Похоже, он забыл и о том, что, когда он учился, я работала и приносила домой деньги. И теперь мне кажется, я вправе рассчитывать на небольшую часть его дохода. Я скромная женщина, Майкл, и не предъявляю чрезмерных требований. Мне бы хотелось, чтобы ты с ним увиделся и попросил выслать мне деньги. Я бы это оценила, сынок. Пожалуйста, позвони мне, когда получишь это письмо, так как я хочу знать, собираешься ты помочь мне или нет.

С любовью, мама».

Я сложил письмо, вложил обратно в конверт, взял бокал и отхлебнул глоток коньяку.

— Майкл ей позвонил? — спросил я.

— Да.

— Откуда это известно?

— Я получила письмо…

— Когда это произошло?

— В субботу утром. Я сразу же позвонила своей матери. Она сообщила мне, что уже говорила с Майклом и он отказался выполнить ее просьбу.

— Каковы были ее дальнейшие планы?

— Обратиться в суд. Что же еще ей оставалось делать? Мне кажется, вы не до конца понимаете ситуацию, мистер Хоуп. Суть состоит в том, что Майкл отверг просьбу своей матери и объединился с Морин и своим отцом. Вы понимаете, что я хочу сказать? Он никак не мог совершить эти убийства.

— Может, и так, — сказал я. — Скажите, а после звонка в субботу вы еще говорили со своей матерью?

— Нет. Я пыталась связаться с ней из Нью-Йорка вчера вечером, но ее не было дома. Я собиралась позвонить ей сегодня вечером, но самолет прилетел поздно, и мне не хотелось ее будить. Она обычно ложится спать в девять — полдесятого.

— Значит, она не знает, что вы здесь, в Калузе?

— Нет. Завтра утром я сразу же позвоню ей.

— Вы еще с отцом не разговаривали?

— Нет.

— Почему?

— Не хочется, — ответила Карин и по-детски пожала плечами.

— Почему?

— Потому что, мне кажется… впрочем, неважно.

— Что вам кажется, мисс Парчейз?

— Ничего.

— Мне бы хотелось знать.

— Давайте я вам предоставлю факты. Вы же адвокат и сможете их оценить, ладно? Факт номер один, — сказала она, загибая палец на левой руке. — У папы есть другая женщина. Он женат на Морин всего восемь лет, но уже крутит с другой женщиной.

— Откуда вам это известно?

— Он сам мне рассказал. Когда мы виделись с ним на Рождество.

— Рассказал сам?

— Чему вы так удивляетесь? Ему хотелось с кем-нибудь поделиться, а под рукой оказалась я. Я умею хорошо слушать. Особенно стареющих мужчин, — сказала она, улыбнувшись. — Факт номер два: у него серьезные намерения насчет этой женщины, и ради нее он собирался оставить Морин. Факт номер три, — продолжала она, загибая средний палец, — моему отцу не хочется платить алименты, он отказался продолжать выплаты моей матери. Если он решится бросить Морин — простите, но это факт номер четыре, — его будет ожидать встреча в суде одновременно с двумя бывшими женами, и ему могут присудить выплачивать алименты обеим женам, не говоря уж о маленьких девочках. Вот вам факты, мистер Хоуп, — подытожила она. — Поразмышляйте над ними.

Я задумался. Мой мозг работал с бешеной скоростью. Джейми хотел расстаться с Морин, но он уже знает, что это такое, по разводу с первой женой. Та отказывалась дать ему свободу в течение восемнадцати месяцев и в конце концов навязала кабальное соглашение. В январе он прекратил выплачивать ей алименты, но пока не был готов начать переговоры с нынешней женой, которую больше не любил. Так, значит, он разговаривал с Кэтрин об убийстве?! В коттедже на берегу моря они шептали друг другу: «Покончить», «Покончить», «Покончить», и постепенно идея приобрела форму, стала оправданной, разумной и неизбежной. Прошлой ночью он рано бросил игру в покер: он поспешил домой, чтобы убить Морин…

И своих дочерей?!

Нет!..

Невозможно!

— Нет, — произнес я. — Я так не думаю, мисс Парчейз.

— Нет?? Тогда кого же выгораживает Майкл?

Я не рискнул высказать предположение, что Майкл, вполне возможно, выгораживает свою мать, Бетти Парчейз. Заметил только:

— Может быть, и никого. Может, он их и убил.

— Но вы ведь прочли его письмо? — спросила Карин, раздражаясь.

— Да.

