Изменить стиль страницы

В этот период работа медицинской службы продолжала проходить в условиях нехватки полевых медицинских учреждений. Это объяснялось не только трудностью их формирования в начале войны, но и потерей их в ходе стратегической обороны. Окруженные вражескими войсками, некоторые общевойсковые армии теряли часть госпиталей и медсанбатов. Формирование новых медицинских учреждений все еще отставало от возраставших потребностей в них вновь создаваемых армий. Работники войсковой, армейской и фронтовой медицинской службы трудились с величайшим напряжением. ГВСУ прилагало огромные усилия как для ускорения подачи необходимого имущества и направления медицинских кадров в формируемые учреждения, так и для регулярного направления постоянных военно-санитарных поездов, с помощью которых осуществлялась эвакуация раненых и больных в тыл страны.

Встреча в кабинете Михаила Ивановича была теплой и сердечной. Разговор начался за чашкой чая с того, что военно-медицинский состав проводит большую работу, отдавая все силы и знания выполнению задач, предъявляемых Великой Отечественной войной.

Но Калинин сказал мне назидательно:

— Думается, что в вашей работе, Ефим Иванович, не соединяются требовательность и внимательность к непосредственно подчиненным вам медицинским работникам. Не обижайтесь, пожалуйста, я сам работаю много и стремлюсь, чтобы моя требовательность к подчиненным не в последнюю очередь обусловливалась своим личным добросовестным отношением к делу. Впрочем, — подчеркнул Михаил Иванович, — я не только от себя лично… Когда взыскательность и требовательность пронизывают всю работу и создают атмосферу деловой напряженности и строгости, — это хорошо. Хорошо, что вы проявляете большую заботу о нормальных условиях труда и быта медицинских работников. Тут к вам никаких претензий. Но вопрос в другом: почему за хорошую, напряженную работу вы не представляете своих людей к правительственным наградам.

Дело прошлое. Но этот упрек привел меня сперва в замешательство.

— Но ведь не только мы, военные медики, — нашелся я, — трудимся напряженно, не считаясь со временем. Так работают все советские люди!

— Правильно, — кивнул Всесоюзный староста, — трудятся все прекрасно, но о своих товарищах по работе побеспокоиться должны прежде всего вы, как начальник. А я поддержу…

В марте 1942 года состоялось первое награждение военно-медицинских работников за образцовое выполнение заданий правительства. Встреча с М. И. Калининым стала ярким свидетельством огромной заботы Центрального Комитета и Политбюро нашей партии, от имени которых он вел со мной беседу о военных медиках, чей ратный труд получил высокую оценку.

* * *

Переход Красной Армии к наступательным операциям потребовал со стороны ГВСУ большой организационно-методической работы. В первой половине 1942 года я ознакомился с лечебно-эвакуационным обеспечением армейских наступательных операций на Западном и Калининском фронтах. Выяснились три категорий ошибок, допускавшихся начальниками медицинской службы фронтов, армий, корпусов, дивизий, бригад, руководством медсанбатов, ППГ и ПЭП. Это и послужило основанием к подготовке служебного письма.

К первой категории относились ошибки в осуществлении этапного лечения с эвакуацией по назначению. Это основа лечебно-эвакуационного обеспечения боевых действий войск. Всем хорошо известно, что принятая нами система оказалась самой лучшей, самой передовой. Но не всем известно, что самая передовая система может иметь и отрицательные стороны. Прежде всего это многоэтапность. Она удлиняет сроки лечения раненых, уменьшает эффективность своевременного оказания специализированной хирургической помощи раненым, особенно раненным в череп, челюсти, грудную клетку, живот, с повреждением больших трубчатых костей и крупных сосудов.

Ко второй категории относятся ошибки в руководстве полевой медицинской службой и организации маневра полевыми медицинскими учреждениями.

Исстари известно, что непременным условием управления является связь, которая должна поддерживаться всевозможными средствами между вышестоящими и нижестоящими начальниками. Положением о полевой службе штабов предусматриваются срочные донесения нижестоящими начальниками вышестоящим. Казалось бы, эта элементарная истина должна выполняться безукоризненно в любой обстановке, в любое время, любыми средствами, без этого не может быть управления подчиненными частями, соединениями, учреждениями, не может быть оказана своевременная поддержка со стороны вышестоящего начальника нижестоящему. Тем не менее в системе работы медицинской службы армий Западного и Калининского фронтов я, к своему огорчению, отметил печальные явления обратного порядка.

