Переправа через Вопь
Капитану Красновскому и батальонному комиссару Мерзликину посвящаю.
Запылал камыш кругом,
И кипит речная топь.
Немцы держат под огнем
Переправу через Вопь.
Их окопы на крутом,
На высоком берегу.
Ни водою, ни огнем
Наш напор не смять врагу!
Первой роте дан приказ
Через реку перейти.
Лейтенант, прищурив глаз,
В карту смотрит по пути.
И под вой и грохот мин
(Так Сиваш прошли отцы)
Входят в воду, как один,
Красной Армии — бойцы.
Вот они на том, крутом,
На плененном берегу.
Перед грозным их штыком
Немцы по полю бегут.
Но у немцев злой расчет
В штабе армии готов:
От других отрезать рот,
Уничтожить смельчаков.
Всею силой огневой
Бьют и бьют, освирепев.
Гул орудий над водой,
Самолетов хриплый рев.
Градом стали и свинца
Пенят воду добела,
Чтоб из смертного кольца
Рота выйти не могла.
Но та этом, луговом,
На советском берегу
Под свинцом и под огнем
Гибель близится к врагу.
Сквозь разрывов гром и жар,
В тучах дыма и земли,
Капитан и комиссар
Полк в атаку повели.
У обоих стать одна,
Оба — в ногу — впереди.
Пламенеют ордена
У обоих на груди.
Старше друга капитан,
Только молод он на вид:
Он на теле тридцать ран
В память прошлых битв хранит.
Комиссара комсомол
На заводе воспитал.
Комиссару Халхин-Гол
Боевою школой стал.
Так идут они вдвоем
И ведут с собою полк.
Сам железом и огнем
Окружен фашистский волк!
Баллада о связном Шаблинском
Два взвода лежат за рекою. О них
Подумать без боли нельзя.
Оборвана связь, но сквозь огненный вихрь
Идут к ним на помощь друзья.
Весь наш батальон в нетерпении ждет,
В тот берег впивается глаз…
Команда майора: «Связисты, вперед!»
И отдан короткий приказ.
И в реку, где пеной клубилась вода,
В грохочущий, воющий ад,
Четыре связиста ведут провода:
Никто не вернулся назад!
Тогда комсомолец Шаблинский оказал:
«Товарищ майор! Я могу
До наших добраться. Трава и лоза
Прикроют меня на лугу.
До армии слыл я хорошим пловцом:
Случалось и дальше нырять,
В глубокой воде ни огнем, ни свинцом
Меня не достать, не догнать».
И вот уже прочно привязан к ноге
Податливый провод витой.
Бойца не увидеть в зеленой куге[6]
Под белой от взрывов водой.
Во всем снаряженье, с винтовкой в руке
Плывет — не касается дна.
В текущей лениво осенней реке
Вода будто лед холодна.
Он слышит рекой отражаемый гром,
Осколков шипенье и плеск.
Он видит кипящие струи кругом
И вспышек мерцающий блеск.
А там, в лозняке, за пустынной волной
Майор неотступно следит.
Вздохнул тяжело и поник головой:
«Должно быть, и этот убит»…
И снова следит за течением он.
Связные сурово молчат.
И вдруг зажужжал полевой телефон,
И трубку сжимает комбат.
Он голос далекий бойца узнает,
Светло загорается взор,
И травы запахли, и сердце поет:
«Есть провод, товарищ майор!».
Дозор
Сквозь тьму и сквозь тучи
Звездою падучей
Плывет за ракетой ракета.
Беззвучное пламя
Дрожит над лесами
И ярко горит до рассвета.
Но клочья тумана
Сползают с кургана,
И утро холодное брезжит,
И слышат дозоры
Гуденье мотора
И стали пронзительный скрежет.
Три вражеских танка
Опешат спозаранка
Со звоном железным и лязгом
В деревню ворваться,
Втроем прогуляться
По нашим окопам и каскам.
На самом рассвете
Над речкой в секрете
Лежали три друга армейских:
Вано с Алазани,
Иван из Рязани,
Петро из-под города Ейска.
«Что ж, встретим, ребята,
Фашистов, как надо!
Пусть сердце не знает тревоги!»
Вано — за кустами,
Петро — за снопами,
Иван — у проезжей Дороги.
И каждый получше
Бутылки с горючим
Проверил, готовясь к удару:
«Старух вы пугали,
Детей вы сжигали:
Попробуйте нашего жару!»
Вот танки — все трое —
С рычаньем и воем
Железными мчатся горами.
Посыпались в танки
Звенящие склянки,
И вспыхнули танки кострами.
вернуться
6
Куга — болотная трава.