Завтра он ступит на желанную землю…

Родина кофе

Ночь готовит Биберу горькое разочарование. Все новые вереницы облаков плывут мимо полного месяца, пока лик его не исчезает целиком, и наступает полная темнота. Воцаряется устрашающая тишина. Даже крики зверей не нарушают ночного покоя. Сковывающий зной висит над палатками. Бибер входит в свою палатку и ложится спать. Вдруг — что это? Кап! — раздалось внезапно вблизи. Затем снова тишина. И вновь тот же звук — кап! И все чаще слышится стук падения тяжелых дождевых капель наверху, в густых кронах деревьев и по крыше палатки. Бибер понимает — наступило время дождей. Теперь, когда он так близок к стране своих грез, снова неудача! Уже несколько дней его беспокоило, что близится пора дождей. Караван, выступив из Аддис-Абебы, двигался точно наперегонки с хорошей погодой. Но уже в последние дни появились угрожающие признаки: освежающая ночная прохлада сменилась давящим зноем.

Шумящим водопадом хлынул дождь с неба, которое, казалось, открыло все шлюзы. Льет часами, точно начался потоп. Бибер глубоко обеспокоен. Ко всем трудностям добавляются еще неудобства периода дождей.

Неужели природа, дождь станут теперь неодолимой преградой и помешают его проникновению в тайны страны? С испугом вслушивается Бибер в постепенно нарастающий шум реки.

Воздух наполнен ревом, слышен дикий шум и рокот Годжеба, превратившегося в бурный поток, несущий с собой вырванные с корнем деревья. Длинная, бесконечная ночь. Оглушительно барабанит дождь по крыше палатки. Но вот наступило утро, и дождь прекратился. Но как изменилось все вокруг!

Пограничная река Годжеб, вчера еще такая безобидная, — скорее даже широкий ручей, а не река, — сегодня катит с бешеной скоростью огромные глинистые волны рядом с лагерем. В эту ночь высоко поднялись ее воды. Теперь нечего думать о том, чтобы перейти реку вброд с многочисленными вьючными животными и ценными грузами. Снова нужно ждать в надежде, что новый день не задержит переправы. Еще раз должен Бибер сдержать свое желание ступить, наконец, на землю Каффы.

Полдень. Проходит час за часом. Уже давно лучи солнца пробили облака. И воды Годжеба начинают медленно, но непрерывно спадать. Наконец, время настало.

Бибер первый переходит на противоположный берег. Теперь он в Каффе. Но он еще не может отдаться целиком этому моменту, которого ждал в течение всей жизни. Нужно еще о многом позаботиться. Проходят часы, пока все участники экспедиции и мулы с тяжелым грузом перебираются на другой берег.

Между тем Бибер быстро делает краткую запись. Об этом знаменательном дне он пишет в своих заметках: «7 июня я вступил в овеянное преданиями погибшее царство Каффа. Годжеб, имеющий здесь около 12 метров ширины, слывет опаснейшей рекой, изобилующей водоворотами и мелями. Говорят, что вблизи места нашей переправы однажды завязло в иле девять слонов. Никогда еще нога какого-либо исследователя не ступала на эту землю![18] Совсем близко от границы я нашел остатки пограничного вала каффичо. Можно было ясно различить стены сторожевого помещения. Даже двое подъемных ворот еще хорошо сохранились. Здесь в январе 1897 г. началась истребительная война Эфиопии против Каффы. На этом месте пали от европейского оружия эфиопов первые каффичо. Здесь началась трагедия каффичо и гибель их государства.

Наш путь через густой непроходимый лес все дальше в гору. Хотя мы находимся в Каффе уже несколько часов, мы не видели еще ни одного местного жителя. Страна кажется вымершей. Тем не менее я инстинктивно чувствую, что в непосредственной близости должны находиться люди. Однажды мы даже заметили неподалеку человека, который немедленно исчез».

Мальчик и женщины каффичо

Чувство, что за ними наблюдают, не покидает Бибера. И действительно, совсем близко внезапно показался человек и снова пропал, а затем вновь мелькнул — там, за группой деревьев. Но не было слышно ни звука.

Раньше, чем обычно, разбит сегодня лагерь. Все полны напряженного ожидания. Палатки готовы, и каждый из участников экспедиции занят своей обычной работой. