— Инжиром? У инжира есть запах? — Саймон выглядел испуганным. Клэри уже была готова рассмеяться над ним, когда у нее зажужжал телефон. Мама.

«ВЫ ГДЕ?»

Клэри закатила глаза и написала ответ. Джослин до сих пор нервничала, когда думала, что ее дочь встречалась с Джейсом. Хотя, как отметила Клэри, Джейс был, наверно, самым безопасным в мире парнем, поскольку ему в крайней степени запрещалось: 1) сердиться; 2) совершать сексуальные домогательства и 3) делать все, что может вызвать прилив адреналина.

С другой стороны, он был одержим, они с матерью обе видели, как Джейс стоял и позволял Себастьяну угрожать Люку. Клэри до сих пор не рассказала всего того, что видела в квартире, когда то короткое время вне дома делила ее с Джейсом и Себастьяном — смесь сна и кошмара. Она никогда не говорила своей матери, что Джейс кого-то убил, есть вещи, которые Джослин знать не стоит, да и Клэри сама не хотела с ними сталкиваться.

— Здесь столько всего, что могло бы понравиться Магнусу, — сказал Саймон, взяв в руки стеклянную бутылочку с блеском для тела, смешанного с чем-то вроде масла. — Будет против правил купить подарок тому, кто бросил твоего друга?

— Полагаю, это зависит от того, какой друг тебе ближе: Магнус или Алек?

— Алек помнит мое имя, — сказал Саймон, ставя бутылочку на место. — А я плохо к нему отношусь. Я понимаю, почему Магнус так поступил, но Алек настолько подавлен. Мне кажется, что если кто-то тебя любит, то он должен простить, если ты действительно сожалеешь.

— Думаю, это еще зависит от того, что ты сделал, — сказала Клэри. — Я не имею в виду Алека — я говорю в общем. Уверена, Изабель простила бы тебе все, — поспешно добавила она.

Саймон с сомнением посмотрел на нее.

— Стой смирно, — заявила она, орудуя пузырьком вокруг его головы. — Через три минуты я понюхаю твою шею.

— Однако, — проговорил Саймон. — Ты слишком долго ждала, чтобы начать действовать, Фрэй.

Клэри не беспокоила его умная реплика, она по-прежнему думала о том, что Саймон сказал о прощении и том, чтобы помнить кого-то: его голос, лицо и глаза. Себастьян, сидящий за столиком в Париже напротив нее. «Думаешь, ты сможешь меня простить? То есть, ты считаешь, что прощение возможно для кого-то вроде меня?».

— Есть вещи, которые ты никогда не сможешь простить, — сказала она. — Я никогда не смогу простить Себастьяна.

— Ты его не любишь.

— Нет, но он мой брат. Если бы все было по-другому… — Но все не было по-другому. Клэри отбросила эту мысль и наклонилась к Саймону, чтобы вдохнуть аромат. — Ты пахнешь инжиром и абрикосами.

— Ты, правда, считаешь, что Изабель захочет пахнуть как тарелка с сухофруктами?

— Может, и нет. — Клэри взяла другой пузырек. — Так что ты будешь делать?

— Когда?

Клэри отвлеклась от размышлений о том, насколько тубероза отличалась от обычной розы, и увидела, что Саймон смотрит на нее с недоумением в карих глазах.

— Ну, ты же не можешь вечно жить с Джорданом, верно? — сказала она. — Есть колледж…

— Ты не ходишь в колледж, — возразил он.

— Нет, но я Сумеречный охотник. После восемнадцати мы продолжаем учиться, нас зачисляют в другие Институты — это наш колледж.

— Мне не нравится мысль о том, что тебя не будет. — Он сунул руки в карманы своего пальто. — Я не могу пойти в колледж, — сказал он. — И моя мама не будет за него платить, а я не могу взять студенческие займы. Формально я мертв. И, кроме того, сколько времени понадобится всем в колледже, чтобы заметить, что они стали старше, а я нет? Если ты не заметила, шестнадцатилетние не похожи на старшекурсников колледжа.

Клэри поставила пузырек обратно.

— Саймон…

— Может, мне надо купить что-нибудь маме, — горько произнес он. — Что-нибудь говорящее «Спасибо за то, что выгнала меня из дома и сделала вид, что я умер»?

— Орхидеи?

Но шутливое настроение Саймона испарилось.

