Картинка становилась все четче.

Клара лежала на полу. В шести метрах от лица Оборотня. Глаза потемнели от гнева.

Марк и Филипп дежурили на входе. Клара лежала на ковре. На перевернутом стуле перед ней покоилась снайперская винтовка «Хеклер и Кох PSG1», которую снял сотрудник опергруппы, после того как Оборотень сломал ему нос и чуть не вырвал гортань. Ее правый палец лежал на спусковом крючке, а точка лазерного целеуказателя уперлась в лоб психопата. В темноте его глаза блестели разрушительной энергией и светились почти так же ярко, как луч лазера.

Клара держала его на мушке. Но у него была заложница. Одна из двух женщин, которая еще оставалась жива.

Клара потом узнала, что случилось в квартире. Последняя жертва Оборотня. Они были лесбийской парой. То, что они наслаждались друг другом, а он остался неудовлетворенным, должно быть, и привело Бернхарда Требкена к чудовищной резне, жажде крови и разрушительной ярости. Он связал одну из женщин, вторую изнасиловал при ней несколько раз, а потом перерезал ей горло кухонным электроножом. Потом — снова на глазах у шокированной женщины — разрубил топором труп на куски.

Клара оценила дистанцию, которая разделяла охотника и добычу. В воздухе витал запах крови и смерти, который был ей хорошо знаком. Он пугал — запах страха, боли и внутренностей.

Запах зла.

Отрубленные конечности — ноги, руки и голова первой жертвы — лежали на ковре. Повсюду виднелись брызги крови.

Прямо перед Кларой валялся палец. Она заметила лак на ногте. Темно-фиолетовый с белыми блестками. «В салоне маникюр делала», — подумала она, но тут же отбросила эти мысли. Ее взгляд скользнул дальше: по окровавленному ковру, к ногам дрожащей заложницы, по правой руке Требкена с окровавленным электроножом и дальше, вверх, к темным глазам, полным ненависти, которые смотрели пронизывающе, в одну точку, словно глаза мертвеца.

Оборотень сидел на полу, женщина — рядом с ним. Руки связаны, рот заклеен скотчем. Левой рукой он вцепился ей в волосы и жестоко тянул голову назад, прижимая лезвие ножа к горлу и держа палец на кнопке. У женщины по ногам текла кровь из многочисленных ран, которые Требкен нанес, показывая, что играет всерьез.

— Опусти оружие, шлюха, — крикнул он Кларе, — или я отрежу ей голову!

Он сильнее прижал нож к горлу смертельно бледной женщины. Клара пыталась привлечь внимание заложницы.

«Смотри на меня, только не на этого монстра. Смотри на меня».

И женщина взглянула на нее. Доверия, надежды и веры в ее глазах не было.

— Бросьте нож, Требкен, и с вами ничего не случится! — выкрикнула Клара.

Оборотень презрительно сплюнул и еще сильнее прижал лезвие к горлу дрожащей женщины.

— От…бись, кусок говна! Исчезни, или я прикончу эту дрянь! — Слюна стекала из уголка его рта. Дрожь жертвы передавалась ему, и нити слюны причудливыми змейками капали на пол. — Сваливай, или я башку ей отрежу!

Клара задумалась.

Одно движение его пальца, и женщина будет мертва, изойдет кровью меньше чем за пять секунд.

Ситуация казалась безвыходной.

Но это были мгновения, в которые Клара ясно понимала, почему выбрала именно эту профессию. Здесь случались экстремальные ситуации, в которых она находила силы и уверенность принимать правильное решение. Единственно правильное.

— Так дело не пойдет, — сказала она, и ее голосом словно говорил кто-то другой. — Я тебе расскажу, что будет. Я нажму на курок, и пуля, вылетев со скоростью семьсот метров в секунду, пробьет твой лоб и превратит мозг в липкую красно-серую массу. За долю секунды ты будешь мертв от основания черепа до пяток. Ты даже не поймешь, что произойдет. Твой палец на ноже будет не лучше, чем вот этот… — Она кивнула в сторону отрубленного пальца, который лежал перед ней, с фиолетовым лаком и белыми блестками. — Как тебе это понравится?

Время, казалось, остановилось. Все происходило, как в замедленной съемке, словно мотор реальности переключился на пониженную передачу.

Для Клары все происходило нереально, вяло и медленно.

