Новость о пылкой, но безрезультатной страсти фон Эпенштейна вскоре стала темой бесед в Берлине, Зальцбурге и Вене. В Маутерндорфе мужчины заключали пари относительно того, кто из них двоих уступит первым, но у женщин, хорошо знавших Лилли, не было никаких сомнений в исходе этого поединка.

Между тем любовная связь фон Эпенштейна и Фанни Геринг тихо увяла. Развязка наступила в начале 1913 года, когда фон Эпенштейн прибыл в Бург-Фельденштейн, чтобы сообщить своей прежней пассии, что он влюбился и собирается жениться. Генрих Геринг воспользовался случаем, чтобы обрушиться на старого друга семьи с оскорбительными упреками, результатом чего стала жесточайшая ссора, полная взаимных обвинений, которая закончилась тем, что Генрих уведомил свою встревоженную семью, что они более не могут оставаться в доме друга, так низко предавшего его.

Герман Геринг, который к этому времени уже находился в своем полку, услышав эту новость, пришел в ужас, и не в последнюю очередь оттого, что уже хвастался своим товарищам-офицерам «нашим замком» в Фельденштейне. Но было уже поздно что-либо предпринимать. Фон Эпенштейн вернулся к своим ухаживаниям за фройляйн Лилли и вскоре был поставлен в известность этой целеустремленной молодой особой, что передача замков друзьям в бесплатное пользование не относится к тем затеям, которые она одобряет. Серьезно ли грозился Генрих Геринг покинуть Фельденштейн или нет, теперь не имело значения, потому что из Маутерндорфа пришло короткое письмо, извещающее об определенном им для отъезда сроке.

Поздней весной 1913 года Геринги распрощались с Бург-Фельденштейном, старым добрым замком, в котором они провели пятнадцать лет жизни. Генрих Геринг был уже серьезно болен, и по прибытии в Мюнхен, где семья арендовала дом, он слег вскоре и умер. Германа Геринга отпустили из полка, и он провел день и ночь перед похоронами, помогая матери перебирать бумаги отца. Рассматривая выцветшие фотографии, читая старые дневники и письма и слушая воспоминания матери о жизни в Африке и на Гаити, он впервые осознал масштаб личности умершего отца в годы его колониального триумфа. Впоследствии Геринг говорил, что пережил тогда мучительнейшее чувство вины из-за своего нежелания наладить с отцом нормальные отношения, и боль раскаяния достигла своего предела на следующий день, когда все родные собрались вокруг могилы на большом мюнхенском кладбище Вальдфридхоф. Он знал, что офицеру в форме не пристало выказывать свои эмоции, но ничего не мог с собой поделать, и слезы текли по его лицу, когда гроб опускали в землю.

Геринг идет на войну

Когда началась первая мировая война, Герману Герингу шел двадцать второй год, и нашлось бы не много молодых людей по обе стороны фронта, которые сильнее него рвались в бой. Сегодня нам трудно понять тот пыл, с которым германский офицер рвался на защиту фатерланда, когда в Европу пришла война. Что касается Геринга, то, несомненно, на него оказали влияние его семья и окружение.

Но самым главным для него была именно война как вызов храбрости и проверка сил — будоражащее кровь и опасное испытание, приз в котором получит самый сильный, отважный и рыцарственный, и при его боевом крещении в августе 1914-го не произошло ничего, что разубедило бы его в таком отношении к ней.

Как же начал воевать Герман Геринг?

Согласно записям в полковом журнале, а также документам, по которым справлялся его официальный немецкий биограф Эрих Гритцбах, его первый контакт с противником произошел уже через несколько часов после начала боевых действий. Городом, в котором стоял полк Принца Вильгельма, был Мюльхаузен, относившийся к Эльзасу, аннексированному у Франции после войны 1870 года, и находился он на другой стороне Рейна. Поэтому, когда Франция объявила войну, полк Принца Вильгельма отступил через Рейн на германскую территорию и передовые части французской армии под командой генерала Поля По почти сразу же вошли в город. Они водрузили французский флаг на городской ратуше и вновь объявили жителей гражданами Франции. Но в разгар торжества взвод германских солдат под командой лейтенанта Геринга пересек на бронепоезде Рейн, и французы, которых оказалось совсем немного, поторопились назад к своим основным силам. Геринг собственноручно снял французский флаг, велел своим людям сорвать все французские плакаты, которые уже были расклеены на городских стенах, и перед самой темнотой вернулся на германскую территорию, приведя с собой четыре кавалерийские лошади, оставленные французами при поспешном отступлении.