— Наверно, все уже не как в старые добрые времена, — проговорил он. — Обычно я дарил тебе карандаши, художественные принадлежности, но ты больше не рисуешь, да, кроме своего стило? Ты не рисуешь, а я не дышу. Не так уж похоже на прошлый год.

— Может, тебе стоит поговорить с Рафаэлем, — сказала Клэри.

— Рафаэлем?

— Он знает, как живут вампиры, — сказала она. — Как они обустраивают свою жизнь, как зарабатывают деньги, где достают квартиры — он знает все эти вещи. Он мог бы помочь.

— Мог бы, но не станет, — нахмурившись, заметил Саймон. — С тех пор, как Морин сменила Камиллу, я ничего не слышал о шайке из «Дюморта». Я знаю, что Рафаэль ее заместитель. Уверен, они по-прежнему считают, что на мне Метка Каина, иначе уже отправили бы кого-то за мной. Это лишь вопрос времени.

— Нет. Они знают, что тебя нельзя трогать. Иначе разразится война с Конклавом. Институт дал четко понять, — сказала Клэри. — Ты защищен.

— Клэри, — проговорил Саймон. — Никто из нас не защищен.

Не успела Клэри ничего ответить, как ее кто-то окликнул по имени. Совершенно сбитая с толку, она оглянулась и увидела свою мать, пробирающуюся сквозь толпу покупателей. В окне она видела Люка, ждущего снаружи на тротуаре. В своей фланелевой рубашке он выглядел неуместно среди модных ньюйоркцев.

Выбравшись из толпы, Джослин подлетела к ним и заключила Клэри в объятья. Девушка озадаченно посмотрела на Саймона поверх плеча матери. Тот пожал плечами. Наконец, Джослин отпустила дочь и отступила назад.

— Я так беспокоилась, что с тобой что-то случилось…

— В «Сефоре»? — спросила Клэри.

Джослин нахмурила брови.

— Ты не слышала? Я думала, что Джейс тебе уже написал.

Клэри почувствовала, как в ее жилах застыла кровь, как будто она выпила ледяной воды.

— Нет. Я… Что происходит?

— Прости, Саймон, — сказала Джослин. — Но нам с Клэри нужно сейчас же отправляться в Институт.

У Магнуса с того первого раза, когда здесь был Джейс, мало что изменилось. Тот же маленький коридор и единственная желтая лампочка. Джейс воспользовался Открывающей руной, чтобы войти в переднюю дверь, поднялся по лестнице, перепрыгивая через две ступени, и позвонил в квартиру Магнуса. «Так безопаснее, чем использовать еще одну руну», — подумал он. В конце концов, Магнус мог голым играть в компьютерные игры или действительно заниматься чем угодно. Кто знает, что могут затеять маги в свое свободное время?

Джейс снова позвонил, на этот раз сильнее надавив на дверной звонок. Еще два долгих звонка, и Магнус, пребывая в ярости, наконец-то, отворил дверь. На нем был черный шелковый халат, надетый поверх белой рубашки и твидовых брюк. Ноги оставались босыми. Темные волосы спутались, а на подбородке виднелась щетина.

— Что ты здесь делаешь? — потребовал он.

— Ну и ну! — сказал Джейс. — Как негостеприимно.

— Потому что тебя никто не приглашал.

Джейс вскинул бровь.

— Я думал, что мы друзья.

— Нет. Ты друг Алека. А Алек был моим парнем, поэтому мне приходилось мириться с тобой. Но теперь он больше не мой парень, так что мне не нужно тебя терпеть. Но, похоже, не все из вас это понимают. Ты, по-моему, уже — какой, четвертый? — беспокоишь меня. — Магнус отсчитал на своих длинных пальцах. — Клэри, Изабель, Саймон…

— Саймон приходил?

— Похоже, ты удивлен.

Одна из вещей, которая всегда втайне нравилась Джейсу в квартире Магнуса, — это то, что она редко выглядела одинаково дважды. Порой это бывал большой современный лофт. Порой она выглядела как французский бордель, или викторианский наркопритон, или внутренняя часть космического корабля. Однако сейчас в квартире было грязно и темно. Поверхность кофейного столика была завалена стопками коробочек давнишней китайской еды. Председатель Мяо лежал на лоскутном коврике, вытянув вперед прямо перед собой все четыре лапы, подобно мертвому оленю.

— Здесь пахнет несчастьем, — проговорил Джейс.