В важных случаях, где должно было принимать меры общими силами, князья составляли между собою, в присутствии старшего князя, совещание и положенное там решение приводили в исполнение, каждый в своем ауле. Когда дело шло о предмете, требующем непременного содействия всего народа, князья имели обыкновение сзывать мирские сходки у главной мечети деревни; изложив необходимость предполагаемой меры, они давали ее обсудить народу и с тем вместе уже избирали окончательные средства, как привести ее в действие. Но иногда случалось, что народ, минуя князей, по собственной воле собирался на совещание, чтоб потолковать о своих нуждах, представить князьям какую-либо просьбу или даже согласиться в сопротивлении им, когда были притесняемы.

У кумыков, как и у всех народов дагестанских, существуют издавна два законодательства: шариат и адат.

Первое есть сбор правил суда, основанных на изречениях Корана, общий всем народам магометанским, священные книги арабских имамов служат в нем постоянным руководством. Адат же есть свод особенных постановлений, определяющих частное устройство, права и отношения сословий и, наконец, некоторые правила суда, по преданию сохранившиеся от предков, на случай, где по народному обычаю не допускается судопроизводство по шариату; исключений из этого было очень много у всех дагестанских народов, потому что вольность их нравов не могла согласоваться со строгостью определений шариата. У кумыков, например, разбирательству по последнему подлежали только дела по духовным завещаниям, по разделу движимого имения, опеке, продаже и покупке всякой вещи, и холопов. Воровство же, убийство и все преступления судились по адату, потому что по шариату вор может оправдаться одною только личною присягою, а по адату он должен представить не менее шести тюсевов (вроде повального обыска), просителем поименно назначенных, которые должны под присягою оправдать его.

Суд по шариату, требовавший изучения священных книг, писанных на арабском языке, принадлежит всегда духовенству, а адат – старикам из народа.

Между кумыками никогда не существовало определенной полицейской власти, обязанной принуждать к исполнению решений суда; судебные определения, как мы уже сказали, в присутствии старшего князя объявлялись родовому князю или поверенному; за неисполнение приказаний суда или за какое-либо мелочное преступление для простолюдинов была на дворе старшего князя вырыта яма, куда их на несколько дней сажали; но люди, имевшие какое-нибудь значение, могли избежать этого под разными благовидными предлогами. Однако же примеры неповиновения и самоуправства были редки в прежние времена. Если случалось, что объявленный виновным по разбирательству дела, исследованного стариками беспристрастно и по всем правилам адата, отказывался от исполнения приговора, то князья и старики деревни увещевали его не нарушать обычаев и подчиняться. Уважение к старшим было слишком глубоко, чтобы вмешательство их оставалось тщетным, – вся деревня восставала против упорствующего, и ему оставалось одно бегство.

В настоящее время в каждом из трех городов находится один старший князь, назначенный правительством – не по старшинству лет, а по заслугам; весь круг его действий состоит в понуждении посредством бегаулов жителей к исполнению требуемых с них повинностей, объявляемых местным приставом; он разбирает мелочные тяжбы жителей, но для разбирательства тяжб более важных учрежден генералом Вельяминовым, около 1810 г., Андреевский городовой суд; в нем заседают кадий андреевский и несколько стариков из узденей, председатель – комендант кр. Внезапной.

Городовой суд решает дела всего Кумыкского владения по шариату и по адату, смотря по тому, которому из их законодательств он подлежит. Кроме постоянных членов из андреевцев, в суде находящихся, должны присутствовать депутаты от Аксая и Костека.

Содержание городового суда относилось прежде на счет доходов старших князей андреевского и аксаевского и на счет подати с салатавцев, под именем ясачных баранов взимавшейся; но как теперь доходы эти, по случаю смут в нагорных обществах, совершенно прекратились и старшие князья отказались от содержания суда, то течение дел остановлено, и члены суда, находясь при главном приставе, разбирают дела большею частью на словах, без судебного порядка.

КУМЫК

25 июля 1848 года

Комментарии

1. (С. 22). Под Кумыкской равниной Д.-М. Шихалиев понимает, в данном случае, часть Кумыкии, а именно Терско-Сулакское междуречье; когда же он говорит о шамхальстве Тарковском, то имеет в виду центральную часть территории расселения кумыков – от Сулака до Гиччи Буйнака (совр. Каранайаула), т. е. пограничного селения с Уцмийскими владениями в прошлом. Южные же кумыки (кайтагские или каякентские) были подвластны в рассматриваемое время уцмию Кайтагскому, и автором работы почти не учитываются.

