимать кино, достаточно льстить вкусам французской публики, любящей детективные интриги, подражать великим мастерам (Лангу и Хичкоку) и использовать слегка саркастичный тон. Зачарованный ланговскими абстрактными схемами, он создавал все более пустые, бессодержательные фильмы — вплоть до Призраков шляпника, Les fantômes du chapelier, 1982, призрака фильма, головокружительного в своем ничтожестве. Ландрю, 2-й кассовый успех режиссера после Кузенов, Les cousins, 1959, так же рисует красивые узоры в пустоте, однако эти узоры великолепны и отличаются подлинным единством стиля. Пуст в этой истории персонаж Ландрю: никто не может похвастаться, будто осознал или понял его до конца. Шаброль изображает его как маленького мещанина времен Первой мировой войны, любезного и всегда исполненного достоинства, в котором зрелище кровопролитной бойни, охватившей весь мир, глубочайшим образом исказило нравственное сознание и вызвало странный комплекс собственного превосходства.

Шарль Деннер, актер «Национального народного театра», дебютант в кино, полностью вживается в роль, наделяя центрального персонажа необыкновенным гнусавым и певучим голосом; его окружает целая труппа великолепных артисток. Скупая ирония диалогов, в которых лучшие реплики принадлежат самому Ландрю, обманчиво наивное использование цвета, восхитительные, наполненные юмором декорации Жака Сонье — все это помогает Шабролю с блеском и далее с легкостью отладить эстетику насмешки, которая зачастую смотрится в его творчестве столь громоздко и сентенциозно. В своем невозмутимом безумии, расчетливом и скрупулезном зверстве Ландрю, карикатурный мещанин, возможно, раскрывает подлинную природу на первый взгляд стабильного и высокоморального общества, которое «во что-то верило» и пришло прямиком к массовой резне. Во всяком случае, рассказ о нем является лучшей главой в цикле о «безумствах буржуазии», которые Шаброль пытался описать в большинстве своих фильмов.

БИБЛИОГРАФИЯ: Francoise Sagan et Claude Chabrol, Landru, Juillard, 1963 — сценарий и диалоги фильма.

The Last Frontier

Последний рубеж

1955 — США (97 мин)

· Произв. COL (Уильям Фэдимен)

· Реж. ЭНТОНИ МЭНН

· Сцен. Филип Йордан и Рассел С. Хьюгз по роману Ричарда Эмери Робертса «Позолоченный петушок» (The Gilded Rooster)

· Опер. Уильям Меллор (Technicolor, Cinemascope)

· Муз. Ли Харлайн

· В ролях Виктор Мэтьюр (Джед Купер), Гай Мэдисон (капитан Гленн Риордан), Роберт Престон (полковник Фрэнк Марстон), Джеймс Уитмор (Гас Райдаут), Энн Бэнкрофт (Корина Марстон), Рассел Коллинз (капитан Кларк), Питер Уитни (старший сержант Декер).

1860 г. 3 следопыта — 2 белых, Джед Купер и Гас Райдаут, и индеец — попадают в плен к индейцам вождя Красное Облако, которые отнимают у них все имущество, потому что американские солдаты построили на индейской территории форт Шаллан. 3 героя не видят иного выхода, кроме как наняться в этот форт гражданскими разведчиками. Живо интересуясь работой и жизнью солдат из гарнизона, а также супругой коменданта полковника Марстона, Джед Купер сам хочет стать солдатом, чтобы примерить красивую синюю форму кавалеристов. Но сперва он должен доказать свои способности разведчика. С тех пор, как Марстон потерял множество людей в столкновении с войсками южан, им движет патологическая жажда реванша. По этому поводу ему дали прозвище «мясник из Шайло». Марстон не видит иного средства поправить свою хромающую репутацию, кроме внушительной победы над индейцами. И он собирается атаковать их немедленно. Джед Купер обнаружил неподалеку от форта крупные скопления индейских племен. Он предпринимает все, чтобы затянуть реализацию планов Марстона до первых снегов, но это ему не удается. Марстон приказывает гарнизону в полном составе выйти из форта. На поле боя Джед Купер делает все, чтобы уменьшить потери. Он замечает засаду, которую индейцы устроили солдатам, и возвращает выживших в форт. Среди погибших ― Марстон и Гас, лучший друг Купера. Купер вступает в армию и надевает столь желанную форму.

