Но вот Слейтер, посмотрев на часы, поднялся на ноги.

— Пора начинать! Помогите мне, пожалуйста, — обратился он к Джеррарду.

Вдвоем они кое-как перетащили тяжелые баллоны поближе к двери. Слейтер отвернул главный вентиль и отрегулировал давление.

— Как вы думаете, сколько это займет времени? — спросил Джеррард, кивнув на дверь.

— Не знаю, — ответил Слейтер. — Я давненько не имел дела с этими штуками, но не менее двух-трех часов, все зависит от структуры металла. Дай нам бог, чтобы в баллонах хватило газа.

Оба они хрипло дышали, на лбу у Слейтера выступили капельки пота.

— Вы заметили… — начал Джеррард.

— Да, — перебил Слейтер, — с каждой минутой здесь становится жарче, видно, и содержание кислорода в воздухе падает…

— Точно, — согласился Джеррард. — Не говорите только другим. — Он многозначительно щелкнул по баллону с газом. Что-что, а дышать нам эта штука не поможет…

— Мы теряем время, — отрывисто бросил Слейтер. — Не могли бы вы отвести всех отсюда подальше? Иногда пламя горелки создает обратный удар, и баллоны взрываются, словно бомбы. Не стоит лишним болтаться рядом.

Слейтер надел защитные очки и открыл вентиль, регулируя подачу кислорода: пламя ударило жесткой свистящей синей струей. Анна решила подняться проведать начальника станции. Джеррард подошел к остальным:

— Придется податься немного назад, просто на всякий случай…

— Что вы имеете в виду? — осведомился подозрительный Первис.

Джеррард кивком показал на пылающий ацетилено-кислородный резак.

— Бывает, они взрываются. Лучше отойти…

Они оттащили тяжелые скамьи в самый дальний угол. Здесь стало заметно теплее, перед ними поблескивал железный квадрат лаза, в глубине которого тускло мерцала вода.

Джеррард возвратился к лестнице. Подняв фонарь, он посветил вверх. Анна уже спускалась. Он опять обратил внимание на ее длинные изящные ноги. “Забавно, пятьдесят на пятьдесят, что мы не выберемся отсюда живьем, а она и сейчас волнует меня…” — подумал он.

Спустившись, Анна заглянула канадцу в лицо:

— Недаром меня учили, что женщина должна избегать крутых лестниц, — сказала она. Джеррард пожал плечами и, ощутив смущение, отвел глаза. Тогда она улыбнулась. — А ему значительно лучше…

— Настолько, что он может спуститься к нам?

— Не знаю, — заколебалась Анна, — посмотрите на него сами.

Джеррард стал карабкаться вверх. С каждой ступенькой воздух становился все горячее, так что, добравшись до верха лестницы, он буквально взмок. Дыма тут по-прежнему было немного, но появился едкий химический запах, от которого першило в горло.

Начальник станций расположился подле лампочки у входа в шахту. Склонившись, он что-то писал. Канадец потрепал его по плечу — вздрогнув, он вскинул глаза. Джеррард едва сдержал улыбку, когда увидел, что больной занят разгадыванием кроссворда из захватанного номера “Дейли миррор”.

— Значит, вам лучше? — спросил канадец.

— Много лучше, благодарю вас, сэр, — ответил начальник. Лихорадочный румянец исчез с его лица, да и дышал он, пожалуй, гораздо свободнее. Скатав свою форменную тужурку, он облокотился о нее. — Мне здесь вполне удобно. Да и кроссворд нашелся. Не беспокойтесь обо мне, шеф!

Наклонившись, Джеррард пощупал его пульс.

— Осилите вы спуск?

Начальник станции покачал головой.

— Не думаю. И уж если доберусь донизу, то назад взобраться точно не смогу. Кроме того, — добавил он, — пожар, наверное, скоро погасят, придут спасательные команды. Я думаю, мне лучше остаться здесь.

Джеррард отнюдь не разделял подобного оптимизма, но спорить не стал.

— Воистину вы самый хладнокровный человек в нашей компании, — покривил он душой. Потом бросил взгляд в сторону тоннеля: — Пойду посмотрю, что там.

Он двинулся по уже знакомому пути вдоль заплесневелых кирпичных стен к главному тоннелю. Стены были теплыми на ощупь. В отдалении опять послышался хруст и треск бушующего огня. Волна удушливого горячего воздуха заставила его повернуть обратно к толстяку-начальнику.

