— А что с ситхом? — поинтересовался Оби-Ван. — Смерть Дуку должна была по меньшей мере положить начало ослаблению тьмы, но вместо этого мрак еще больше сгустился. Опасаюсь, что учитель Йода прав в своих прозрениях. Он утверждал, что Дуку — скорее ученик ситха, но не учитель.

Мейс направился к доку для небольших кораблей, где должен был приземлиться челнок Храма, остальные последовали за темнокожим магистром.

— Если ситх действительно еще существует, то в свое время он проявит себя. Они всегда так поступали, — Винду надеялся, что Оби-Ван поймет намек и умолкнет: у Мейса не было никакого желания открыто обсуждать их расследование в присутствии Верховного канцлера.

Чем меньше Палпатину известно, тем лучше.

— Гривус — загадка поинтереснее, — продолжал он. — Канцлер, генерал с вами милостиво обошелся, а милость не входит в число его добродетелей. Мы все радуемся, что он пощадил вас, но я не могу избавиться от вопроса — почему?

Палпатин развел руками.

— Могу лишь предположить, что Сепаратисты предпочли видеть меня заложником, а не мучеником. Хотя сказать наверняка невозможно. Может быть, это был генеральский каприз. Он известен своей непредсказуемостью.

— Может быть, вожди Сепаратистов могут сдержать его в обмен на некоторое… — взгляд Мейса лениво уплыл в точку где-то над головой канцлера,-…здравомыслие.

— Абсолютно исключено, — Палпатин расправил плечи, отряхнул накидку.Мирные переговоры с Конфедерацией — а они законное правительство восставших миров — будет рассматриваться как эквивалент поражения в войне! Нет, мастер Винду, эту войну можно закончить лишь одним способом. Безусловной сдачей противника. А пока жив Гривус, такого не произойдет.

— Что ж, — сказал Мейс. — Значит, джедаи сделают поимку Гривуса первоочередной задачей.

Он посмотрел на Анакина и Кеноби, вновь — на Палпатина. Наклонился к уху канцлера, понизив голос, в котором прозвучала легкая — совсем легчайшая — нотка подозрительности и предупреждения:

— Эта война уже затянулась. Мы отыщем генерала, и война будет окончена.

— Я в том не сомневаюсь, — отозвался Палпатин, очевидно ничего не заметив. — Но нам не следует недооценивать изощренности Сепаратистов. Возможно, что сама война — лишь очередной их ход, — добавил канцлер с элегантной, понятной четкостью, — в некоей игре большего масштаба.

Пока челнок медленно разворачивался над посадочной площадкой, принадлежащей лично Верховному канцлеру, в здании Сената, Оби-Ван заметил, что Анакин притворяется, будто не смотрит в иллюминатор. На платформу вышла небольшая группа сенаторов, и Анакин отчаянно пытался выглядеть так, будто не ищет жадно среди них знакомое лицо. Напрасные старания секретности: Скайуокер излучал возбуждение в таком спектре, что Великая сила доносила до Оби-Вана барабанный бой его сердца.

Кеноби беззвучно вздохнул. Он великолепно знал, чье именно лицо надеется увидеть его бывший ученик.

Когда челнок коснулся площадки, из-за плеча Анакина высунулся мастер Винду и сделал почти невидимый жест, на который Оби-Ван столь же незаметно ответил; но когда Палпатин, Анакин и Р2 спустились к толпе доброжелателей, Кеноби задержался в шлюзе.

Анакин остановился, оглянулся.

— Вы идете?

— У меня скверно получается общаться с политиками, — с обычной тенью улыбки признал Оби-Ван. — Я лучше доложусь Совету.

— Может, мне тоже следует быть там?

— Не нужно. Это будет не официальный доклад. Кроме того… — Кеноби кивнул на скопление репортеров и операторов Голографической сети, — кому-то надо быть мальчиком с плаката.

У Анакина болезненно дернулась щека.

— Мужчиной с плаката.

— Именно так, именно так, — Оби-Ван негромко хмыкнул. — Иди же к своим почитателям, мужчина с плаката.

— Минуточку… но вся эта операция — ваш замысел. Вы ее спланировали. Вы провели спасение. Ваша очередь принимать поклоны.

