— Вы помните, где мы сидели, Гревилль? — продолжал между тем Найланд Смит. — От нас до лестницы, на которой стояла Фа Ло Ше, было меньше десятка шагов. Я понял, что бирманец сейчас прыгнет, и успел вовремя увернуться. Он проскочил мимо, а я бросился вверх по ступенькам и прежде, чем мадам сообразила, к чему дело клонится, одной рукой обхватил ее за талию, а другой прижал к ее ушку дуло пистолета!

Смит остановился, в очередной раз раскуривая потухшую трубку. Мы ошеломленно молчали.

— Она не человек, эта женщина, — внезапно прозвучал хриплый голос — Она вампир. В ее жилах течет его кровь.

Все глаза обратились к дивану. Говорила миссис Петри.

— Абсолютно с вами согласен, — хладнокровно кивнул Смит. — Что бы сделала на ее месте нормальная женщина? Завизжала бы, начала кусаться и царапаться или хлопнулась бы в обморок. Как вы думаете, что сделала Фа Ло Ше? Ни за что не догадаетесь. Насмешливо улыбнулась. Тем не менее мне удалось выиграть таким образом не меньше минуты, пока ее холодные зеленые глаза читали в моих всю правду о моих намерениях.

— Скажите им, — приказал я ей, — что, если кто из них шевельнет хоть пальцем, я тут же вас застрелю!

— Пожалуйста, уберите пистолет, — продолжая улыбаться, попросила она, — а то я не смогу говорить.

Я быстро переместил оружие от ее головы к сердцу. Она искоса посмотрела на меня и отплатила комплиментом, равного которому я еще не получал.

— Вы умны, — сказала она.

Затем повернула голову к оцепеневшим убийцам, сидевшим внизу.

Я тоже рискнул бросить быстрый взгляд в вашу сторону. Но вас уже не было, Гревилль. Негр вынес вас из комнаты.

Фа Ло Ше начала говорить. Мне показалось в тот момент, что тень ее отца упала на нее: она говорила так спокойно, будто меня вовсе не существовало. Сначала по-китайски, потом по-индийски и по-арабски.

— Прикажите всем оставаться на местах, — велел я ей, когда она замолчала. — Кроме одного, который передаст приказ, чтобы моего друга доставили туда, куда я распоряжусь, когда покину этот дом.

Она повиновалась, и расстроенный неудачей дакойт, все еще сидевший скрючившись на тюфяке, на который он свалился, отправился выполнять распоряжения.

— А теперь показывайте дорогу! — приказал я.

Она молча повернулась. Я знал, что какое-то время нахожусь в безопасности. Мы вышли в маленькую комнатку, примыкавшую к залу; именно в нее, как выяснилось, вели те красивые резные двери. Комнатка, надо сказать, не была пуста: ее неплохо охраняли, нашу общую приятельницу. Впрочем, мадам не понадобилось и дюжины слов, чтобы утихомирить разволновавшихся было головорезов. И тут меня неожиданно осенило. Согласен, и время, и место были совсем не подходящими, но именно там я наконец сообразил, что так притягивало эту дьявольскую банду к «Могиле Черной Обезьяны»!

Он снова смолк и принялся старательно выбивать трубку.

— Ну, мистер Смит, — взмолился я, — продолжайте же!

Он повернулся ко мне с мрачной улыбкой.

— Я понимаю, Гревилль, что вас эта тема волнует особо. Однако успокойтесь, древние секреты египтян тут ни при чем. Речь идет кое о чем более опасном, хотя, надо признаться, в определенном смысле и гораздо более полезном. В той комнатке, Петри, — теперь он обратился к доктору, — я заметил пиалы, инструменты и странного вида книги с желтыми корешками. Кроме того, там находилось несколько шкатулок китайской работы.

— Боюсь, что пока ничего не понимаю, — признался Петри.

— А я объясню, поскольку считаю, что мне удалось разгадать тайну. Как вы помните, после исчезновения и предполагаемой смерти Фу Манчи в 1917 году вместе с ним исчезли и основные секреты его тайного искусства: уникальные лекарства, неизвестные способы их изготовления и кое-какие вещицы, скажем так, более конкретные: знаки и амулеты, дававшие ему власть практически над всеми сектами религиозных фанатиков Азии.

— Боже мой! — пробормотал Веймаут.

