Парень резко махнул пальцами. Клэри видела, как Магнус делал нечто подобное, когда колдовал. Джейс отлетел назад и врезался в стену. У нее перехватило дыхание, когда Охотник сполз на землю с кровавой раной на голове.

Себастьян хмыкнул от удовольствия и опустил руку.

— Не беспокойся, — как бы между делом сказал он и повернулся к Клэри. — С ним все будет нормально. В конце концов. Если я не изменю своего решения по поводу него. Уверен, ты понимаешь, увидев, на что я способен.

Клэри окаменела. Она знала, как важно было казаться равнодушной, не смотреть в панике на Джейса, не показывать свою злость или страх. В глубине души она знала, чего хотел Себастьян; лучше, чем кто-либо другой. Она знала, каков он был, и это было ее лучшее оружие.

Ну, может, второе лучшее оружие.

— Я всегда знала, что у тебя есть силы, — сказала она, намеренно не оглядываясь на Джейса, не замечая, что он без сознания, как густая капля крови стекала по его лицу. Этому суждено было случиться; именно ей было суждено встать на пути Себастьяна, даже без Джейса на подмоге.

— Сила, — вторил Себастьян, будто это было оскорбление. — Так ты это называешь? Здесь у меня есть не просто сила, Клэри. Здесь я могу творить реальность. — Он начал шагать по своему нарисованному кругу, расслабленно убрав руки за спину, как профессор, читающий лекцию. — Этот мир соединен с тем, в котором мы родились, лишь тончайшими нитями. Одна из таких — дорога через фейри. Эти окна — другая. Ступи через это, — он указал на правое окно, в котором виднелось синее небо и звезды. — И вернешься в Идрис. Но все не так просто. Я пришел в этот мир в поисках укрытия. И тогда меня осенило. Уверен, наш отец не раз тебе цитировал эту фразу, — он обратился к Джейсу, будто тот его слышал. — Но лучше править Адом, чем служить в Раю. И тут я правлю. У меня есть Омраченные и демоны. Моя крепость и цитадель. И когда границы этого мира будут запечатаны, все здесь станет моим орудием. Скалы, деревья, сама земля ляжет мне в руку и отдаст свою власть. А Великие, древние демоны, посмотрят на мою работу и наградят меня. Они возродят меня в славе, и я буду править бездной между мирами, и пространством меж звездами.

— И он будет пасти их жезлом железным, — Клэри вспомнила слова Алека в Зале Соглашения, — и я дам ему звезду утреннюю.

Себастьян быстро развернулся к ней со сверкающими глазами.

— Да! Да, очень хорошо, теперь ты понимаешь. Я думал, что хочу наш мир, окунуть его в кровь, но этого мало. Я хочу наследие имени Моргенштерн.

— Хочешь быть дьяволом? — сказала девушка в ужасе и недоумении. — Хочешь править Адом. — Она вытянула руки в стороны. — Так вперед! Никто из нас тебя не остановит. Отпусти нас домой, пообещай оставить наш мир в покое, и наслаждайся своим Адом.

— Увы, — ответил парень. — Я понял одну вещь, которая отличает меня от Люцифера. Я не хочу править в одиночку. — Он протянул руку в элегантном жесте и указал на два трона на возвышении. — Один для меня. А второй… второй твой.

Улицы Аликанте извивались, как морские волны; если бы Эмма не шла за Хелен с ведьминым огнем в одной руке и арбалетом в другой, она бы была безнадежно потеряна.

Остатки солнечных лучей исчезали с неба, и улицы окунались во тьму. Джулиан нес Тавии, ручки малыша были сомкнуты вокруг его шеи; Эмма держала Дрю за руку, а близнецы молча держались рядом.

Дрю была медленной и постоянно спотыкалась; она падала несколько раз, и Эмме приходилось тащить ее. Джулс крикнул, чтобы она была осторожней, и девочка пыталась. Она не представляла, как ее друг это делал: так аккуратно держал младшего брата, обнадеживающе бормотал ему что-то на ухо, что малыш даже не плакал. Дрю тихо всхлипывала. Эмма смахнула ее слезы и в четвертый раз помогла подняться на ноги, бормоча под нос всякий бред, чтобы утешить ее, как когда-то делала ее мама, когда Эмма была ребенком и падала.

