К несчастью, Артайнис забыла позаботиться о сопровождении, поэтому теперь ей пришлось в одиночестве направиться к широкому столу, где стояли кубки и графины. Внимательный слуга подал гостье разбавленного белого вина, в которое она, тем не менее, попросила добавить еще воды. До того момента, как подадут еду, пройдет еще некоторое время, и она не хотела особо налегать на алкоголь.

— Вы выглядите обворожительно, — раздался позади нее мягкий голос.

— Ионнис, — в то же мгновение откликнулась она, даже не оборачиваясь, и отпила глоток вина. — Вы мне льстите.

Юноша встал перед ней и широко повел рукой, охватывая им жестом весь вестибюль.

— Здесь, во Влахкисе ваша красота не имеет себе равных.

Артайнис надула губки.

— Вы хотите сказать, что за пределами вашей страны я менее обворожительна?

Этот вопрос, казалось, удивил Ионниса, так как он задумался на несколько мгновений, прежде чем ответить:

— Ваша красота не подлежит сомнению в любом месте. Но должен признать, что на моей родине вы поражаете мое сердце гораздо сильнее, чем это, возможно, могло бы быть по ту сторону гор.

— Ах, вы говорите это лишь потому, что тоскуете по Дирии. И это не я завораживаю вас, а только образ золотой империи, который вы видите во мне.

— Нет… я… — запротестовал он, но она не стала долго мучить его, а наклонилась и прошептала: — Действительно прекрасно встретить тебя здесь.

С облегчением он принял протянутую руку, которую крепко обхватил за запястье. Артайнис помогла ему выбраться из затруднительного положения, в которое он угодил, оправдывая свой неловкий комплимент. Хотя дирийским искусством вести светскую беседу юноша владел в совершенстве.

— Ты обворожительна, несмотря ни на что, пусть моему болтливому рту и не хватает слов, чтобы соответствующим образом восхвалять тебя.

Золотоволосая красавица улыбнулась, этот комплимент принимая с удовольствием, что юноша отметил благодарным кивком. «Похож ли он на свою мать?» — неожиданно подумала Артайнис. Она была удивлена, узнав, что Стен не женился после смерти супруги. У ее отца было четыре жены и десять детей, она с трудом могла представить себе, как можно расти, имея всего одного брата. В отличие от Натиоле Ионнис совсем мало был похож на отца. Его глаза были светлее, а черты лица — тоньше, его темные волосы были коротко подстрижены.

— Ты можешь рассказать мне о некоторых из картин? — попросила она своего кавалера.

Тепло его руки на коже приятно будоражило, и дирийка наслаждалась близостью юноши, когда он вел ее к большой мозаичной композиции над дверью в зал.

— Это самое новое изображение и, пожалуй, самое важное сегодня, на нем показано, как моя тетя, я имею в виду, как Ионна сал Сарес выступила в битве троллей против Цорпада Диммину и наконец одержала победу.

Ионнис указал на двух людей в центре картины, мужчину в доспехах и женщину на коне, которые сражались друг с другом, всадница одолевала своего противника. Ионнис обратил внимание девушки на небольшую группу странных существ, которые превосходили размерами людей раза в два, если не больше: массивные монстры с ужасающими рогами на голове.

— Это тролли, которые сражались на нашей стороне. На картине можно увидеть также моих отца и мать, но триумф в битве троллей целиком принадлежит Ионне.

Мозаичная картина была искусно выполнена. Артайнис знала, что некоторые влиятельные персоны ее родины даже нанимали влахаков для того, чтобы те украсили стены их домов. Собственно, изделия ремесленников и художников Влахкиса считались провинциальными и не заслуживающими внимания, но мозаика была исключением.

— Но Ионне не суждено было долго наслаждаться миром, не так ли? — спросила рыжеволосая красавица, хотя и сама знала ответ.

Отец Артайнис, прежде чем отправить ее сюда, настоял на том, чтобы она выучила не только язык страны, но и ее историю. В первую очередь новую историю, недавние события, в которых он и сам сыграл немаловажную роль.

— Один год.

Они молча еще несколько мгновений разглядывали картину, затем она незаметно перевела взгляд на юного принца. С момента прибытия в Теремию присутствие рядом Ионниса стало для нее очень важно. Долгая жизнь в империи наложила на него отпечаток. Познакомились они в Дирии, хотя в империи были далеко не так близки, как здесь. Он понимал ее лучше, чем другие влахаки, и охотно болтал с ней о жизни по ту сторону Соркат. В отличие от некоторых других лиц при дворе.

