В процессе тюркизации древнего населения края в разное время принимали участие гунны, савиры, барсилы, булгары, этнически близкие им хазары, а также некоторые другие племенные группы, входившие с ними в единые политические объединения и упоминаемые часто под собирательными этнонимами «гунны», «хазары» и др.

Особую роль в этом процессе сыграли сложившиеся на территории приморского и частично предгорного Дагестана уже в раннем Средневековье такие политические образования, как страна Барсилия, царство гуннов (позднее княжество Джидан) и особенно ранний Хазарский каганат. Можно предположить, что в этих разноплеменных государственных образованиях господствующую роль играли тюрки.

Шихалиев, несомненно, прав, когда придает большое значение ранним тюркам. Этноним «тюрки» на Кавказе встречается еще у античных авторов I в. (Помпоний и Плиний Старший). Однако ошибка автора состоит в том, что он всех тюрков называет кыпчаками.

Завершение процесса тюркизации и сложение в основном кумыкского языка, надо полагать, происходят в половецкую эпоху. Как известно, кумыкский язык относится к кыпчакско-половецкой подгруппе тюркской семьи языков (см.: Баскаков Н. А. Тюркские языки. М., 1961).

Вполне возможно, что половецко-кыпчакские племена появлялись здесь не только в XI–XII вв., т. е. в период господства Дешт-и-Кыпчака в южнорусских степях и на просторах Северного Кавказа, но и позже, в XIII веке, когда, теснимые монголами, они укрывались в ущельях Кавказских гор. По свидетельству современника событий Ибн-ал-Асира: «Татары овладели землей кыпчаков, кыпчаки разделились: одна часть их пошла на Русь, другая часть рассеялась в горах, а большая часть собралась и пошла в Дербент Ширванский (Ибн-эль-Асир. Тарих-ал-Камиль / пер. проф. П. К. Жу з е. – Баку, 1940. С. 145–146).

Надо полагать, что эти разбитые монголами и спасшиеся бегством группы кыпчаков-половцев влились не только в состав балкарцев и карачаевцев, но и кумыков (особенно из тех групп, которые направились к Дербентскому проходу).

Помимо наплывов названных выше тюркоязычных племенных групп со стороны Северо-Кавказских степей, по всей вероятности, имели место, хотя и в меньшей степени, проникновения тюрков с юга, где они создали мощное государство сельджуков, в сферу влияния которого периодически попадал и Южный Дагестан. Об этом свидетельствуют огузские элементы в диалекте южных кумыков. Возможно, здесь мы имеем дело с проникновением огузов во времена владычества монгольских династий (Ильханов) в Закавказье, когда сюда были насильственно переселены тысячи семей из Средней и Малой Азии, а также в период объединения племен Каракоюнлу, которые вели свое происхождение от огузско-туркменских племен Средней Азии.

Источники свидетельствуют, что во время походов на Ширван войска племени Каракоюнлу проникали в Южный Дагестан, а в период последнего вторжения в Ширван в 1434 г. их правитель прошел за дербентские укрепления и разрушил «… много стран и безжалостно истребил мечом много горцев и степных». Мы полагаем, что многочисленный тухум (род)

Каракойчулар («Чернобаранные»), занимавший еще в середине XIX в. отдельный квартал в южнокумыкском селении Башли, представляет собой отколовшуюся от Каракоюнлу кочевую в прошлом группу, которая ассимилировалась в местной среде.

Огузами-переселенцами в своей значительной части являются и жители селений Каякент, Темираул, Чонтаул и одного квартала сел. Костек, которые появились здесь, согласно источникам, в XVI–XVIII веках.

Тюркизация приморской равнины Дагестана не сопровождалась сменой древнего населения данной территории с его нетюркскими и тюркскими субстратами, а путем слияния новых переселенцев с ним. В ряде случаев, как нам представляется, происходила лишь тюркизация языка коренного населения предгорья как результат социально-экономической и политической зависимости, насаждения ислама и других факторов.

8. (С. 25). Автор преувеличивает размеры территории хазар и подвластного им населения. См.: Артамонов М. И. История хазар. М., 1962; История Дагестана. М., 1967. Т. I. – С. 127–131.

9. (С. 25). Термин «татары» Д.-М. Шихалиев употребляет в значении «тюрки».

10. (С. 26). См. примечание 7.

11. (С. 26). О Золотой Орде и татаро-монгольских завоеваниях см.: Греков В. Д. и Якубовский А. Ю. Золотая Орда и ее падение. М.-Л., 1950; Монголы в Европе и Азии. М., 1970 и др.

