— Джеймс Генри Хейворд, — прошептала затычка.
— До свидания, Джеймс Генри Хейворд. Скоро услышимся. И до свидания, дорогой Клод. Мы еще поговорим, ты и я. У нас, слышащих столько всего, есть еще много тем для разговора. Проводи меня, — сказал он тихим шепотом, и дядюшка Аливер поставил его на ноги.
Лучезарный коротышка, улыбаясь, вышел из комнаты, и я остался наедине со своими мыслями, мыслями о Люси Пеннант, которая, как я, по своей глупости, понял только сейчас, прятала Элис Хиггс под своим чепцом. Я должен забрать Элис у Люси до того, как до нее доберется дядюшка Идвид. Кто знает, что с ней сделают, если Идвид услышит Элис Хиггс первым?
12 Оловянная форма для желе и чугунные щипцы для сахара
Отрывок из книги меню мистера Орриса и миссис Одит Грум, шеф-поваров Форличингем-парка, Форличингем, Лондон
12 ноября 1875 года
СПИСОК ПОТЕРЬ: На кухне вор. Большой медный огнетушитель объемом пять с половиной галлонов. Шпатель. Два фигурных ножа для теста. Четыре ложки Айрмонгеров (двенадцать унций). Не хватает тринадцати кондитерских шприцов из лучшего мельхиора. Среди нас вор. Не знаю кто. Но найду. Ножи наточены, и мы носим их с собой. Одит ходит с топориком, Оррис — со своим ножом для разделки мяса.
Обед на верхний этаж: маринованные свиные ножки, маринованная капуста, соленый латук.
Обед на нижний этаж: колбаса из требухи, очищенный рубец, улитка и ложка.
Ужин на верхний этаж: бакланье жаркое, черные водорезы и скопа, вареная репа.
Ужин на нижний этаж: землеройка и ложка.
ПРИМЕЧАНИЕ: Сегодня мы видели, как чашка стала двигаться сама по себе. Правда. Наступает конец света? Ничему, ничему нельзя верить. Только Оррису. Только Одит.
13 Чашка с подусником
Повествование Люси Пеннант продолжается
На следующее утро, очнувшись от кошмарного сна о вспыхнувшем спичечном коробке, огонь с которого перекинулся на меня, я обнаружила, что все в спальне встревожены. Айрмонгеры жались по углам, перешептывались и явно не собирались идти на работу.
— Что случилось? — повторили они мой вопрос. — Где ты была?
— Наверху. А после пыталась заснуть, как всегда.
— Из города прибывают незнакомцы. Нас всех допросят, они приехали с Амбиттом.
— Что-то происходит! — сказала одна из них.
— Что-то ужасное! — взвизгнула другая, после чего все закудахтали, как перепуганные куры. Они клекотали, тарахтели, оживленно жестикулировали и гримасничали.
— Я видела, как один из городских Айрмонгеров орал на мистера Старриджа, — заныла одна.
— И что сказал Старридж? — спросила я. — Он этого так не оставил бы.
— Разве? Он не сделал ровным счетом ничего! Просто стоял с опущенной головой.
— А Пиггот в ярости. Один из Айрмонгеров видел ее в слезах.
— Миссис Пиггот! Почему? Что-то случилось?
— Случилось! — заговорили все хором. — Ой, случилось!
— Так что же случилось? — спросила я.
Одна из Айрмонгеров, решив взять на себя роль оратора, пригладила платье и шагнула вперед, выпятив от важности грудь.
— Прошлой ночью ты, Лорки Пигнат, должно быть, чистила каминную решетку. Это случилось после звонка в коридоре, ведущем к Пепельной комнате. Послышался ужасный крик. Сначала кричал лишь один Айрмонгер, затем к нему присоединились другие. Мы все, прямо в ночных рубашках, едва успев обуться, побежали по коридору. Айрмонгеры-слуги, Айрмонгеры-камердинеры — все. Столько белых лиц! Растолкав остальных, я наконец сумела разглядеть, что случилось. А затем, о да, я увидела это собственными глазами! И тоже закричала!
— О ужас! — вцепившись в собственные шевелюры, возопили Айрмонгеры вокруг нее.
— Что? — спросила я. — Что стряслось?
— Это была… — сильно побледнев, сообщила рассказчица, ее руки тряслись, — это была чашка с подусником.
— Чашка с подусником? — спросила я. — Что это, во имя мироздания?
— Если честно, мы поначалу не поняли. Мы никогда таких не видели. Но у чашки с подусником есть специальная планка на ободке, чтобы джентльмен…
— Вероятно, важный джентльмен, — добавил кто-то.
— Да, важный джентльмен, — продолжила ораторша, привлекая к себе внимание, — не запачкал свои аккуратные нафабренные усы во время чаепития. Именно это — чашка с подусником, чтобы ты знала. И одна такая чашка оказалась там прошлой ночью! В коридоре. Чашка со странной полочкой на ободке. Из белого фарфора без всяких рисунков. Никто не знал, как она туда попала, никто ее раньше не видел.
— Но что в этом такого страшного? — спросила я.
— Да будет тебе известно, Луки Пайнот, что она двигалась.
— Двигалась? — переспросила я.
— Двигалась сама по себе. Я лично это видела, иначе не поверила бы. Она скользила на своем донце, наматывая круги. Время от времени она останавливалась, а затем прыгала на небольшое расстояние вперед, как малиновка, воробей или какая-нибудь другая маленькая птичка. Иногда она почти добиралась до ног одного из Айрмонгеров, и тогда поднимались дикий крик и суматоха — все пытались убраться от нее подальше. Один Айрмонгер напугал чашку кочергой, после чего она к нам больше не приближалась.
— Должно быть, внутри была какая-то тварь. Может быть, мышь или землеройка, — сказала я, — или даже большой жук.
— Нет! Нет! — сказала она. — Там была только чашка, ничего больше. Сумасшедшая чашка, со звоном носившаяся по полу. Пока не пришла миссис Пиггот и не заорала: «Что это вы все делаете?» И когда Айрмонгеры расступились, чтобы пропустить ее, чашка воспользовалась шансом и со звоном и грохотом заскользила по проходу. Она скользила, пока не врезалась в огнетушитель, со стуком отлетев от него по коридору в сторону кухонь. И миссис Пиггот стала белой как полотно. А затем крик: «Ловите ее! Ловите ее!»
— Ты должна была заметить всю эту суматоху вокруг, — сказал кто-то. — Некоторые Айрмонгеры с воплями скакали по стульям и столам, пока чашка, словно взбесившись, сновала туда-сюда. Так продолжалось до тех пор, пока мистер Грум, повар, не сумел накрыть ее медной кастрюлей. После этого Грум сел на кастрюлю, но всем было слышно, как чашка с громким звоном колотилась о ее стенки. Она отчаянно пыталась вырваться.
На какое-то мгновение голос рассказчицы заглушил звук поезда, отправлявшегося в Лондон.
— Где она сейчас? — спросила я.
— По-прежнему здесь, под кастрюлей, — только мистер Грум ушел и на его месте сейчас большая кухонная гиря.
— Двенадцать фунтов! — добавил кто-то из Айрмонгеров с сильным возбуждением в голосе, выйдя вперед, а затем отступив.
— И чашка все еще там, позвякивает время от времени, но гораздо тише, чем раньше. Можно сказать, что она делает это печально.
— Я бы очень хотела ее увидеть, — сказала я.
— Ее сторожат. На кухне всегда находятся хотя бы четверо Грумовых подручных, каждый вооружен чем-то тупым и тяжелым: скалкой, толстой деревянной лопаткой, сковородой на длинной ручке… На случай, если она снова вырвется на свободу.
— Я все равно хочу ее увидеть, — сказала я.
— Ну уж нет, Айрмонгер! — сказала миссис Пиггот, появившись в дверях. — Всем стать в ногах своих кроватей! Общий досмотр!
Миссис Пиггот крепко держала в руках чайное ситечко. Это было ситечко моей подруги, нацарапавшей свое имя и забывшей где. Я была в этом уверена. И ее кровать была пуста, ее не было в спальне. Где же она?