Никто не подозревал, что они разыскивают Дженни Санторо. Знали только, что хотят купить наркотик. Надеялись они на одно: кто-нибудь вдруг да скажет, что есть в городе птичка, а у птички — прекрасный товарец и она ищет покупателей. Вот на что они надеялись, но пока никто им слова не сказал про такую птичку.
Чарли Набс им сообщил, что в пятницу ночью ожидается судно с грузом, товар первый сорт. Чарли Набс пока не знал, сколько груза будет на борту. Это становится известно только тогда, когда груз уже прибыл, потому что привозили разное количество. Их дело обеспечить наличность и оплатить груз, сколько бы его там ни было на судне. Цена зависит от чистоты наркотика. В последнее время привозили товар что надо, на этот раз тоже ожидается на девяносто процентов чистый.
— Я так понял, вам нужен самый хороший товар, — сказал Чарли, обращаясь к Эрнесто.
— Совершенно точно, — ответил тот.
— А количество?
— Две или три упаковки.
— И все? Я-то надеялся, вы возьмете побольше. Мы иногда получаем пакетов десять или двенадцать, денег надо много. Мы могли бы сколько-то отдать, так нам легче.
Заговорили еще тише. Повернулись лицом к морю и смотрели на воду. За соседним столиком какие-то женщины ели салаты. Шлюпки неслись по воде. Все так мирно и красиво, белые паруса на фоне бледно-голубого неба и темно-синее море. Над водой парят чайки. Вторник в раю.
Мужчины продолжали разговор о наркотике.
Спутник Чарли Набса сказал:
— Насчет цены так: примерно семьдесят пять за пакет. Товар что надо.
Спутника Чарли Набса звали Джимми Ларгура. Сначала Эрнесто подумал, что он латиноамериканец, по виду решил. Но он оказался итальянцем. Джимми Ларгура. Правда, Чарли Набс называл его по-другому: Джимми Ноги. Джимми Ноги то, да Джимми Ноги другое… Джимми Ноги начал рассказывать, как скоростной катер, тип «сигарета», подойдет в эту пятницу ночью к более крупному судну и примет груз. Было бы неплохо, если бы Эрнесто уже сейчас мог гарантировать своим словом покупку по меньшей мере шести пакетов. Четыреста пятьдесят за шесть штук. У них сразу станет легче на душе, если они будут знать, что шесть мешков уже пристроено.
— Мы могли бы согласиться на шесть мешков, — сказал Эрнесто, — но не за ту цену, какую вы назвали.
— Цена справедливая, — вмешался Чарли Набс. — За девяностопроцентный? Очень справедливая цена. Как ты считаешь, Джимми?
— За девяностопроцентный? — отозвался Джимми. — Вы шутите. Это дешево. За девяностопроцентный просто очень дешево.
— Если он и вправду девяностопроцентный, — возразил Эрнесто.
— Даже если в нем только восемьдесят пять, — сказал на это Чарли.
— Или даже восемьдесят, — подхватил Джимми. — Дешево даже за восемьдесят.
— Я бы согласился взять девяностопроцентный по сорок за кило, — сказал Эрнесто.
Он думал при этом, что хорошо было бы заключить такую сделку для Амароса… они с Доминго могут и не поймать девушку, это вполне вероятно. Выгодная сделка умерила бы гнев Амароса. Приобрести для него, скажем, шесть кило по сорок, это же невероятно дешево.
Если эти парни настолько глупы…
— То, что вы предлагаете, — ответил Джимми, — нет никакого смысла обсуждать. По сорок за кило? Вы шутите. Скажите мне, что это просто шутка.
— Сорок — это вполне хорошая цена, — сказал Эрнесто.
— Вы платите по семьдесят пять, — продолжал Джимми.
Эрнесто:
— Это очень дорого. Слишком дорого.
— Я говорю предположительно. Предположим, вы платите по семьдесят пять…
Эрнесто затряс головой.
— Предположим, о'кей? Только предположим на минуту, вы же от этого не умрете… Кстати, хотите еще выпить? Или заказать ленч?
— Выпьем по новой, — предложил Чарли Набс и поманил официанта, чтобы заказать напитки для всех.
— Я говорю, предположим, вы согласились по семьдесят пять за пакет, — твердил свое Джимми. — Это же чистый выигрыш, вы за такой товар можете назначать двойную цену. Сами понимаете, что девяностопроцентный пойдет вдвое дороже при распродаже, даже больше чем вдвое.
