Девушка направилась к самой большой белой палатке; для Бэта установили стенд для диджея, и часть стаи с другими гостями освобождали площадку для танцев. Столы были накрыты длинными белыми скатертями и уставлены старым сервизом с фермы, приобретенным за годы, пока Люк закупался на блошином рынке в маленьких городках неподалеку от фермы. Посуда была из разных наборов, и стаканами служили старые банки из-под варенья, а в центре стола были сорванные синие астры и клевер, плавающие в разных керамических чашах. Клэри эта свадьба казалась самой красивой, которую она когда-либо видела.

Длинный стол полнился бокалами с шампанским; рядом стоял Джейс и, увидев ее, он поднял бокал и подмигнул. Он вернулся к своему растрепанному образу: мятый пиджак, взъерошенные волосы и теперь отсутствие галстука. Его кожа позолотела с начала лета, и он был так прекрасен, что у Клэри заныло сердце.

Парень стоял с Изабель и Алеком; она выглядела потрясающе с убранными в свободный пучок волосами. Клэри знала, что ей никогда не удастся придать себе столь элегантный вид, но ей было плевать. Изабель была Изабель, и Клэри радовалась ее существованию, что та делала мир немного задиристей с каждой своей улыбкой. Девушка насвистывала, бросая взгляды в другую часть палатки.

— Посмотри-ка туда.

Клэри послушалась… и уставилась во все глаза. Она увидела девушку лет девятнадцати; у нее были распущенные каштановые волосы и доброе лицо. На ней было зеленое платье, немного старомодное, и нефритовое ожерелье. Клэри уже видела ее прежде в Аликанте, когда она разговаривала с Магнусом на вечеринке Конклава на Площади Ангелов.

Девушка держала руку очень знакомого и симпатичного парня со спутанными черными волосами; он казался высоким и стройным в элегантном черном костюме и белой рубашке, подчеркивающей его скулы. Клэри наблюдала, как он наклонился и зашептал что-то ей на ухо, на что она улыбнулась, и ее лицо засветилось.

— Брат Захария, — сказала Изабель. — Его фотографии занимают все месяца на календаре горячих Безмолвных Братьев. Что он здесь делает?

— А есть календарь горячих Безмолвных Братьев? — спросил Алек. — Они продаются?

— Прекрати, — Изабель пихнула его локтем. — Магнус прибудет в любую минуту.

— А где он? — спросила Клэри. Изабель улыбнулась, глядя на свое шампанское.

— У него было поручение.

Клэри оглянулась на Захарию и девушку, но они уже растворились в толпе. Жаль — было что-то такое в девушке, что восхищало ее — но через секунду на ее запястье сомкнулась рука Джейса, и он поставил свой бокал.

— Потанцуй со мной.

Девушка посмотрела на сцену. Бэт встал на место диджея, но музыка еще не заиграла. Кто-то поставил пианино в углу, и Катарина Лосс нажимала на клавиши, ее кожа отливала голубым.

— Но ведь нет музыки, — сказала она, на что Джейс улыбнулся.

— Нам она и не нужна.

— И-и-и-и… самое время удалиться, — сказала Изабель, хватая брата за локоть и оттаскивая его в толпу. Джейс ухмыльнулся ей вслед.

— У Изабель аллергия на сентиментальности, — сказала Клэри. — Но, серьезно, мы не можем танцевать без музыки. Все будут пялиться на нас…

— Тогда пошли туда, где нас не увидят, — сказал Джейс и увел ее из палатки. Наступило время, которое Джослин называла «синим часом», когда все окунается в сумерки, и белая палатка напоминает звезду, а трава мягкая, и каждый клинок мерцает серебром.

Джейс прижал ее спиной к себе, подстраиваясь под ее изгибы и обнимая за талию, его губы коснулись ее шеи.

— Мы могли бы пойти на ферму, — сказал он. — Там есть спальни.

Она повернулась и твердо ткнула его в грудь.

— Это свадьба моей матери! Мы не будем заниматься сексом. Совсем.

— Но «совсем» — мой любимый способ занятия сексом!

— В доме полно вампиров, — весело заявила она. — Их пригласили, и они прибыли прошлой ночью. Они ждут там, когда зайдет солнце.

— Люк пригласил вампиров?

— Майя. В знак примирения. Они пытаются поладить.

— Уверен, вампиры уважат наше личное пространство.

