Раненые и больные из госпиталей, находившихся на территории МНР, поступали главным образом в Читу. Около половины из них тамцаг-булакский госпиталь эвакуировал авиационным транспортом. Для этой цели использовались обратные рейсы самолетов ТБ-3 и частично пассажирские «дугласы». Каждый самолет ТБ-3 мог принять 6 лежачих и 13 сидячих раненых, а «дуглас» — 21 раненого в полулежачем положении. Под руководством представителя ВСУ П. П. Тимофеевского 5 самолетов ТБ-3 были приспособлены для эвакуации тяжелораненых. В них размещалось по 12–14 человек. К середине августа были также приспособлены три «Дугласа». Каждый из них принимал 18 тяжелораненых. Скорость «Дугласа» позволяла делать два рейса в сутки. Самолеты ТБ-3 делали рейс из Тамцаг-Булака в Читу за 7 часов. Погрузку в самолеты производили ночью, чтобы до рассвета пролететь районы, где имелась опасность встретиться с вражеской авиацией…

Наземная эвакуация имела ту особенность, что расстояния от одного медицинского этапа до другого измерялись сотнями километров. Из Тамцаг-Булака до Баин-Тумени — 300 километров. Это расстояние автомашины преодолевали за двое суток. Одними санитарными машинами обойтись было невозможно. Грузоподъемность их незначительная — 4 лежачих и 2 сидячих места. Для эвакуации раненых использовали грузовые машины, в частности ЗИС-5 и ГАЗ-АА. Первая вмещала 12–15, а вторая — 8–10 раненых.

Баин-туменский госпиталь играл значительную роль в лечебно-эвакуационном обеспечении боевых действий войск. Во время августовской операции он имел 450 коек для лечения и около 600 мест для эвакуации в Соловьевск, в 230 километрах от Тамцаг-Булака, где находился эвакопункт № 25, развернутый медицинской службой ЗабВО. Из баин-туменского госпиталя основную массу тяжелораненых эвакуировали также самолетами. В Читу было доставлено 4618 раненых, в улан-баторский госпиталь — 446 человек.

Автомобильный транспорт шел через Мотат-Сомон и Баин-Тумень, где находились команды выздоравливающих и эвакопитательные пункты. На станции Борзя всех раненых и больных погружали в военно-санитарные поезда и эвакуировали опять-таки главным образом в Читу. В баин-туменском и борзянском госпиталях оставляли раненых и больных, которым эвакуация была противопоказана. Легкораненых только частично задерживали в командах выздоравливающих, организованных в Мотат-Сомоне и Баин-Тумени. Самое большое количество их было в Мотат-Сомоне — 328 и в Баин-Тумени — 450 человек. Основную массу людей эвакуировали в Читу и в зависимости от состояния ран размещали в госпиталях или направляли в команды выздоравливающих при частях, расположенных в гарнизонах округа. Тамцаг-булакский, читинский и баин-туменский госпитали играли исключительно большую роль в приеме, эвакуационной сортировке и лечении раненых и больных. Абсолютная масса их прошла через эти госпитали. В основе лечебно-эвакуационного обеспечения лежала система этапного лечения. Раненых и больных начинали лечить в войсковых медицинских учреждениях и заканчивали лечение в госпиталях, дислоцированных в городах, расположенных вдоль Транссибирской железной дороги, в пределах ЗабВО и СибВО. При этом строго соблюдался принцип задержки на этапах эвакуации раненых, которым дальнейшая эвакуация по состоянию здоровья была противопоказана. Однако принцип оказания хирургической помощи, по В. А. Оппелю, «там и тогда, где и когда они в ней нуждались», не всегда выполнялся. Это обусловливалось значительными колебаниями санитарных потерь и объема хирургических вмешательств при одних и тех же возможностях медучреждений. Части левого фланга несли значительно большие потери, чем наступавшие в центре и на правом фланге.

Операция наших войск по окружению и уничтожению противника имела глубину 20–25 километров от реки Халхин-Гол до границы, которую части не переходили.