На следующий день уже не вставал вопрос о том, чтобы вести на ту сторону бронепоезд, так как за ночь французы заняли железнодорожные пути и ввели в город войска. Над ратушей вновь взвился французский триколор, а генерал По устроил там свою штаб-квартиру. Не желая сдаваться, Геринг организовал патруль из семи человек и повел их на велосипедах через реку и окольными дорогами в Мюльхаузен. Немцы имели преимущество, зная топографию города и его окрестностей несравненно лучше противника, и на рассвете, сняв французский аванпост на окраине, они проехали по пустым улицам к центру города и укрылись неподалеку от главной площади. Там собралась большая часть населения, чтобы приветствовать французские войска, и Геринг быстро понял, что в середине ликующей толпы находится не кто иной, как сам французский командующий, генерал По. Он быстро составил дерзкий план, детали которого шепотом описал своим людям: они будут прикрывать его сзади, а он прокрадется вперед, возьмет одну из привязанных рядом с толпой лошадей, вскочит в седло и рванет галопом через толчею к тому месту, где стоял генерал, схватит его, перекинет через седло (По был небольшого роста) и поскачет с ним обратно к германским позициям; его люди также прикроют и его отступление.

Теперь уже не узнать, окончился бы этот отчаянный план успехом или нет, потому что в тот момент, когда Геринг уже готовился схватить поводья ближайшей лошади, один из его солдат, нервничая, дернул за спусковой крючок своей винтовки, и она выстрелила. Лошадь встала на дыбы и отпрянула. Поднялась тревога, и тут уже ничего не оставалось делать, как бежать назад, хватать велосипеды и мчаться обратно вместе с летящими вдогонку французскими пулями. Решив не возвращаться с пустыми руками, Геринг атаковал по дороге другой французский аванпост, не ожидавший нападения с обратной стороны, и взял в плен четырех пуалю.[2] За этот подвиг лейтенант Геринг был упомянут в донесениях и похвален за проявленные смелость и инициативу.

Между тем он скоро узнал, что у войны есть и другая сторона, что это также и страдания, и грязь, и холод — и скука. Когда линия боев на их участке стабилизировалась, полк Принца Вильгельма завели в траншеи, и потянулись тягостные дни безвылазного сидения и неутоляемой жажды действий. Герингу повезло. Едва он попробовал окопной войны, как у него случился приступ ревматической лихорадки, и его отвезли в госпиталь во Фрейбург. Если бы этого не произошло, ему пришлось бы разделить со своими товарищами-офицерами весь ужас бойни на Марне, в которой был утерян шанс на быстрое окончание войны и после которой она стала принимать затяжной характер.

Как же Геринг, пехотный офицер, стал летчиком?

Когда он лежал во Фрейбурге и уже поправлялся, его навестил один человек, и этому визиту было суждено изменить весь ход его дальнейшей жизни.

Среди друзей Геринга, которые появились у него, пока он находился в Мюльхаузене, был молодой офицер, которого звали Бруно Лёрцер. Как оказалось, эта дружба продлилась потом почти целую жизнь, но вскоре после начала войны молодые люди расстались. Теперь во Фрейбурге они снова встретились, поскольку Лёрцер обучался здесь в летной школе как потенциальный пилот нарождающихся кайзеровских военно-воздушных сил. Геринг был рад вновь увидеть своего друга, но его охватила зависть. Он уже разочаровался в пехотной войне и подозревал, что отныне на Западном фронте не останется возможностей для проявления собственной инициативы. В новых же военно-воздушных силах…