— Вот это наследство дочь Фу Манчи и решила прибрать к рукам. За ним она и поехала в Египет. Именно в этом была причина таинственной смерти профессора Зейтланда. Та же участь ждала и Бартона. Ему лишь чудом удалось ее избежать. Сами понимаете, какие сокровища были поставлены на карту… — Найланд Смит прекратил свое бесконечное кружение по комнате и обвел нас угрюмым взглядом. — Сокровища, делающие ее хозяйкой самой могущественной преступной организации в мире!

— Я пересек с Фа Ло Ше этот странный дом, — продолжил свой рассказ Найланд Смит, — потом сад, но не по той тропинке, что пришли мы, а другой, и оказался у стены, за которой начиналась пальмовая роща. По дороге нам не встретилось ни души.

— Где он? — спросил я.

— Наберитесь терпения, — насмешливо улыбнувшись, ответила Фа Ло Ше. — Его скоро принесут.

Я сунул в карман пистолет и ограничился тем, что крепко держал ее за талию. Поступок, согласитесь, совершенно естественный, однако за него мне пришлось дорого заплатить.

Вскоре из-за угла появились двое, несшие бесчувственное тело. При виде нас они заколебались, но мадам повелительно подняла руку, и ее люди приблизились. Я увидел вас, Гревилль, без сознания лежавшего на песчаной дорожке у моих ног.

Продолжая крепко сжимать талию Фа Ло Ше, я потянулся к пистолету и вдруг заметил, что один из носильщиков-негров с любопытством смотрит через мое плечо. Нетрудно было сообразить: что-то затевается. Смит чиркнул спичкой, в очередной раз сломав ее, и тяжело вздохнул. — Эх, держи я тогда пистолет у ребер Фа Ло Ше, сегодня мир уже был бы свободен от очень опасного дьявола. Однако я не успел. Кто-то стремительно спрыгнул со стены, и мастерский удар мешком с песком завершил этот печальный эпизод… — Найланд Смит невольно поднял руку к голове.

— Когда я очнулся, вокруг царила мертвая тишина, — успокоившись, продолжил он. — Память не сразу возвратилась ко мне, но когда я вспомнил все, что произошло, то, признаюсь, испугался. Я знал, что дом стоит в полном уединении, а шейх Исмаил пользуется у окрестных жителей недоброй репутацией торговца предметами черной магии. Теперь я оказался пленником в этом доме. Не было нужды даже задумываться о том, есть ли у меня шансы вырваться на свободу.

Оглядевшись, я обнаружил, что валяюсь на грязном полу настоящей каменной клетки, площадью не больше трех квадратных ярдов. Ощупав себя, я убедился, что у меня решительно ничего не взяли. Даже пистолет лежал в кармане. Более того, рядом, на полу, я увидел тот самый мешок с песком, которым меня так славно отделали! В тот момент я не был, конечно, в состоянии оценить тонкость восточного юмора, но сегодня ночью мне удалось отплатить за насмешку!

В клетушке было светло — окно, расположенное под самым потолком, давало достаточно света, однако дотянуться до него мне не удалось, как я ни пытался. На мебель, естественно, не было и намека, да она бы там и не поместилась. Выломать тяжелую, обитую железом дверь нечего было и думать. Отчаянно хотелось пить… И тут я увидел на подоконнике поднос, а на нем — графин с водой.

Не знай я китайских обычаев, наверное, я так бы и не сообразил, что к чему. Но, оценив обстановку, убедившись, что до графина мне не дотянуться, а все пули из пистолета аккуратно удалены, я понял, в чем дело, и покорился неизбежному. Меня приговорили к самой страшной из китайских пыток, известной под названием «Медленная смерть».

— Кажется, осознав свое положение, я не удержался от стона. Понимаете, Гревилль, в той комнате, где собрался Совет Семи, я узнал еще одного не самого доброго своего знакомого — Ибрагим-бея, брата-близнеца Свази-паши!

С самим пашой я знаком уже много лет, а в связи с моим последним назначением в Скотланд-Ярд даже имел с ним кое-какие дела. Несомненно, именно он стоит между Турцией и теми темными силами, которые одни считают исходящими из Москвы, другие — еще откуда-то, но которые неизменно включают Турцию в свою программу. И тут я узнаю, что Ибрагим-бей, этот взбунтовавшийся ублюдок с рыбьей кровью, — член Совета Семи! Можно было не сомневаться, что именно здесь — ключ к тем таинственным событиям на Ближнем и Дальнем Востоке, о которых упоминали вы, Веймаут, и которые были до боли знакомы мне самому…