В вопросах медицинского обеспечения боевых действий тогда выявились недостатки, касавшиеся прежде всего мобилизационной работы, подготовки врачей в области военно-полевой хирургии. Ощущалась и нехватка хирургов, способных самостоятельно оперировать. Вместе с тем вырисовывались пути совершенствования организации медицинской службы и руководства оказанием хирургической помощи. Наконец, выявилось огромное значение авиационного санитарного транспорта в организации системы этапного лечения с эвакуацией по назначению.

Общие потери советско-монгольских войск на реке Халхин-Гол за период с 28 мая по 15 сентября 1939 года составили ранеными и убитыми более 9820, больными — 2225 человек[1]. Из числа больных в ЗабВО было эвакуировано только 639. Речь идет о больных, которые нуждались в госпитальном лечении. Такое соотношение между ранеными и больными потребовало для лечения больных только 12–15 % всей развернутой коечной сети, а не 45 %, как это планировалось до начала боевых действий. Однако приписка медицинского состава, заготовка медицинского имущества и хирургического инструментария, а также приспособление зданий для развертывания эвакогоспиталей осуществлялись с учетом запланированного соотношения. Это поставило в трудное положение медицинскую службу ЗабВО и здравоохранение Читинской области.

Трудности усугублялись еще двумя обстоятельствами. Во-первых, сроки формирования ЭГ установленной схемой развертывания менялись в сторону их сокращения. Формировались госпитали по мере возникновения в них крайней надобности и в сжатые сроки, не превышающие 2–7 дней. Число раненых из месяца в месяц возрастало: в июне их было 55, в июле — более 3000, а в августе — около 4000. Кроме эвакогоспиталей формировались и другие медицинские учреждения, а также постоянные и временные военно-санитарные поезда. И во-вторых, для формирования эвакогоспиталей, предусмотренных схемой развертывания, не хватало медицинских кадров. Предполагалось недостаток в них на территории округа компенсировать поступлением из других округов. Но это не было выполнено. Связанные с этим трудности округ смог преодолеть только с помощью Военно-санитарного управления и Наркомздрава РСФСР, который за период конфликта направил в Читу 201 врача, в том числе 61 хирурга.

В связи с этим и справедливости ради следует подчеркнуть необоснованность упреков в адрес медицинской службы округа в отсутствии внимания к нуждам корпуса со стороны начальника медицинской службы 57-го особого корпуса (в последующем 1-й армейской группы) военврача 2 ранга Г. В. Мазина, он, видимо, не знал условий, в которых оказалась медицинская служба ЗабВО, не знал ее возможностей. Эвакуированных в июле в ЗабВО раненых и больных (2603) нужно было принять, разместить в госпиталях и лечить. Для этого только в июле в Чите и Улан-Удэ было развернуто 3 эвакогоспиталя на 1000 коек, в августе в Чите, Улан-Удэ и Борзе было развернуто 4900 мест.

Кроме того, сложившаяся в Европе и Азии политическая и военная обстановка вынудила СССР начиная с 1939 года увеличивать численность Вооруженных Сил. К началу Великой Отечественной войны она выросла в 2,8 раза и достигла 5,373 млн. человек. С этим ростом был связан большой некомплект врачей в войсках, почему и была предпринята организация в 1939 году Военно-медицинской академии в Куйбышеве и трех военно-медицинских факультетов при гражданских мединститутах.

Изучение состояния хирургической помощи раненым в майских боях, ознакомление с прибывшими в МНР медицинскими учреждениями и врачебными кадрами, их количеством, качеством и знанием ими многообразия боевых огнестрельных травм и особенностей лечения огнестрельных ранений потребовали от руководства 57-го особого корпуса самого пристального внимания к кадрам, к равномерному распределению их по учреждениям (особенно хирургов-практиков), к их теоретической и практической подготовке к работе в боевых условиях.

Эта важная работа своевременно и четко проводилась в жизнь. Формы ее носили разнообразный характер в зависимости от боевой и медицинской обстановки и степени работоспособности учреждений. Так, с личным составом медсанбатов 57-й и 82-й стрелковых дивизий перед боями в августовской операции проводились теоретические занятия, в ходе боев в эти соединения часто приезжали и помогали в организации работы, в выборе методов сортировки и хирургической обработки ран бригадные врачи Н. Н. Еланский и М. Н. Ахутин. Бывал у них и бригадный врач Д. А. Энтин, отвечавший за организацию квалифицированной помощи при челюстно-лицевых ранениях.