— А где же твой брат? — наконец спросила она.

Лицо Ионниса сразу омрачилось.

— Он, несомненно, скоро будет. Ему нужно было переодеться…

В этот момент Стен ударил двумя металлическими кубками друг о друга и тем самым привлек к себе всеобщее внимание.

— Мне как раз сообщили, что нас ждут в банкетном зале. Прошу, пожалуйста, за мной в зал!

Огромные створки распахнулись на удивление бесшумно, открыв внутренности большого зала. Он был в праздничном убранстве. На высоте трех шагов между колоннами были натянуты полотнища, а вдоль стен повсюду стояли светильники со свечами. Но внимание устремившихся в зал гостей сразу же было приковано к длинным рядам столов, которые были размещены в форме большого полукруга. В отличие от империи, где блюда подносились слугами постепенно, здесь столы ломились под весом огромных подносов с яствами. «Или, по крайней мере, под тем, что здесь таковым считается».

Вошедшие тихо переговаривались, Ионнис и Артайнис последовали внутрь. Их сразу же встретили двое слуг, которые проводили их к предназначенным местам. Ионнис занял место по левую руку от отца, в то время как юную дирийку отвели чуть дальше вдоль стола. Справа от нее стул с высокой спинкой еще пустовал, а слева уже сидел худой мужчина, который вежливо кивнул ей, однако даже не улыбнувшись, а затем снова отвернулся к столу воеводы. На госте была простая светлая туника. Его темные волосы были коротко подстрижены, кроме единственного длинного локона на затылке. Вид масридской прически, украшавшей голову влахака, смутил юную дирийку, но его поведение просто взбесило ее.

— Меня зовут Артайнис Вульпон, — тихо представилась она, зная, что это выглядит по меньшей мере невежливо.

Но холодный взгляд и полное отсутствие любезности на лице мужчины задевали девушку. Наконец сосед натянуто и довольно неискренне улыбнулся.

— Меня зовут Корнель.

Ее взгляд упал на золотой солнечный диск, который висел на его шее.

— Вы принадлежите ордену Альбус Сунас?

И снова лишь короткий кивок. Причиной такой замкнутости, возможно, было сложное положение ордена при дворе. Даже по прошествии двух десятилетий со дня освобождения многие влахаки сильно недолюбливали священников Альбус Сунас. Немудрено, ведь орден веками пытался искоренить исконный культ влахаков. И только благодаря Висинии, супруге Стена, Альбус Сунас не выдворили из этой части страны, в которой теперь влахаки были полновластными хозяевами. После смерти жены Стен продолжал придерживаться этой политики и разрешил ордену сохранить храмы и монастыри. «Альбус Сунас может быть сто раз непопулярен и для многих граждан даже ненавистен, но это совсем не повод для подобной неучтивости», — мрачно подумала Артайнис и как ни в чем не бывало продолжила беседу со священником. О погоде, о празднике, об угощениях, гостях, обо всем, что приходило в голову… Это был как раз тот тип светской болтовни, который ей вообще-то был противен, но которому ее обучили с пеленок. Корнель периодически кивал, бормотал что-то более или менее внятное, и уже очень скоро его улыбка стала еще более вымученной, чем вначале.

Юная дирийка, довольная собой, продолжала трещать без умолку, разыгрывая наивную девушку, и оставила бедолагу в покое только в тот момент, когда через небольшой боковой вход в зал буквально ворвался молодой человек, замер на мгновение, принял подобающий вид и уже медленнее подошел к своему месту по правую руку от Стена. Наследный принц Влахкиса был одет безукоризненно, если не считать, конечно, общей простоты национальной одежды, а его длинные черные волосы были заплетены в тугую, еще влажную косу. По лицу юноши можно было сразу понять, что настроение у него далеко не хорошее. С торжественной серьезностью, которая казалась Артайнис странно не соответствующей обстановке, он кивнул отцу и Ионнису. Во взглядах, которыми обменялись братья, было что-то… чувство, которое Артайнис с трудом читала. Но выражения их лиц оставались твердокаменными, в отличие от лица воеводы, который при виде старшего сына просветлел и широко улыбнулся. Стен обменялся несколькими с словами с Натиоле и затем поднялся. Тем временем почти все места за столами были заняты. Гости, словно завороженные, не спускали глаз с воеводы.