— Уверена, что нет, — сказала Клэри и увела его с тропинки к ферме в рощу деревьев. Там было темнее и легче скрыться, земля полнилась корнями, горной мятой со звездными белыми цветами, росшими вокруг стволов. Она прижалась к одному, потянув Джейса за собой, его руки оказались по обеим сторонам от ее плеч, и она очутилась в ловушке. Девушка прошлась руками по мягкой ткани его пиджака.

— Я люблю тебя, — сказала она. Он посмотрел на нее.

— Мне кажется, я понял, что имела в виду мадам Доротея. Когда сказала, что я влюблюсь не в того человека.

Глаза Клэри округлились. Она гадала, неужели ее сейчас бросят. Если так, она может сказать пару ласковых Джейсу насчет его выбора времени. Ну, после того, как утопит его в озере, естественно.

Он сделал глубокий вдох.

— Ты заставляешь меня сомневаться в себе. Все время, каждый день. Я вырос с верой, что я идеален. Идеальный воин, идеальный сын. Даже когда я переехал к Лайтвудам, я считал, что должен быть идеальным, иначе они избавятся от меня. Я не думал, что любовь приходит с прощением. А затем появилась ты, и разрушила на кусочки все мои уверования, я начал все видеть в другом свете. У тебя было… столько любви и прощения, а также веры. Я начал думать, что, возможно, я ее достоин. Что мне не обязательно быть идеальным; я должен пытаться, и этого вполне достаточно. — Он опустил глаза; девушка видела легкое пульсирование его виска, чувствовала его напряжение. — Потому я считаю, ты была неподходящим человеком для старого Джейса, но не для нынешнего. Ты помогла сделать меня. Кстати, так случилось, что этот Джейс мне нравится куда больше прежнего. Ты изменила меня к лучшему, и даже если бы ты меня покинула, у меня все равно бы осталось это. — Он сделал паузу. — Не то чтобы ты должна меня бросать, — спешно добавил парень и прижался к ней лбом. — Скажи что-нибудь, Клэри.

Его руки были на ее плечах, теплые на фоне холодной кожи; она чувствовала, как они дрожали. Его глаза были золотыми в синеватом сиянии сумерек. Она помнила, как считала их жесткими и отстраненными, даже пугающими, пока не осознала, что смотрит на эксперта по ограждению от людей с семнадцатилетней практикой. Семнадцать лет защиты собственного сердца.

— Ты дрожишь, — сказала она с нотками любопытства.

— Это от тебя, — его дыхание грело ей щеку, и он скользнул ладонями по ее голым рукам. — каждый раз… каждый раз.

— Можно рассказать тебе о нудном научном факте? — прошептала девушка. — Могу поспорить, такого ты не учил на занятиях истории Сумеречных Охотников.

— Если ты пытаешься отвлечь меня от разговоров о моих чувствах, у тебя это очень тонко получается. — Он коснулся ее лица. — Ты же знаешь, я люблю монологи. Все нормально. Не обязательно и тебе его придумывать. Просто скажи, что любишь меня.

— Я не пытаюсь тебя отвлечь. — Она подняла руку и пошевелила пальцами. — В человеческом теле сто триллионов клеток. И каждая клетка моего тела любит тебя. Пока теряются одни, возникают новые, и именно поэтому с каждым днем я люблю тебя больше, чем в предыдущие. Это наука. И когда я умру, и мое тело сожгут, я стану прахом в воздухе, частью земли, деревьев, звезд и все, кто будет дышать этим воздухом, или увидит цветы, растущие из земли, или поднимет взгляд на звезды, они будут помнить и любить тебя, потому что так крепко люблю тебя я. — Она улыбнулась. — Как тебе такой монолог?

Он уставился на нее, впервые в жизни лишившись дара речи. Прежде чем парень ответил, она встала на цыпочки и поцеловала его — быстрое касание губ, которое быстро переросло в нечто большее, и вскоре он приоткрыл ее губы своими, поглаживая ее языком. Она чувствовала его вкус: сладость Джейса с остротой шампанского. Его руки лихорадочно поднимались и опускались по ее спине, вызывая мурашки, задевая шелковые шлейки ее платья, голые крылья ее лопаток, вжимая девушку в себя. Она скользнула руками под его пиджак, гадая, может, им все-таки стоило пойти на ферму, даже полную вампиров.