— Эй? Обиделся? — легко целует в кончик носа. — Не дуйся. Расскажи, до чего додумался.

— Я не дуюсь, я торможу. Хорошо… — с кошачьей улыбкой. — Очень.

— Ну, так что там с отличиями?

— Когда занимаешься сексом, после оргазма хочется отвернуться и заснуть. Когда занимаешься любовью, после оргазма хочется обнять и не отпускать.

— Да. Ты прав, — и вдруг снова обвивает его руками. — Обнять и не отпускать. Не отпущу!

— Только попробуй отпустить.

К тому времени, когда добросовестные парижане собирались уже покидать свои рабочие места, чета молодых Бетанкуров решила, что пора и честь знать. Они и так провели несколько часов в постели — занимались любовью, откровенничали, пили шампанское. Но надо уже как-то налаживать контакты с внешним миром. Хотя бы попытаться — правда, им-то и так хорошо. В постели. Вдвоем.

Сходили в душ — разумеется, тоже вдвоем. Каждый там мыл совсем не свое тело. И, разумеется, они не могли не затеять легкую эротическую игру с гелем для душа и шаловливыми руками. Однако, трезво взвесив свои возможности, решили отложить ее продолжение на «потом».

Но разлучаться телами, даже ненадолго и недалеко, даже на расстояние вытянутой руки, им сейчас не хочется. Сейчас им требуется быть как можно ближе друг к другу, рядом. Именно поэтому на диване в гостиной она устроилась на его коленях. Именно поэтому вторую бутылку шампанского они распивают из одного бокала. Так правильно для них сейчас. У них сейчас все общее — общее чувство, общее наслаждение, общая любовь.

— Сееерж… — Соня шелестит газетой, надув губки, смотрит на фото Серж и Амандин — то самое, уже с заметкой про несостоявшуюся свадьбу. — А когда напишут про нас? Мне надоело читать о тебе всякое вранье.

— Да хоть сегодня, — он лениво усмехнулся, махнул рукой в сторону своего телефона, лежащего тут же, на стеклянном столике. — Хочешь, позвоню Леруа, он подготовит пресс-релиз?

— Ладно уж, — милостиво склоняет голову она. — Можно подождать до завтра. Пусть еще один день женщины Франции потешат себя иллюзиями. А завтра пусть объявляют траур. Самый красивый и богатый мужчина Франции — мой!

Серж расхохотался. А потом вдруг стал серьезным.

— Послушай, Соф… По поводу самого красивого и самого богатого…

— Есть возражения?

— По обоим пунктам.

Соня поерзала, устраиваясь удобнее на его коленях.

— Рассказывай. Что у тебя там за возражения.

— Слушай, Соф… — Серж вздохнул. — Ну, ты же понимаешь… Что отношение ко мне со стороны других женщин вряд ли сильно изменится, даже после того, как на моем пальце появится обручальное кольцо…

— Так-так-так… продолжайте, мсье Бетанкур.

— А я привык, знаешь ли. Привык использовать свою внешность для… — он прокашлялся.

— Для чего?

— Если от того, что я буду любезен с какой-то женщиной, зависит нечто важное для меня, я буду с ней любезен! Потому что она ждет и хочет этого от меня!

— Погодите-ка, мсье Бетанкур. Сдается мне, вы пытаетесь на берегу отвоевать себе право на беспардонное кокетство, будучи уже женатым мужчиной?

— Софи! Я совсем не это имел в виду!

— А что?

— Если для дела нужно будет улыбнуться, приобнять, сказать комплимент, поцеловать руку или в щеку какую-то женщину — я буду это делать!

— А если для дела нужно будет кого-то завалить в постель?

— Софи! — это уже рык. — Ты прекрасно понимаешь, о чем я!

— Ты так думаешь? — она смотрит на него, склонив голову вбок. — Ладно. Поставим вопрос иначе. Вот это… — без предупреждения запускает ладонь под шелковый халат, прямо туда, где под ее руками вздрагивает и твердеет «это». — Это — моя территория? Только моя?

Он шумно выдыхает, прикрывает глаза.

— Так, прекрати возбужденно сопеть и молчать! Отвечай! Это — мое?!

— Твое! — резко открыв глаза. — Как будто ты не знаешь! Я говорил о другом, и ты понимаешь, что я имел в виду! И… Куда ты убрала руку?!

— Мне все понятно, — чертовка улыбается. — Ладно, разрешаю тебе строить глазки другим красоткам, раз ты без этого не можешь. И помни мою доброту.

— Ты неисправима, Софи, — качает головой. — Ревновать не будешь?

— Еще как буду! Буду устраивать тебе скандалы, быть посуду, кричать, топать ногами.

— Зачем?!

— Чтобы скучно не было!

— Софи! — со смехом привлекает ее к себе. — Знала бы ты, как я хочу, чтобы в моей жизни стало, наконец-то, скучно!

— Устал?

— Немного.

— Ладно, пока повременю с битьем посуды, — она трется щекой о его плечо. — А что там с возражениями по второму пункту?

— А по второму пункту… Собственно, я не так уж и богат, как все считают.

Соня перестала улыбаться, села ровнее.

— Серж? Что случилось? Ты же решил все вопросы с Русси? И подписал это важное соглашение? Я думала… мне так показалось… что дела у «Бетанкур Косметик» пошли на лад?

Он смотрел на нее и молчал.

— Что?! Что ты молчишь? Мне плевать, сколько у тебя денег, и ты это знаешь! Я переживаю за тебя, потому что знаю, как это для тебя важно!

— Не важнее, чем ты, — ответил Серж негромко. Софья слегка покраснела. И ответила тоже негромко.

— Я знаю, родной. Просто скажи мне, что случилось

— У «Бетанкур Косметик» дела действительно пошли на лад, — ответил после паузы Серж. — Просто… просто в компании скоро будет новый президент.

— Как?!

— Вот так, — Серж пожал плечами. — Мадам Нинон, как основной мажоритарный акционер, приняла решение о том, что у компании будет другой президент.

— Что?! — Соня ахнула. — Почему?! Ведь ты же… ты столько сделал, ты… — выдохнула, пытаясь успокоиться. — Уже известно — кто?

Серж кивнул.

— Кто?!

Голос его ровен.

— Новым президентом «Бетанкур Косметик» станет мадам Бетанкур.

Софья проглотила первые двадцать не совсем приличных слов. Надо быть аккуратнее в выражениях — речь идет о бабушке ее будущего мужа.

— Серж… — начала негромко. — Ты уверен, что она… То есть, мадам Нинон уже столько лет… никто не знает, сколько… Но… Ты считаешь, что она… — Соня решилась и выпалила: — Дееспособна? Просто такое странное решение — в ее возрасте возглавить крупный бизнес.