— Этого бы я не советовал, — вставил Чарли Набс. — Слишком дорого. Тяжело продавать.
— Ты прав, совершенно прав, — согласился Джимми. — Пусть так. Вы платите по семьдесят пять…
Официант подошел к столику, и Джимми сразу переменил тему.
— Такая, как вон та, с голубыми парусами, — сказал он, — стоила бы вам по крайней мере семьдесят пять тысяч, согласны?
— Может, и больше, — добавил Чарли Набс.
Официант принес напитки и спросил, не хотят ли они посмотреть меню. Его попросили немного подождать, и как только он отошел от столика, Джимми снова понизил голос.
— Соглашайтесь на семьдесят пять и берите шесть пакетов, как условились. Всего, значит, четыреста пятьдесят, а получите за это вдвое. То есть девятьсот. По-моему, очень даже неплохо.
Эрнесто тем временем соображал, что на нынешний день цена в семьдесят пять тысяч в самом деле справедливая — если кокаин девяностопроцентной чистоты. Но ему не нужна справедливая цена, ему нужна выгодная сделка. Если он уладит это для Амароса, может, тот простит им, что не нашли девку.
— Справедливая цена сорок, — сказал он.
— Ну-ну, продолжайте в том же духе, — усмехнулся Чарли.
— Вы шутите, — повторил Джимми.
— Сорок, самое большее сорок пять. — Эрнесто повернулся к Доминго. — Cuarenta о cuarenta е sinco esta bien, no? Рог noventa рог ciento de pureza?[56]
Доминго кивнул.
— Si, por supuesto.[57]
— Ну а как насчет семидесяти? — спросил Чарли Набс у Джимми.
— Нет-нет, мы на это пойти не можем, тут и говорить не о чем. Давайте допьем и разойдемся, о'кей? По-хорошему.
Джимми улыбнулся, подтверждая тем самым, что ни о чем дурном и мысли нет.
Между ними четырьмя происходил примерно тот же разговор, какой ведется при любой торговой сделке, за исключением того, что предметом торговли был наркотик. И Джимми Ноги и Чарли Набс отлично знали, сколько товара они получат в пятницу ночью, насчет разных по количеству партий они, разумеется, врали. Привезут двадцать килограммов, и они согласились уплатить за все ровно миллион, то есть по пятьдесят тысяч за упаковку. Если они сумеют выторговать четыреста пятьдесят тысяч за шесть пакетов, значит, за остальные четырнадцать пакетов им придется выложить пятьсот пятьдесят тысяч, по тридцать девять — сорок тысяч за один пакет, что чертовски дешево.
Джимми был уверен, что спики знают цены на девяностопроцентно чистый кокаин. Или знают, или они в этом деле новички. В любом случае, предлагая по сорок тысяч за кило, пытаются втереть очки. Семьдесят пять — хорошая цена, даже не хорошая, а правильная, справедливая. Они с Чарли собирались получить на этой сделке большой профит, потому что южноамериканцы, с которыми они связались, были люди новые и хотели закрепиться во Флориде. Пятьдесят тысяч за кило — это лучше некуда. Но в нашем бизнесе пожалуйте деньги на бочку, мистер, а у них с Чарли времени в обрез, чтобы приготовить миллион. Было бы неплохо часть этих денег содрать со спиков. Но не по сорок тысяч за кило. Это просто смех.
Эрнесто и Доминго, конечно, понимали, что сорок тысяч — чистый смех. Поэтому Эрнесто сразу переменил установку и сказал «самое большее сорок пять». Что тоже было смешно. Правильная цена — семьдесят пять. Итальяшки, полагал Эрнесто, не врут, когда говорят, что не прочь принять кого-то в долю в этой сделке, но в таком случае они захотят получить цену повыше. Вопрос в том, сколько они сами согласились уплатить за кокаин; если, к примеру, по шестьдесят тысяч, что похоже, поскольку с них с Доминго они просят по семьдесят пять, то Эрнесто вряд ли добьется выгодной сделки на своих условиях. Стало быть, надо либо найти девку, либо жди расправы от Амароса. Вместо девки Амарос вполне может подвесить к потолку Эрнесто… Ai, muchacho![58] — подумал Эрнесто. Хорошо бы заполучить товарец по пятьдесят, Амарос будет счастлив.