Обри выглядела так, будто не спала ни секунды с того дня, как они расстались.

Лайам не встал и не предложил ей сесть. Это было нелюбезно, но он и не собирался быть любезным. Кроме того, если он встанет, то может не удержаться и кинуться ей на шею. Обри в прошлом. Просто еще одна «не та» женщина.

Их отношения закончены. Закончены. Точка. Проклятье.

Лайам откинулся в кресле и скрестил руки на груди.

— Что тебе надо, Обри?

Она глубоко вздохнула и сказала:

— Я пришла извиниться. Ты был прав. Это сделал мой отец.

Он был в этом уверен, и оттого, что она это признала, ему не стало легче.

— Спасибо за извинения. Всего доброго. Обри сделала шаг в его сторону.

— Когда мой отец узнал про нас, он сказал, что хочет мне счастья. Я понятия не имела, что ему хватит подлости использовать меня, чтобы подобраться к тебе, а через тебя — к ИХЭ. Ты должен мне поверить, я в этом не участвовала, я ничего не знала о его плане, Лайам.

Она сделала еще шаг.

— Ты был также прав насчет нашей первой встречи. Я пригласила тебя, чтобы попытаться разузнать внутреннюю информацию ИХЭ. Но я отказалась от этой мысли еще до того, как мы занялись любовью. Все, что ты мне говорил, я никому не передавала. После бала отец долго допрашивал меня, что я узнала о суматохе в ИХЭ. Я обратилась в коммерческий отдел наших общих рекламодателей, попыталась узнать, не доходили ли до них какие-нибудь слухи. Их коммерческий директор прислал мне доклад. Но я уничтожила его, Лайам. Я не могла передать эту информацию отцу, потому что влюбилась в тебя. Но он все равно получил ее от других. Я не знаю, после этого он стал охотиться за твоим компьютером или с самого начала это входило в его планы… неважно. Мне очень стыдно, что я оказалась замешана, и мне жаль, что я причинила тебе боль.

— Это все?

— Нет. Еще одна вещь… я люблю тебя. У него перехватило дыхание.

— Это не страсть и не увлечение. Я люблю тебя. Я люблю твою улыбку, твою настойчивость, твою преданность семье. Я люблю тебя за то, что ты заставил меня почувствовать себя самой сексуальной женщиной в мире. Люблю тебя за то, что наконец-то люблю. Впервые в жизни. — Ее губы дрожали. — И я никогда не забуду то счастье, которое ты мне подарил. Спасибо тебе за это. — Комок в горле не давал ей говорить. — Прощай, Лайам. Будь счастлив.

— Может, ты объяснишь нам, что за срочность, зачем ты нас всех вызвал? — спросил Гэннон, старший брат Лайама, садясь за стол в зале заседаний на двадцать четвертом этаже ИХЭ.

Лайам подождал, пока Тэг, его средний брат, и Бриджит займут места за столом.

— Я хотел лично принести вам извинения за утечку информации. Я совершил ошибку.

Гэннон фыркнул. Лайам резко повернулся к нему, но сдержался. Как исполнительный редактор «Пульса» Гэннон больше всех пострадал от выпада Холта. Тэгу, редактору отдела новостей «Пульса», тоже не позавидуешь.

— Я оставил свой ноутбук без присмотра там, где не должен был. Я совершил непростительную ошибку. Это больше не повторится.

Тэг подался вперед.

— Неужели ты не понимал, что подставляешься?

— Нет.

А должен был? Это вопрос, который он снова и снова задавал себе. Черт возьми, если бы только они остановились в гостинице… Или это все равно бы случилось?

Тэг пожал плечами.

— Если ты ничего не подозревал, тогда я не вижу причин винить тебя. Холт ублюдок. Все мы знаем это. Закрутить роман с его дочерью было, наверное, не самым умным шагом, но все ошибаются. Наверняка у тебя были веские и очень симпатичные основания.

Лайам усмехнулся. Все его романы всегда были ошибкой.

— Когда мы познакомились, я не знал, кто она такая, и… влюбился. Ни одна женщина еще не производила на меня такого впечатления. Но я должен был развернуться и уйти, как только узнал ее имя.

Но тогда ничего не было бы. И Лайам не сожалел о том, что тогда остался завтракать с нею. Даже если бы он с самого начала знал финал, то все равно поступил бы точно так же. Только оставил бы ноутбук дома.

