— Я скучал по тебе прошлой ночью. — Выйдя из дома, Рик взял у Лили ключи, сунул их в карман брюк и прижал ее спиной к грузовику.

— Да.., нам обоим надо было немного прийти в себя после.., после ночи в понедельник. — Лунный свет падал на ее лицо, когда она опустила подбородок и бросила на него взгляд из-под длинных ресниц.

Он провел кончиком пальца по ее скулам, которые начал заливать румянец.

— Давай сегодня вечером поедем ко мне домой. — Он так тосковал по ней. Целуя Лили, он чувствовал, как быстро бьется у нее пульс, как прерывисто она дышит.

— Я не могу. Трент ждет, что я вкратце расскажу ему о встрече с твоей мамой. — Он провел губами по ее уху, и Лили задрожала в его объятиях. Рик, твои родители…

— Не могут нас увидеть. — Он поймал ее губы и впился в них страстным поцелуем. У этих губ был вкус кофе, сладкого пирога и Лили. — Тогда разреши мне поехать с тобой домой, — прошептал Рик, оторвавшись от нее.

— Нет.

— Я не понравлюсь твоему коту?

— Тебя может застрелить мой брат.

Ее ответ — такой неожиданный и такой характерный для Лили — вызвал у него смешок.

— Нежелательное осложнение.

Он прижался лбом к ее лбу и, желая, чтобы она почувствовала, что делает с ним, слегка толкнул ее бедра своими. Из глубины ее горла вырвался звук, напоминающий мурлыканье, и он почувствовал возбуждение.

— Я не произвела впечатления на твоего отца.

Может быть, ты передумаешь и захочешь выбрать другую девушку?

Слишком поздно. Рик не мог себе представить, что придет на бал с другой женщиной. Ему хотелось, чтобы рядом с ним была Лили в поразительном, волнующем алом платье.

— Постоянный мужчина не появляется под руку с одной девушкой спустя несколько дней после помолвки с другой.

Она прикусила губу и уставилась на него глазами, полными сомнения.

— Рик, я не хочу быть помехой.

— Ты не помеха. Ты — умная, достойная женщина. Если мой отец хоть вполовину так умен, как я думаю, он это поймет. — Он прижался губами к ее виску и вдохнул. — До бала осталось три дня. Я хочу провести у тебя дома как можно больше времени.

Три дня, а что потом? Из-за ложной помолвки он расстанется с ней несколько позже. Но насколько позже? Может быть, его отец был прав?

— Мы можем встретиться завтра за ленчем, неуверенно предложила она.

Ее преданность делу во многом напоминала Рику самого себя.

— Это лучшее, что ты можешь сделать? — Он схватил ее в объятия и ласково провел руками вниз по спине. Мягкость ее пуловера не уступала ее коже, напоминающей шелк. Его ладони двинулись вверх. Ее дыхание стало прерывистым.

— Боюсь, что да. И разве ты не говорил, что у тебя на столе лежит срочный проект?

Он вздохнул и заправил ей за ухо прядь волос.

Лили никогда не поступала так, как он ожидал.

Большинство его девушек возмущались, что он проводит на работе так много времени.

— Да.

— Я могла бы привезти ленч и встретиться с тобой у тебя дома.

— Бутерброды с арахисовым маслом?

На ее губах появилась неуверенная улыбка.

— Я могу сделать кое-что получше.

Волнующее обещание в ее глазах подействовало на него, как удар током. Он пошатнулся от страстного желания — желания, которое сегодня ночью не мог усмирить, — потом неохотно опустил руки и отступил на шаг.

— Увидимся завтра в полдень. И… Лили, это наверняка будет долгий ленч.

Лили взяла корзинку с едой и выбралась из грузовика. Мэгги залаяла и бросилась через газон ей навстречу. Хозяин Мэгги шел в нескольких ярдах позади собаки. Накрахмаленная белая рубашка обтягивала его широкие плечи. Две верхние пуговицы были расстегнуты, галстук свободно болтался на шее. Черные брюки с острыми, как мачете, складками скрывали его мускулистые ноги. Она взглянула в полные страсти глаза Рика и почувствовала, что ей трудно дышать.

Он взял у нее корзинку одной рукой, другой обнял ее за талию и прижал к себе, целуя так, что у нее закружилась голова и подкосились колени.