Ни здесь, ни ниже, когда речь идет о политической карте Кумыкии и ее феодальной раздробленности, автор не затрагивает и вопроса об Утемышском (Отемышском) султанстве. Известно, что еще в начале XVIII в. Утемышское владение существовало как самостоятельное феодальное образование.

Во время известного персидского похода Петра I (1722 г.) Утемышский владетель Солтан-Махмуд оказал в урочище Инчке сопротивление войскам императора, двигавшимся к Дербенту Это послужило причиной упразднения Утемышского султанства и предоставления Тарковскому шамхалу Адиль-Гирею жалованными грамотами от 30 августа и 21 сентября 1722 г. прав на это владение. «Тако ж даем ему полную силу на власть владеть всеми землями и местами и жилищами владения Солтан-Махмута Утемышского (см.: Русско-дагестанские отношения XVII – первой четв. XVIII вв. Документы и материалы / сост. Р. Г. Маршаев. – Махачкала, 1958. – С. 251–253,267-268; в дальнейшем: Русско-дагестанские отношения).

О времени возникновения Утемышского владения нам ничего не известно. Что касается топонима Утемыш (или, как произносят сами местные жители, Отемыш), то, по всей вероятности, он связан с монгольским именем Отемыш (ср. Тохтамыш, Беклемыш, Курумыш,

Илыгъмыш). Возможно, мы имеем дело с определенным юртом (уделом) или ставкой, возникшей во времена почти столетнего владычества Золотой Орды в прибрежной полосе и северной части Дагестана.

Утемышские правители впоследствии стали известны под именем гамринских беков. Может быть, в этом кроется указание на былую зависимость деревень гамринского магала от Утемышского султана. Судя по «Дербенд-наме», крупнейшее селение Каякент когда-то называлось Гумри (см.: Тарихи Дербенд-наме/ под ред. М. Алиханова-Аварско-го. – Тифлис, 1898. -С. 54).

2. (С. 22). Валид, Омейядский халиф, правил в 705–715 гг. Очевидно, автор, хотя и пишет о X в., имеет в виду именно этого правителя.

3. (С. 23). В сообщениях об Абумуслиме, о происхождении шамхалов, равно как и в трактовке термина «шамхал», автор, как и многие другие дореволюционные исследователи, допускает неточность. (См.: С а – идов М.-С. О распространении Абумуслимом ислама в Дагестане // Ученые записки Института истории, языка и литературы Дагестанского филиала АН СССР (в дальнейшем УЗ ИИЯЛ). – Махачкала, 1957. Т. II; Маршаев Р. Г. О термине «шамхал» и резиденции шамхалов // УЗ ИИЯЛ. – Махачкала, 1959. Т. VI.

4. (С. 23). Под Казы-Кумыком и Кафыр-Кумыком имеются в виду собственно Казикумух (совр. Кумух Лакского района) и Кафыр-Кумух (Буйнакского района).

5. (С. 24). Масуди, автор X в., употребляет термин «гумик», как мы полагаем, имея в виду раннефеодальное владение с резиденцией в Кумухе: термин «кумык» у Масуди не встречается.

6. (С. 24) Речь идет об обстоятельном очерке М. Б. Лобанова-Ростовско-г о (Лобанов-Ростовский М.Б. Кумыки, их нравы, обычаи и законы // Газ. «Кавказ», 1846. №№ 37–38).

7. (С. 24). В вопросах происхождения кумыков автор допускает здесь и далее ряд неточных положений. Советскими учеными неоспоримо установлено, что кумыки как народность сформировались в процессе смешения древних аборигенов приморского Дагестана с пришлыми, в основном тюркоязычными племенами, отличающимися по своему культурно-хозяйственному и в значительной степени по физическому облику. Процесс тюркизации предков кумыков – исконных обитателей Прикаспийской и предгорной полосы Дагестана – был длительным и сложным. Наплывы тюркоязычных племен и народностей, начавшиеся еще с IV века н. э. и положившие начало «эпохе великого переселения народов», продолжались на всем протяжении раннего и развитого Средневековья вплоть до XV–XVI вв., охватывая более чем тысячелетний период.