♦ Последний рубеж, снятый сразу же вслед за рядом вестернов с Джеймсом Стюартом[113], дает Энтони Мэнну возможность создать портрет персонажа, гораздо более грубого и зависящего от инстинктов, но не менее сложного, чем персонажи, сыгранные Джеймсом Стюартом. Во взаимоотношениях следопыта Джеда Купера с «цивилизацией» последовательно сменяют друг друга восхищение, удивление и глубокое потрясение. Фигура этого персонажа ― элемент противопоставления 2 образов жизни, которым исторически вскоре суждено стать взаимоисключающими; Мэнн внимательно следит за тем, как полудикая независимость следопыта постепенно превращается в покорность порядку, новой форме общества, которую символизируют солдаты из форта. Каждая сцена привносит что-то свое в эту достаточно тонкую и богатую нюансами попытку сравнительного анализа; диалоги в этом фильме, как и во всех модернистских вестернах, значат ничуть не меньше, чем батальные сцены. Этот анализ не стремится найти окончательный вывод и содержит немалую долю скептицизма. Финальное вступление Купера в ряды армии — несомненно, лишь один этап его пути, и этот поступок отнюдь не стоит воспринимать как восхваление цивилизации в противовес дикому или полудикому существованию. Впрочем, на всем протяжении фильма Мэнн старается показать все варварство, которое может таить в себе цивилизация (мстительная ярость коменданта форта), и, с другой стороны, способность так называемой «дикарской жизни» к симбиозу с естественным порядком вещей. Не без некоторой ностальгии он отмечает, что отныне будет запрещено или невозможно принадлежать к 2 мирам одновременно, подобно следопыту с «двойным гражданством», близкому и к индейцам, и к бледнолицым, живущему на рубеже между миром природы и свободы и миром строгой и принудительной социальной организации, которую предвосхищает появление форта. Цивилизация приводит каждого к необходимости выбора. Мэнн, который в вестернах с Джеймсом Стюартом охотно провозглашал преимущества «закона и порядка», здесь, кажется, поддается порыву ностальгии, довольно редко встречающейся в его творчестве. Дело в том, что победа «закона и порядка» является для него абсолютной необходимостью в мире городов; тут же его размышления касаются более ранней стадии развития общества, когда тот тип цивилизации, что приведет к интенсивному росту городов, делает лишь свои 1-е шаги.

На визуальном уровне режиссуру Мэнна отличают невероятные мастерство и проработка. Ловкость, с которой режиссер управляет пространством во 2-м фильме, снятом в широкоэкранном формате, достойна восхищения. Как и большинство великих американских режиссеров. Мэнн сумел сразу же использовать все возможности широкоэкранного формата в работе с глубиной плана и охватить пространство на 2–3 различных уровнях (см. 1-ю сцену, где героев окружают индейцы, и сцену перед финальной битвой, когда Джед Купер обнаруживает засаду индейцев). В руках Мэнна широкоэкранный формат даже увеличивает подвижность камеры. Таким образом, новый формат оказывается великолепно приспособлен для того, чтобы передать, напр., звериные повадки следопыта в дикой среде, его возможность практически полностью сливаться с листвой и ландшафтом — все, что так роднит его с индейцами. С той же виртуозностью широкоэкранный формат помогает в описании искусственной геометрии форта, прямолинейных построек гарнизона — маленького островка порядка и цивилизации, затерянного среди огромных территорий, пока еще диких.

The Last Run

Последняя гонка

1972 — США (99 мин)

· Произв. MGM (Картер Де Хейвен)