— Ты ее любишь? — спросила Бриджит, молчавшая до сих пор.

Лайам глубоко вздохнул. — Да.

— Как ты думаешь, она знала про планы отца?

— Сначала мне так казалось. Теперь я думаю иначе. Она была у меня сегодня утром.

Лайам не сомневался, что Обри была искренна. Он видел непритворную боль в ее глазах. Мэтью Холт обманул их всех, и она едва ли не тяжелее Лайама переживала предательство отца. Лайаму было очень больно за нее. Он знал, что это такое — быть преданным тем, кого любишь.

— Ты любишь ее. Что ты будешь делать? — не отступала Бриджит.

Что он мог делать?

— Ничего.

— Ничего? — хором спросили братья.

— А что я могу? Обри права. Пока она работает на «Холт Энтерпрайзиз», а я на ИХЭ, мы не можем быть вместе. Особенно после того, что случилось. Мы — как Ромео и Джульетта. Счастливый конец невозможен.

Тэг покачал головой.

— Если ты ее любишь, то найдешь способ справиться с этим. Разрывать отношения только потому, что есть препятствия, — это трусость.

Тэг знал, что говорил. Его невеста была афроаме-риканкой, но они не позволили расовым различиям разрушить их любовь. Хотя это далось им нелегко.

Гэннон положил руку на плечо Лайама.

— Если ты действительно любишь эту женщину, не повторяй ошибок старшего брата. Страхи и сплетни едва не разлучили меня с главной женщиной в моей жизни. Судьба подарила мне второй шанс. У тебя его может и не быть.

Лайам смущенно переводил взгляд с одного брата на другого.

— Вас совершенно не беспокоит ее роль в этой истории?

— Похоже, что ее использовали так же, как тебя, — ответил Гэннон. — Я пострадал от этой аферы Холта больше всех, но я понимаю, что вы — тоже жертвы.

— Мы не сможем быть вместе, пока работаем в конкурирующих фирмах.

— А ты сможешь уйти из ИХЭ? Верность семье всегда была твоей манией.

— Я не знаю. Честно говоря, гонки, которые устроил нам Патрик, превратили мою работу в ад. Патрик клянется, что внутренняя конкуренция должна сделать холдинг сильнее, но, по-моему, она разрывает его на части.

Бриджит закатила глаза.

— Ты не несешь ответственность за его действия. Теперь, глядя на нашу семью со стороны, я поражаюсь, как мы все время пытаемся угодить Патрику. Ты должен делать то, что принесет тебя счастье, Лайам. Это твоя жизнь.

Тэг кивнул.

— Я согласен.

— И я, — поддержал их Гэннон.

Все трое ободряюще смотрели на Лайама.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Лайам без стука вошел в кабинет Патрика.

— Обри ничего не знала о плане Холта. Патрик поднял глаза от бумаг, которые просматривал.

— Ты так в этом уверен?

— Да. Патрик, я люблю ее и хочу знать, сможешь ли ты забыть о вашей вражде с ее отцом.

— А если не смогу?

Лайам глубоко вздохнул. Он долго думал после разговора со своими братьями. Ему нужна Обри, и он должен найти выход.

— Тогда я уйду из холдинга.

Патрик внимательно посмотрел на него.

— И что ты будешь делать? Займешься виноделием?

Лайам судорожно вздохнул.

— Я не знаю.

— Я же видел твою библиотеку, Лайам. Ты думаешь, я не знаю, что в то время как ты сам здесь, в ИХЭ, твои мысли совсем в другом месте?

Лайам огрызнулся:

— Даже с головой в другом месте я принес холдингу ощутимую прибыль. А теперь хочу жениться на Обри, если она согласится. А если не захочет уйти из компании отца, придется мне уволиться из ИХЭ. Если ты откажешься принять ее в семью, то я порву с семьей.

— Только ты можешь решать, что для тебя важнее — женщины или работа.

— Это не ответ.

— Единственный, какой я могу тебе дать. А теперь извини, мне надо работать.

Лайам вышел из кабинета. Чем-то придется поступиться. Работой? Обри? Сможет ли он быть счастлив, живя ополовиненной жизнью?

И есть ли у него выбор? Даст ли ему Обри еще один шанс или пошлет к черту за то, что он нарушил свои обещания при первой же трудности?