— Мы там внизу пытаемся открыть дверь. Когда вылезем, снова взберемся за вами и захватим с собой, договорились?

Начальник станции кивнул и с усмешкой бросил:

— Только не задерживайтесь слишком, а то моя хозяйка распилит меня на части…

— На какое-то время тут может стать еще жарче, но имейте в виду, как только мы откроем ту дверь, циркуляция воздуха сразу улучшится. Тогда у вас здесь будет настоящий сквозняк. Он мигом все остудит.

“Интересно, сознает ли этот человек опасность? — подумал Джеррард. — Может, и сознает, но не подает виду… Пристроился к свету, разложил себе кроссвордик. И ни о чем не хочет беспокоиться, пока в том нет прямой нужды”. Джеррард улыбнулся ему еще раз и полез обратно в колодец.

Внизу, заслонив глаза от блеска пламени, он сразу же подошел к Слейтеру. Горелка едва прожгла в металле жалкую полукруглую дырочку. Слейтер на секунду прекратил работу, отбросил с глаз очки, вытер лоб. Он давно уже снял пальто и галстук, пот ручейками струился у него по шее.

— Право, не знаю, горелка ли виновата, металл или я, сказал он, — только боюсь, что дело движется чертовски медленно. А что там?..

Он жестом показал вверх. Джеррард рассказал.

— Значит, это единственный выход, — подвел итог Слейтер, — если только наши спутницы не протиснутся сквозь ту ловушку.

Он подразумевал лаз. Джеррард покачал головой.

— Слишком рискованно. Одно неверное движение — и…

Не договорив, канадец выразительно повел плечом. Слейтер кивнул и, снова напялив свои очки, занялся дверью. Джеррард присоединился к остальным. Вэнди, совершенно измучившись, прикорнула на груди у Харди. Для того это послужило поводом, чтобы сказать Джеррарду:

— У меня у самого дочка. Только не здесь — я отослал ее домой в Канаду. Ходит в школу в Торонто…

Говорил он, слегка запинаясь, дыша чаще и глубже обычного.

Анна тем временем раскладывала на маленькие аккуратные порции еду. Она встретила Джеррарда улыбкой и показала на два бисквита:

— Это вам…

— Все мне?

— Не валяйте дурака, иначе заберу обратно.

— Ну, разумеется, вам к этому не привыкать, — ответил Джеррард с усмешкой.

— Не люблю вспоминать, — вновь улыбнулась Анна, — но в детстве я ходила в походы со скаутами. Знаете их девиз: “Будь начеку!”? Беда лишь в том, что я так и не научилась ему следовать…

Джеррард поискал глазами Первиса. Тот стащил с себя уже не только пиджак, но и рубашку и расхаживал взад и вперед возле лаза.

— Тарзана заперли в клетку, — заметила Анна.

— Хоть бы сидел спокойно, — отозвался Джеррард. — А то только понапрасну кислород тратит. Что, если мы немного отдохнем? Устраивайтесь, — похлопал он себя по колену.

Анна не заставила себя упрашивать, легла на скамейку и положила голову на колени Джеррарда, который, откинувшись к стене, закрыл глаза и попытался забыться.

Однако сразу заснуть он не смог. То и дело он поглядывал на ее блестящие змеистые волосы, на смугловатое лицо с высокими скулами и длинными темными ресницами. Ему подумалось, что она — едва ли не точное воплощение его идеала женской красоты. “Твое лицо одно из всех” — это Шекспир или “Целуй меня, Кэт”?

Однажды, много лет назад, он повстречал девушку, которая была очень похожа… лицо у нее было почти таким же. Но Анна чем-то ближе к его идеалу. И, подумать только, она замужем за Арнольдом Креймером!.. Он постарался отогнать эту мысль и сосредоточиться на том грандиозном бедствии, какое, видимо, разразилось там, над их головами, — там могло выйти из строя все: связь, освещение, газо- и водоснабжение, транспорт…

Широко ли распространилось это явление? Разрушаются ли пластмассы повсеместно, по всему городу, или только в районе Кингз-кросс? Видение полупарализованного Лондона оказалось непосильным для его утомленного мозга. Мысли становились все более вялыми, и он провалился в глубокий сон.

9

Кемптон-стрит к востоку от Эджвар-роуд почти круглосуточно запружена транспортом. По обеим сторонам мостовой теснятся стоянки для легковых автомобилей и грузовиков, ограничивающие движение в каждом направлении до одного-единственного нервозного ряда.