Она никогда еще так сильно не тосковала по родителям; словно ее ударили ножом под ребра.

— Дрю, — начала она, но тут небо загорелось красным. Демонические башни осветились ярко-алым, без всякого золота — цвет, означающий предупреждение об опасности.

— Они прорвались сквозь городские стены, — сказала Хелен, глядя на Гард. Эмма знала, что девушка думает об Алине. Красное сияние башен придало ее мышиным волосам кровавый оттенок. — Пошли… быстрее!

Эмма не была уверена, что они могли идти быстрее; она крепче схватила запястье Друзиллы и дернула, четь не оторвав девочку от земли, бормоча извинения по пути. Близнецы, державшиеся за руки, были быстрее всех, поднимаясь по неровным ступенькам к Ангельской Площади, ведомые Хелен.

Они почти добрались до вершины, когда Джулиан ахнул:

— Хелен, сзади!

Эмма развернулась и увидела рыцаря фейри в белых доспехах у подножья лестницы. Он нес лук из выгнутой ветки, у него были длинные волосы цвета древесной коры.

Его глаза на мгновение встретились с Хелен. Его лицо изменилось, и Эмма не могла не задуматься, узнал ли он, что в ней течет кровь фейри — а затем девушка подняла правую руку и выстрелила из арбалета прямиком в него.

Тот увернулся. Стрела отскочила от стены позади. Фейри усмехнулся и поднялся на первую ступеньку, затем на вторую — и закричал. Эмма смотрела в шоке, как его колени подогнулись; мужчина упал и взвыл, когда его кожа коснулась края ступени. Девочка впервые заметила, что в них были вбиты гвозди, штопоры и другие железные предметы холодной ковки. Фейри отпрянул, и Хелен снова выстрелила. Стрела пронзила его доспехи и попала в грудь. Он свалился.

— Они фейристойкие, — Эмма вспомнила, как смотрела из окна Пенхаллоу вместе с Таем и Хелен. — Весь металл и железо. — Она указала на соседнее здание, на краю крыши которого висел ряд ножниц. — Вот чем занималась стража…

Внезапно Дрю вскрикнула. По улице бежал кто-то еще. Второй рыцарь, но на этот раз женщина в салатовых доспехах, несущая щит из резных листьев.

Эмма достала нож из-за пояса и метнула его. Фейри инстинктивно подняла щит, чтобы блокировать нож — пролетевший мимо ее головы и задевший нитку, на которой висели ножницы. Те упали и пронзили ее между лопаток. Женщина с криком упала на землю, по ее телу прошел спазм.

— Хорошая работа, Эмма, — сурово похвалила Хелен. — А теперь пошли…

Она прервала свою речь вскриком, когда сбоку улицы появились еще три Омраченных. Они были в красных плащах, так часто являвшихся в кошмарах Эммы, казавшимися еще более алыми в свете демонических башен.

Дети вели себя максимально тихо. Хелен подняла арбалет и выстрелила. Стрела застряла в плече одного из Омраченных, и он отвернулся, пятясь, но не падая. Девушка начала вновь заряжать оружие; Джулиан пытался одновременно держать Тавви и достать меч из-за пояса. Эмма взялась за свою Кортану…

Сквозь воздух пронесся круг света и погрузился в горло первого омраченного, стена за ним испачкалась кровью. Он взялся за шею и упал. Еще два круга пролетели мимо, один за другим, образовывая лужу крови на брусчатке.

Эмма развернулась и подняла голову. На верху лестницы кто-то стоял: молодой Сумеречный Охотник с темными волосами и мерцающим чакрой в правой руке. Еще несколько были прикреплены к его поясу. В красном свете от башен казалось, что он светится — высокая и худая фигура в черном одеянии на фоне ночного неба. Зал Соглашения возвышался за ним как бледная луна.

— Брат Захария? — пораженно сказала Хелен.

— Что происходит? — хрипло поинтересовался Магнус. Он уже не мог сидеть и потому лежал на полу камеры, приподнявшись на локтях. Люк прижал лицо к окну. Его плечи были напряжены, и он практически не двигался с места с момента, как прозвучали первые крики.