12. (С. 27). Автор, очевидно, пользовался рукописными списками «Дербенд-наме», ибо первое издание этой хроники в России относится к 1851 году. Мог он пользоваться также немецким переводом источника, изданным в 1814 г. Ю.Клапротом. Об изданиях «Дербенд-наме» см.: Стори Ч. А. Персидская литература. Биобиблиографический обзор / перераб. и доп. Ю. Э. Брегель. – М., 1972. Ч. II; Дербенд-наме / пер. Г. Оразаева, А. Шихсаидова. – Махачкала, 1992.

13. (С. 27). Ханжи – одна из транскрипций Анжи. Многие дагестанцы, в том числе и кумыки, и поныне называют Махачкалу (быв. Порт-Петровск) Анжикалой.

14. (С. 29). Сведения о Дербентской стене см.: Артамонов М. И. Древний Дербент // «Советская археология», 1946. № 8; Хан-Магомедов СО. Дербент. М., 1958 и др.

15. (С. 30). Утверждение автора о том, что русские первые ознакомились с Закавказьем при Петре I, не соответствует действительности. Русско-закавказские связи имеют большую историю. См.: Белокуров С. А. Сношения России с Кавказом. М., 1889; Материалы по истории грузино-русских взаимоотношений. Тбилиси, 1937; Полиевктов М. А. Европейские путешественники XIII–XVIII вв. по Кавказу. Тифлис, 1935; Кушева Е. Н. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией в XVI–XVIII вв. М., 1963; Косвен М. О. Материалы по истории этнографического изучения Кавказа в русской науке // «Кавказский этнографический сборник». – М., 1955–1962. Т. I–III и др.

16. (С. 30). Утверждение Шихалиева о «беспечности кумыков» совершенно бездоказательно, ибо многочисленные путешественники и даже представители дворянской историографии писали о трудолюбии населения Дагестана, их занятиях поливным земледелием, садоводством, о наличии у них скотоводства в широких размерах, о развитии ремесла и торговли и т. д. Последующие сведения Шихалиева о развитой системе земледелия, водопользования полностью опровергают его же более раннее утверждение. 17. (С. 31). Говоря об отсутствии постоянных поселений хазар на Кумыкской плоскости (т. е. на Терско-Сулакской низменности), автор допускает неточность. Еще армянские (VI–VII вв.) и арабские авторы (IX–X вв.) отмечали существование на территории Северного равнинного Дагестана многочисленных оседлых поселений, а также городов Варачан, Беленджер и Семендер. Исследования советских археологов, в частности дагестанских, подтвердили достоверность этих сведений раннесредневековых авторов. См.: Артамонов М. И. История хазар. Л., 1962; История Дагестана. Т. I. С. 127–131.

18. (С. 32). Карагачская земля (точнее караагачская: кара – черный, агач – лес) в конце XV – нач. XVII вв. составляла отдельное феодальное владение – удел Муцала – брата Султанмута, его сыновей и внуков. См.: Кушева Е. Н. Указ. соч. С. 44–45.

19. (С. 32). См. примечание 43.

20. (С. 32). Под кумыкскими ногайцами имеются в виду ногайцы, подвластные аксаевским и костековским князьям, а под тарковскими – подвластные Тарковским шамхалам.

21. (С. 37). Имеются в виду походы русских войск конца XVI и начала XVII вв., совершенные против шамхала под начальством главным образом терских воевод Андрея Хворостинина (1589–1590,1594 гг.), Григория Засекина и Петра Шаховского (1591 г.), Ивана Бутурлина (1604–1605 гг.) и др.

Эти походы имели целью укрепить положение России на Северном Кавказе и в Закавказье, оказать помощь Грузии против шамхала, «очистить» дороги русским послам в Закавказье через Дагестан.

Созданием в 90-х годах XVI в. Терского города у устья р. Терек, острогов Койсинского у устья Койсу – Сулак, Сунженского при впадении р. Сунжи в р. Терек Россия стремилась закрыть дорогу турецко-крымским силам к «железным воротам» – Дербенту и в Закавказье, не допустить сношений шамхала с Турцией и Крымом. Особая стратегическая роль отводилась Терскому городу – русской крепости (Терка, Тюменский город), построенной в 1588 году воеводой А. И. Хворостининым на р. Тюменке, в дельте р. Терек. Скоро после своего основания он стал очень важным пунктом, через который в конце XVI в. и в XVII в. осуществлялись сношения русского правительства с народами Северного Кавказа и Закавказья. Терский город являлся также крупным для своего времени местным торговым центром с разнонациональным составом населения. См.: Куш ев а Е. Н. Указ соч.: История Дагестана. Т. I; Белокуров С. А.Указ. соч.: Русско-дагестанские отношения…