У него был вкус мяты и голодного мужчины, и от него восхитительно пахло. Она, в свою очередь, почувствовала, как растет ее голод — и не к кушаньям из гастронома и шоколадным эклерам у нее в корзинке. Она обвила руками упругий торс Рика, прижала свои нежные груди к его груди и сплела язык с его языком, чувствуя его жар.

Рик застонал и отшатнулся.

— Пожалей меня. Нам лучше войти в дом, пока нас не арестовали.

Он переплел пальцы с пальцами Лили и повел ее по тропинке. В ее звездный день вторглась отрезвляющая мысль. Испытала ли такое чувство ее мать, когда встретилась с отцом Лили? Казалось ли ей, что сердце и легкие вот-вот вырвутся из груди? Желала ли она делать все, что попросил ее любовник, чтобы он остался с ней еще на одну минуту? Была ли она так влюблена, что не думала о неизбежном конце их романа?

Рик поставил корзинку на кухонный стол и повернулся. Лили заморгала, пытаясь отогнать печальные мысли.

— Лили?

— У меня есть два часа, потом я должна встретиться с Трентом на фабрике. — Она провела пальцем вниз по застежке его рубашки и повертела в руке пряжку ремня Рика. Все лучше, чем смотреть ему в глаза, в которых застыли многочисленные вопросы.

Он резко втянул воздух.

— Голодна?

Она поняла, о чем он спросил.

— Очень.

Рик застонал, поднял ее на руки и направился к лестнице. Лили уткнулась лицом в его шею и грустно улыбнулась. Она уже стала привыкать к тому, что мужчина носит ее на руках.

Рик не мог понять чувств, которые заполняли его сердце. Он никогда не встречал женщины, которая физически подходила бы ему до такой степени, но, как бы им ни было хорошо вместе в постели, он едва знаком с Лили Уэст.

— На что это было похоже — расти без отца?

Она замерла и попыталась отодвинуться, но он прижал ее к себе и поцеловал в лоб.

— Нам надо поесть, или у нас не останется времени.

— Времени у нас полно. — Он повернулся лицом к ней. — Мы с отцом не находили общего языка, но он всегда оставался поблизости, и у меня был дедушка. Не могу себе представить, что я не знал бы, кто мой отец. Должно быть, это было тяжело в таком маленьком городе, как наш.

Лили колебалась.

— Я знала, кто он. — Он с трудом мог разобрать ее шепот, но чувствовал ее боль, громкую и отчетливую. — И он мог знать, кто я. Но он не хотел иметь с нами ничего общего.

К горлу Рика подступил комок. Может быть, отец и не любил его так сильно, как свои драгоценные деньги, но он обеспечил ему надежный дом, дал образование.

Он поцеловал ее в висок.

— Мне очень жаль. Он мог помочь твоей матери деньгами?

Лили фыркнула.

— Его отец заплатил нам, чтобы мы забыли о существовании их семьи. Он еще пригрозил, что если моя мать когда-нибудь расскажет, кто отец ее ребенка, то он вернется и потребует ферму, которую она купила на отступные деньги.

— Но ты его не забыла.

— Нет.

— Тяжело расти без отца?

Она высвободилась из его объятий и уселась на край кровати, забрав с собой простыню.

— Я не знала, что я незаконнорожденная, пока мне не исполнилось восемь лет. Тогда мне это сказали в школе. Мама вышла за Уолта, когда мне было десять. Он был замечательный. Он усыновил Трента и меня и делал все, что полагается делать отцу. Я ходила за ним как тень. Но, к сожалению, к тому времени я уже успела узнать, что не нужна своему отцу.

Рик сел позади нее и обхватил ее ноги своими. Он прижал Лили к своей груди и обнял. Ее отец оказался таким же бессердечным сукиным сыном, как и его собственный.

— Это его потеря, Лили. Он упустил случай познакомиться с замечательной дочерью.

Она потянулась назад, ласково провела рукой по его подбородку и улыбнулась ему грустной улыбкой.

— Спасибо.

Рик повернул ее к себе, снова уложил на кровать и показал ей, как сильно он к ней привязан. Он не позволит себе в нее влюбиться, потому что любовь к Лили принесет ей только лишнюю боль, а этого она испытала уже достаточно. Она была достойна мужчины получше, чем сын Бродерика Фолкнера.