— Нет, так легко ты не отделаешься, мой юный друг. Без тебя я не сумел бы даже добраться до флагмана. Ты убил графа Дуку и одним взмахом спас Верховного канцлера… и все это время, пусть меня простят за добавление, тащил некоего побитого старого магистра, пребывающего без сознания, на спине. Не будем уже говорить о посадке, которая отвечает всем стандартам невозможного во всех летных инструкциях на следующее тысячелетие.

— Только потому, что вы меня учили, учитель…

— Отговорки! Ты — герой. Иди и проведи день своей великой славы с… — Кеноби позволил себе пренебрежительно кашлянуть. — Политиками.

— Не надо, учитель, вы мой должник. И не за спасение вашей шкуры в десятый раз…

— Девятый раз. Като Неймодия не считается, ты сам был во всем виноват,Оби-Ван помахал на прощание рукой. — Увидимся завтра утром на инструктаже по Внешним территориям.

— Ну… ладно. Только сегодня, — Анакин рассмеялся, махнул рукой и побежал догонять Палпатина, пробирающегося между сенаторами с легкостью, схожей со смазанным маслом транспаристилом, политика с большим стажем.

Люк шлюза закрылся, челнок взлетел, а улыбку Оби-Вана как стерло, когда Кеноби повернулся к Мейсу Винду.

— Вы хотели поговорить со мной.

Винду подошел к иллюминатору, возле которого остался стоять его младший соратник, кивнул на посадочную площадку.

— Об Анакине. Мне не нравятся его отношения с Падпатином.

— Мы уже обсуждали их раньше.

— Между ними что-то есть. Что-то новое. Я почувствовал в Великой силе, — Мейс говорил прямо и мрачно. — Очень мощное ощущение. Невероятно опасное.

Кеноби развел руками.

— Я доверяю Анакину свою жизнь.

— Я знаю. Я бы только хотел, чтобы вы смогли и канцлеру доверить жизнь Анакина.

— Да, — Кеноби нахмурился. — Политика Палпатина… временами сомнительна. Но он испытывает к Анакину горячую любовь старого дядюшки к обожаемому племяннику.

Мейс уставил в иллюминатор.

— Канцлер любит власть. Если у него есть другие страсти, то я их не вижу.

Оби-Ван недоверчиво покачал головой.

— Вспоминаю, как не так давно вы входили в число его страстей. Некоторым образом.

— Все меняется, — угрюмо откликнулся мастер Винду.

Они пролетали над городом, в котором вместо высоких, сверкающих на солнце зданий, где обитали живые существа, теперь дымились руины. Они направлялись к Храму, переполненному воспоминаниями о многих джедаях, которые так и не вернулись с войны. Оби-Ван не мог не согласиться, что все меняется.

Помолчав немного, он сказал:

— Чего вы от меня хотите?

— У меня нет понимания. Ты знаешь мои возможности, я не всегда могу интерпретировать то, что вижу. Будь настороже. Будь внимателен к Анакину и берегись Палпатина. Ему нельзя доверять, а его влияние на Анакина опасно.

— Но Анакин — Избранный…

— Тем больше причин опасаться чужого влияния. Мы получили косвенные доказательства, что Сидиус вхож к Палпатину.

Оби-Вану вдруг стало трудно дышать.

— Вы уверены? Мейс качнул головой.

— Ни в чем нельзя быть уверенным. Но этот рейд… взять в плен канцлера мог только кто-то из ближнего круга. Расчет времени… Мы едва-едва успели, мастер Кеноби. Информация, которую вы с Анакином раскопали… мы отследили ситха до заброшенной фабрики, неподалеку от того места, где Анакин посадил крейсер. Когда началась атака, мы следили за ситхом в туннелях нижнего уровня.

Мейс уставился в иллюминатор на комплекс жилых зданий, доминирующих над западным горизонтом

— След привел на подуровневые этажи здания Пятисотлетия Республики.

Пятисотлетие Республики был самым примечательным адресом на планете. В его обитатели входили лишь невероятно богатые или невероятно влиятельные, от Райтта Сейнара из «Сейнар Системc» до самого Палпатина. Оби-Ван мог сказать только:

— О-о…

— Нам пришлось признать возможность — вероятность — того, что Дуку сказал на Геонозисе правду. Что Сенат находится под влиянием — под контролем — Дарта Сидиуса. И так продолжалось годами.