Оборотень закричал и вскочил, потянув за собой женщину. Слюна брызнула из его рта и блеснула в луче целеуказателя.

— От…бись, ты шл…

Дальше он произнести не смог, потому что в тот момент раздался приглушенный хлопок выстрела из «Хеклер и Кох». Нечто металлическое пронеслось по комнате, как серая мгла, и на месте, где на лбу Вервольфа только что стояла красная точка целеуказателя, оказалась большая дыра. Его глаза стали как у статуи, в них появились удивление и пустота, и в тот же момент его мозг взорвался. Одну-две секунды он стоял, по-прежнему вцепившись одной рукой в волосы жертвы, а в другой держа нож. На белую стену брызнули частички мозга и осколки черепа, образовав позади него демонический нимб. Потом его взгляд наконец потух. Оборотень повалился назад, и, глухо чвакнув, его раздробленный затылок ударился об пол.

— Попала, — выдохнула Клара.

Она открыла глаза.

Она все еще видела распятие. Руки, ноги, кровь.

Наверное, это было так.

Наверное, она все время должна идти сквозь этот ад из страха, крови и слез, чтобы в конце побеждать.

Наверное, боль — единственный пропуск к победе.

Но ее сомнения исчезли.

Было лишь два варианта: либо умрет Безымянный, либо она.

Больше ничего.

Клара поднялась. Она еще слегка пошатывалась, но ее глаза были полны железной ясности, когда она в последний раз взглянула на распятие, как на лазерный целеуказатель.

«Безымянный», — подумала она.

— Я найду его, — тихо произнесла Клара, выходя из часовни. — И я убью его.

Глава 5

Черный «мерседес» S-класса включил правый поворот и остановился у дома № 38 по Мюллерштрассе. Тонированное стекло опустилось. Водитель в черном костюме и галстуке перегнулся через пассажирское сиденье и выглянул в окно. Андрия подошла ближе.

— Вы Андрия Альтхаус? — спросил водитель, открыв дверцу.

— Да, я. А вы? Вы водитель Тома Мирса?

— Так и есть, — ответил мужчина. — Вы не против присесть рядом со мной? Мистер Мирс задержится в Германии дольше, чем планировалось, я как раз забрал его чемоданы из аэропорта. — Он указал себе за спину. — Прибыли сегодня с курьерской службой «Федекс». Багажник забит и заднее сиденье, к сожалению, тоже.

Андрия с улыбкой взглянула на чемоданы «Сэмсонайт».

— Ничего страшного, — сказала она и села в машину. — Спереди и обзор лучше.

Водитель протянул ей многостраничный красочный проспект.

— Вот это я должен вам передать. «American Diamond». Звездное шоу Лос-Анджелеса. Предполагаю, что мистер Мирс хочет с вами поговорить именно об этом.

«Мерседес» плавно двинулся по Мюллерштрассе в сторону центра, и Андрия увлеченно принялась читать проспект.

На последней странице указывались партнеры по созданию передачи: «Си-би-эс», «Уорнер Бразерс», «Триумф Инк.». Перед ее глазами проплывала Америка: Лос-Анджелес, Беверли-Хиллс, Лас-Вегас, Нью-Йорк… В это трудно поверить! Еще вчера она была никому не известна, а сегодня счастье подошло так близко. Это американская мечта, и Андрии казалось, что она уже в новом мире.

Поэтому она не заметила, как водитель взял что-то с маленькой полочки у руля.

И укол шприца в ногу она почувствовала за десятую долю секунды перед тем, как потеряла сознание и провалилась в черноту.

Водитель выехал вверх по Шоссештрассе и направился обратно в сторону внутригородской скоростной автомагистрали, поправляя очки на носу.

Очки в оправе из матовой нержавеющей стали.

Глава 6

Кабинет доктора Александра Белльмана, шефа УУП Берлина, выглядел как центральный командный пункт. Вид из окна на Темпельхофердамм и громадное поле бывшего аэропорта Темпельхоф, в кабинете — гигантский письменный стол и большое кожаное кресло, за столом — книжные полки и несколько фотографий. На снимках тощее лицо Белльмана, рядом с ним всякие знаменитые личности: президент Германии, глава Скотланд-Ярда и директор ФБР. Еще на одной фотографии — он где-то в Азии вместе с Кондолизой Райс.