— И все еще можете так думать?

— Я не знаю, что думать, — ответил я и посмотрел на часы.

— Хотите еще выпить? — спохватилась Карин. — Я могу позвонить.

— Нет, спасибо, мне пора идти, — сказал я и засунул письмо в карман.

— Вы покажете письмо полиции?

— Да.

— Похоже, я вас не убедила, — заметила она, напряженно улыбнувшись.

— В чем? В невиновности вашего брата или в виновности вашего отца?

— Вы не знаете моего отца так, как знаю его я. Вы не знаете, каким он может быть жестоким.

— Не верится, что он и есть убийца, — возразил я, встал и направился к двери.

— После того, как развелся с женой после пятнадцати лет совместной жизни, все остальное кажется легким, — сказала Карин.

— Только не убийство, мисс Парчейз. Спокойной ночи, я ценю ваше…

— Даже убийство!

— Но не своих же собственных дочерей, — сказал я и открыл дверь.

— Развод — это один из способов убийства, — успела возразить она.

Глава 13

Я вернулся домой без четверти час. В кабинете горел свет. Сьюзен, обнаженная, сидела за столом. Ее рука лежала на телефонной трубке. Она никак не отреагировала, когда я остановился в дверях и заглянул в комнату.

— В чем дело? — спросил я.

На ее губах заиграла непонятная улыбка.

— Сьюзен?

— Мне только что позвонили, — сказала она.

— Кто?

— Мужчина по имени Джеральд Хеммингз.

У меня перехватило горло. Поначалу мы с Эгги тысячу раз репетировали подобную сцену. Мы точно знали, что говорить, чтобы избежать ловушки. Какие бы обвинения ни предъявляли Сьюзен или Джеральд, мы готовы были все отрицать. Но так было вначале, а сейчас — по-другому. В прошлом месяце мы договорились все рассказать, поэтому теперь не было смысла лгать.

— Джеральд Хеммингз? — переспросил я. — Кажется, я не знаком с этим джентльменом. Что ему было нужно в такое время?

— Он хотел поговорить с тобой. А вместо этого пообщался со мной.

Я ничего не ответил. Я ждал. Я понял, что это не ловушка. Хотя это и выглядело ловушкой. И все-таки я знал, что это не так. Может нас кто-то видел? Например, та женщина, что собирала ракушки на пляже? Может, она видела, как я входил в дом? И узнала меня? А потом позвонила Джеральду Хеммингзу и все ему рассказала? Я ждал. Молчание затягивалось. Сьюзен продолжала пристально смотреть на меня.

— Что ж, я… А кто этот мужчина? — наконец пробормотал я. — Я никогда…

— Мы в театре встречались с его женой.

— С его женой?

— Агатой Хеммингз.

Так в первый раз ее имя прозвучало у нас в доме. Сенсации не произошло, но тем не менее оно разорвалось в комнате, шрапнелью разлетаясь по углам — «Агата Хеммингз!..» — рикошетом отлетая от стен — «Агата Хеммингз!» — калеча и сокрушая все и вся на своем пути.

— Я ее не помню, — заметил я.

— Кажется, мистер Хеммингз считает, что у тебя с ней роман.

— Что такое ты несешь?!

— Агата Хеммингз… Кажется, так считает ее муж…

— Да, я слушаю тебя. Но…

— …но, конечно же, это выдумки.

— Послушай, Сьюзен, я не знаю, кто позвонил тебе в такое время, но…

— Мне позвонил мистер Хеммингз!

— Или же кто-то, кто назвался мистером Хеммингзом.

— Да, конечно, и этот кто-то весьма правдоподобно от имени мистера Хеммингза рассказал мне, как ты трахал его жену.

— Сьюзен, клянусь Богом, я ничего не понимаю.

— Не клянись, Мэттью. А то Бог испепелит тебя молнией.

— Я рад, что ты находишь это забавным. Глубокой ночью тебе звонит неизвестный мужчина…

— О да, все это чрезвычайно забавно.

— Ну, я безусловно рад…

— Я бы даже сказала точнее — безумно весело. Я даже поинтересовалась у мистера Хеммингза — может, это своего рода шутка? Это потому, что мне это показалось просто уморительным, Мэттью. Однако мистер Хеммингз не нашел в этом ничего смешного. В течение всего нашего разговора он плакал, Мэттью. Временами я даже не могла разобрать, что такое он говорит. Но суть уяснила. Мне все-таки удалось ее уяснить. Хочешь послушать, Мэттью?