12 февраля

Каждый день читаю фронтовую газету «На страже Родины», а по вечерам слушаю по радио победные салюты Москвы. 29 января был приказ генералу армии Попову, поздравляющий 2-й Прибалтийский фронт со взятием Новосокольников. В оперсводке за 2 февраля сообщение: на Нарвском направлении наши войска заняли более сорока населенных пунктов, в том числе Усть-Луга, Кривые Луки и другие. Наступление наших войск развивается и южнее Сиверской, и за Новгородом, и за Любанью, и западнее Новосокольников, и в других направлениях. 3 февраля Москва салютовала Коневу и Ватутину за окружение немцев 2-м Украинским фронтом в районе Звенигородки и Шполы. 5 февраля опубликована полоса о жутких насилиях над местным населением и зверствах гитлеровцев в Кингисеппском районе, а в оперсводке сообщается о полном очищении войсками Ленинградского фронта побережья Финского залива до устья реки Нарвы. 6 февраля был салют войскам 3-го Украинского фронта, которым командует генерал армии Малиновский, за окружение Никополя и Апостолова. В этот день восточный берег реки Нарвы севернее и южнее города Нарвы полностью очищен от немцев. 8 февраля — салюты войскам генералов Малиновского и Толбухина за взятие Каменки и Никополя. 9 февраля на Лужском направлении взяты Оредеж и более тридцати населенных пунктов и продолжается наступление западнее и юго-западнее Новгорода. 10 февраля на Лужском направлении взято Толмачево и в этом районе форсирована река Луга, — бои на подступах к Луге разгораются…

13 февраля. Канал Грибоедова

Вчера взяты Батецкая и более сорока населенных пунктов. Идет бой за Лугу. Я стремился в момент взятия Луги быть там. Нет ничего обиднее для меня, чем сознавать, что пропускаю и это событие. Но вчера, после моего решительного демарша, врачи наконец выписали меня из госпиталя, хотя и убеждали пробыть в нем еще неделю. Взяли с меня расписку, что выписан на свой страх и риск, по собственному настоянию.

Но сегодня я действительно чувствую себя не в силах предпринять поход за сто тридцать километров, даже если б в моем распоряжении была машина.

Выписался, а сердце продолжает болеть и самочувствие скверное. Домой попал только вечером, потому что по пути из госпиталя надо было переделать множество неотложных дел. Ходил, чувствуя себя слабым, испытывая головокружение после десяти дней лежания в постели.

…Отец лежит в госпитале в Москве, с инфарктом, уже почти три месяца…

Вечер

И вот, пока писал это, в двадцать часов по радио слышу: салют! Приказ Говорову: «В результате умелого обходного маневра и последующего затем штурма, вчера, 12 февраля, войска… овладели городом Луга». Перечисляются фамилии командиров отличившихся соединений и частей: генералов Свиридова, Трубачова, Хазова, Иванова, Якутовича, Ястребова, Бунькова, полковников Батлука, Елшинова, Борщова, артиллеристов генерал-майора Коробченко, подполковника Горского, подполковника Лященко и других… Слышу двенадцать залпов из ста двадцати четырех орудий!.. Сердце бьется с острым колотьем, но радостно!

А оперсводка перечисляет взятые за последние пять дней города и крупные населенные пункты: Гдов, Ляды, Полна… Взято всего более восьмисот населенных пунктов. Лужский плацдарм ликвидирован, южнее Батецкой идем вперед… А немцы издали приказ о разрушении и уничтожении всех домов на путях своего отступления…

20 февраля

Позавчера приказ Коневу (2-й Украинский фронт), салют и большое сообщение Совинформбюро: «Ликвидация окруженных в районе Корсунь-Шевченковский немецко-фашистских войск» (частями 2-го и 1-го Украинских фронтов). Убито пятьдесят две тысячи гитлеровцев, взято в плен одиннадцать тысяч, вывезено немцами на самолетах больше двух-трех тысяч офицеров. Вся техника и вооружение захвачены нашими войсками. В районе южнее Звенигородки с 5 по 18 февраля убито до двадцати тысяч солдат и офицеров противника. В газетах статьи о немецких застенках в Луге, об убийстве в поселке Торковичи (в районе Оредежа) девяноста четырех детей, сорок из них — в возрасте от двух до восьми лет; двадцать из этих детей убиты и сожжены живьем в детском доме 5 февраля. Тысячи мирных жителей расстреляны возле лужского полигона, около Наплотиновки и у Сокольнических ключей.

