— Ты ведь говорил, что защитники города умрут и некому будет защищать сокровища, — сказал Конан.

— Я ошибся, — признался Серзак. — В конце концов это всего лишь легенды, и, как мы только что выяснили, легенды, придуманные в своей основе одним человеком.

Безголовое тело Горкана продолжало стоять. Руки вдруг затряслись, а из обрубка шеи вверх сначала ударил мощный фонтан крови, а затем — луч нестерпимо яркого света.

Черное облако появилось над полом. Свет из шеи Горкана стал вливаться в него. Сначала облако было маленькое, чуть больше человеческой головы, но быстро принялось увеличиваться. Огненные точки сверкали в нем, будто глаза демонов преисподней. Из облака исходил жуткий, пронизывающий до мозга костей холод. Конан почувствовал, будто из облака протянулось тонкое щупальце и приникло к его лбу. Голову словно охватило раскаленным обручем. Конан закрыл глаза, но ничего не изменилось. Он по-прежнему видел растущее облако. Оно с самого начала было черным, но казалось, что с каждым мгновением становится еще чернее.

Когда Конан открыл глаза, то увидел, что луч света погас, а безголовое тело Горкана упало. Теперь щупальца, исходящие из облака, были зримыми наяву. Щупальце, схватившее голову Конана, оставило ее, найдя себе другое занятие. Как и все остальные щупальца, оно предпочло мертвые предметы живым.

Прежде всего щупальца разодрали на части пустую оболочку железного бога, а потом взялись за стены. Первой пала стена, отделяющая зал Ангираса от зала Внешних Ритуалов. Затем наступил черед наружной стены, выходящей на запад. При этом одна из потолочных балок обрушилась, да так удачно, что расколола плиту, в которой находились Конан и Серзак. Плита вся пошла мелкими трещинами.

Незнакомец с лиловым шрамом опомнился и с криком бросился на Серзака, который был ближе. Движение незнакомца было затруднено крошащимися и разъезжающимися осколками плиты. Ловко пользуясь всеми четырьмя конечностями, Серзак быстро отступил.

Конан без суеты надел сапог и пошел незнакомцу навстречу. Сообразив, что в таких условиях сражаться не слишком удобно, воин с лиловым шрамом вернулся назад — на твердый пол.

— Ты спас нам жизнь и я не хочу тебя убивать! — заявил Конан.

Но воин остался глух к искренним словам замирения.

— Он малость тронулся умом, Конан, его не убедить, — проговорил из дальнего угла Серзак.

Черное облако потеряло интерес к залу Ангираса и принялось за трупы у подножия железного трона на судейском дворе. Крысы с отчаянным писком бросились искать спасения. Щупальца разрывали грудные клетки трупов и выхватывали мертвые сердца. Облако продолжало расти.

Воин с лиловым шрамом не обращал на происходящее снаружи никакого внимания. Его интересовал только черноволосый человек с плечами быка, который приближался к нему, что-то говоря. Бывший подданный Воледира не слушал чужих речей, заранее считая все обманом и темным наваждением. Он жаждал только одного — убить.

Конан защищался, изо всех сил стараясь не причинить противнику вреда. Киммериец даже бросил свой меч и пошел к чужаку с раскрытыми наружу ладонями. Но это ничуть не помогло. Безумец нападал с бешенством слона в период течки и ему даже почти удалось достать киммерийца. Конан почувствовал кожей горла легкое прикосновение чужого лезвия. Кадык киммерийца нырнул вниз, потом поднялся вверх. Второго прикосновения, которое могло быть не столь легким, Конан решил избежать. Он схватил с пола треножник и воспользовался им.

За то время, пока меч противника поднимался, чтобы начать свой сокрушительный путь вниз с самой верхней точки, Конан успел впечатать ножки треножника в живот безумца, тем самым заставив его сделать несколько шагов назад, а сам отпрыгнул к пустому постаменту и снова прокричал:

— Я не желаю тебе вреда!

— Бесполезно! — заявил Серзак. — Убей его, и нечего лишний раз искушать судьбу. Все равно он не жилец на этом свете.

— Надеюсь, он устанет, — сказал Конан.