Но не только этим страдает управление полевой медицинской службой. Есть, на мой взгляд, более серьезные и совершенно недопустимые ошибки. При установленной штатно-организационной структуре и наличии небольшого количества полевых госпиталей и транспортно-эвакуационных средств мы можем успешно работать, только применяя грамотный и своевременный маневр. Что значит применять своевременный маневр? Это значит предвидеть события, быть ежечасно в курсе боевой обстановки, систематически получать сведения о динамике боя, операции, о чем я уже говорил в связи с вмешательством в это дело А. М. Василевского.

Фактически же медицинские начальники, находясь во вторых эшелонах штабов дивизий и армий, были лишены возможности, а порой и не пытались узнать, что делается в полках, где и сколько раненых, куда и сколько направить эвакуационного транспорта. Начмедармы не знали, где, в каких дивизиях ожидается большое скопление раненых, где госпитали 1-й линии переполнены, куда направить эвакуационный транспорт за ранеными, ППГ для усиления и приема их от медсанбатов, которые должны следовать за своими соединениями[11]. При такой плохой ориентировке в обстановке нельзя было рассчитывать на успех нашей работы, на организацию маневра санитарно-эвакуационным транспортом и ППГ.

К третьей категории относятся ошибки в планировании медико-санитарного обеспечения армейских наступательных операций. Главные разделы лечебно-эвакуационного плана состояли из ориентировочного расчета ожидаемых потерь ранеными и больными по группировкам войск, из «прикидки» потребности в ППГ и их дислокации в исходном положении, потребности в резерве, в коечной сети ГБА и в эвакуационном транспорте: автомобильном, конном, железнодорожном и авиационном. Особенно важно было правильно дислоцировать медсанбаты, медсанроты, армейские ППГ и ЭГ в исходном положении в соответствии с задачами основных группировок войск армий в предстоящей операции.

Я проверил положение дел в двух армиях и не видел там лечебно-эвакуационного плана. Нашел некоторые наброски об ожидаемых потерях ранеными в армиях Западного фронта. Расчет был сделан правильно, он подтвердился в ходе армейской операции. Но все остальные разделы, касающиеся обеспечения приема раненых, их хирургической обработки, лечения и эвакуации, не только не были предусмотрены планом, но и не обеспечивались должным образом фактически в ходе армейской операции.

Во-первых, дислокация медсанбатов в исходном положении была сделана совершенно неверно, и смею утверждать, что она сложилась стихийно без руководства и вмешательства со стороны начмедарма. Медсанбаты и медсанроты находились от войск на расстоянии от 10 до 20 километров. И это в исходном положении для наступления! Странным кажется считать такое положение терпимым с точки зрения обеспечения предстоящих боев дивизии.

Изучив содержание письма, начальник медицинской службы Западного фронта М. М. Гурвич нашел в нем то, что, по его мнению, нельзя делать достоянием личного состава подчиненных ему органов и учреждений. Иначе, думал он, его авторитет померкнет в глазах людей. Это заставило его обратиться ко мне с просьбой, чтобы я разрешил не рассылать письмо в медучреждения фронта. В просьбе было отказано. Я неплохо знал Михаила Михайловича. Когда в начале 1938 года я был назначен начальником медицинской службы Ленинградского военного округа, он был начальником окружной школы санинструкторов. Она размещалась под Ленинградом, в Тарховке. Я заглядывал в школу нередко без предупреждения. Постановка классных занятий и полевой выучки будущих саниструкторов рот, а во время войны командиров санитарных отделений рот была содержательной и поучительной. М. М. Гурвич любил это дело, много своей кипучей энергии и изобретательности вкладывал в полевую подготовку. Умение пользоваться местностью, знать, откуда лучше наблюдать за полем боя роты, чтобы вовремя заметить раненых, быстро и безопасно для их жизни оказать им первую помощь — дело нелегкое в условиях современного боя, когда потерян счет пулям и осколкам снарядов, приходящихся на квадратный метр земли. Быстрота связана со способом передвижения на местности. Одно дело перебежать, другое дело быстро подползти к раненому. Для успешной борьбы с кровопотерями, вызываемыми повреждением крупных сосудов, это не безразлично. Кроме этого, быстроту обеспечивают и технические навыки наложения жгута и повязки с соблюдением основ асептики. Ротный санинструктор должен в совершенстве владеть способами оказания первой помощи в положении лежа, сидя (на коленях) и стоя, причем умению лежа накладывать жгут и повязки, не нарушая стерильности бинта, особенно той его части, которой закрывается рана. Это умение требовалось довести до автоматизма.

вернуться

11

Приказом наркома обороны от 10 сентября 1942 года командиры всех степеней обязывались систематически и своевременно ориентировать медицинских начальников об изменениях боевой обстановки.