Вчера взяты Плюсса и больше ста населенных пунктов южнее озера Ильмень.

В Плюссе собираются партизаны, чтобы вместе идти в Ленинград, на парад, который будет для них устроен.

Один из ответственных руководящих работников Ленинграда делал доклад на заводе. Сказал: «Враг сбросил на Ленинград за время блокады двадцать пять тысяч фугасных, семьдесят пять тысяч зажигательных бомб и выпустил по городу семьдесят пять тысяч снарядов». Говорил это в широкой аудитории. Мне сказали об этом в ЛенТАСС.

Хельсинки бомбят летчики Гризодубовой: после второй бомбежки финские правители послали своих представителей просить мира в Стокгольм. Это — уже в третий раз. Перед тем англичане ответили: «Безоговорочная капитуляция». Те не согласились… В Финляндии, говорят, осталось шесть немецких дивизий. Но правительство все еще слушается Гитлера.

Волховский фронт, выполнив свои задачи, приказом ставки от 13 февраля — с 15 февраля расформирован. 8-я и 54-я армии переданы Ленинградскому фронту. Где будет Мерецков? Не на финском ли участке?

Илья Груздев на днях вернулся из Новгорода, где был как член Ленинградской чрезвычайной комиссии по расследованию совершенных немцами злодеяний. В Новгороде в момент освобождения не осталось ни одного местного жителя! Когда прислали кинопередвижку для освобожденного населения, смотреть фильм пришлось одному секретарю горкома партии, представлявшему собою всю советскую власть и все местное гражданское население. Из лесов выходят какие-то русские люди, но черт их разберет: кто прятался от немцев, а кто подослан немцами? Среди пленных не удалось найти ни одного, кто дал бы путные показания о том, что гитлеровцы творили в Новгороде. А местного населения нет, свидетелей нет. Немцы замели свои следы весьма основательно.

Я чувствую себя чуть получше, решил при первой автомобильной оказии выехать в Лугу, и дальше — вдогонку наступающим частям нашего фронта.

Лихарев предложил: «Не хочешь ли ты первой «Красной стрелой» выехать в Москву двадцать второго, с тем чтоб обратно — двадцать четвертого». Хочу, конечно, но запросил по телефону Москву, ТАСС, жду ответа… Родители жены Лихарева нашлись в Гатчине. Родители одного из корреспондентов ТАСС — в Луге. Старики-то еще порой попадаются, а вот молодых — нет!

В освобожденные города и села свободного въезда пока нет, — ездят только те, кто направлен туда на работу. Общение с местным населением резко ограничено, и это — правильно.

20 февраля. Вечер

В городе — тишина. Меньше военных, мало автомашин, грузовиков: фронт далеко. Попадаются трофейные: легковые, штабные.

Снаряды от дыр заделываются. Скоро приезжие начнут удивляться: «Где же следы обстрелов? А говорили — много!» Волна реэвакуантов несколько схлынула: въезд в Ленинград временно прекращен. Все же любыми способами едут, устраиваются кто как может. Телеграф перегружен. Мириады телеграмм, заявлений, запросов, просьб. Все учреждения завалены телеграммами, требованиями и просьбами вызвать. Многим вербующимся в Ленинград на периферии ставят штамп: «Мобилизован в Лен. область». Рассчитывая на Ленинград, — едут, но… оказываются направленными в разные пункты области, какую-нибудь Угловку. Атакуют горисполком, обком, райкомы. Тщетно. Все станции: Тихвин, Хвойная и прочие — загружены толпами дожидающихся, пробирающихся в Ленинград…

Ольга Берггольц на пленуме в Доме имени Маяковского резко раскритиковала некоторые «литературные писания» о Ленинграде. Н. Тихонов разнес прочитанный им сердцещипательный авантюрный романчик о Ленинграде.

Согласен! Не прикасайтесь к блокадному Ленинграду те, кто не пережил в нем годы блокады! О нашем городе можно писать только кровью сердца. Право писать о героизме Ленинграда надо выстрадать и заслужить. Из тех, кто здесь не был, этим правом может воспользоваться только Лев Толстой грядущего времени. Мы — рядовые «блокадники» — пишем в своих дневниках, в своих романах, рассказах, очерках и военных корреспонденциях о том, чему сами были свидетелями, что знали (и главное прочувствовали), быв участниками необыкновенных событий.