Он не успел устать. За его спиной вдруг поднялось безголовое тело Горкана. Кешанец поднял с пола свой меч и мощным ударом разрубил безумца пополам. Верхняя половина воина закричала как разъяренный самец горной гориллы и в полете еще пыталась размахивать мечом, прежде чем упала лицом к безголовому убийце. Нижняя половина повалилась на месте. На лице разрезанного воина отразилось разочарование.

Конан метнулся к оставленному мечу и схватил его, но меч не понадобился. Безголовое тело Горкана покачнулось, оружие выпало из рук и кешанец упал. Трупами сразу занялось черное облако. Щупальца метнулись и вырвали из мертвецов одно красное сердце с красной кровью, а другое — золотое, истекающее золотой кровью.

Золотое сердце не пошло облаку на пользу. Едва щупальце поднялось из груди Горкана, как по нему пробежала судорога. Остальные щупальца немедленно втянулись. Облако поменяло цвет на багровый.

Конан услышал гром, поднял голову и увидел, что в небе образовалась светящаяся рана, словно по небу полоснули огненным мечом. Из раны вниз потянулся световой смерч. За несколько мгновений он дотянулся до багрового облака с бессильно висящим щупальцем, опрометчиво схватившем золотое сердце Горкана, и втянул его в себя. Еще быстрее он с жутким воем втянулся назад и рана в небе закрылась.

— Кром! — сумел воскликнуть Конан.

Серзак сидел у пустого постамента и лицо его было бледнее снега и тверже камня.

48

За постаментом обнаружилась скрытая в стене дверь. Она ничем не отличалась от окружающего камня и Конан ни за что бы не догадался, что это дверь и как ее нужно открывать. Серзак повернул одну из сотен маленьких фигурок в нишах стены за постаментом и дверь бесшумно отъехала вниз.

Сразу за ней оказалось круглое помещение с шестиугольным плоским камнем посередине. Потолок, когда-то покрытый цветными рисунками, был сильно закопчен, и сейчас рисунки лишь угадывались. Конан рассмотрел несколько крыльев с когтями, как у летучих мышей, жуткие чешуйчатые лапы, пару круглых глаз с вертикальными зрачками.

Из отверстия в потолке на плоский камень падал тончайший солнечный луч. Возле стен стояли ящики с приготовленными факелами. Напротив лестницы находилась ниша с огромным диском в стене. На диске были нарисованы раскосые глаза с синими зрачками. Справа от лестницы располагалась глухая арка, над которой выступал барельеф головы носорога.

— Нужно повернуть диск, — сказал Серзак.

— Ты уверен, что это снова не легенда? — спросил Конан.

Серзак пожал плечами.

— Кто знает, кто знает… — пробормотал он со вздохом.

Конан решил не вдаваться в проблему и вошел в нишу. Пол под ним мягко неглубоко осел. Из краев диска с громким щелчком появились ручки.

— Вращай! — сказал Серзак.

Конан напрягся, ожидая, что диск окажется тяжело провернуть, и чуть не упал от неожиданной легкости. Ручки, казалось, сами рванулись вверх.

Раздался скрип и стена за аркой под барельефом головы носорога стала отодвигаться в сторону.

— Вращай, вращай! — подбодрил Серзак. — До конца!

Конан повернул диск на два оборота и арка полностью раскрылась.

Больше диск не поворачивался.

— Все, дальше не идет, — пояснил киммериец.

Серзак зажег факел и направился под арку. Конан последовал за ним. За аркой тянулся коридор со стенами из гладко отполированных каменных плит. Такими же плитами, только со сложными геометрическими рисунками, был вымощен пол и выложен потолок. Неверный свет факела метался, многократно отражаясь от полированного камня. Казалось, это мечутся тени от крыльев невидимых летучих мышей. Серзак шел медленно, осматриваясь после каждого шага. Конан следовал за ним в молчании с обнаженным мечом. Он не думал, что придется применять меч в таком месте, вряд ли здесь было что-то живое и подвижное, но с мечом было привычнее и спокойнее. Сила оружия вливалась в руку Конана и укрепляла его сердце.

Серзак наклонился и показал на одну из плит, на взгляд Конана ничем не отличавшуюся от остальных. Тот же геометрический рисунок, та же, пока нетронутая, пыль.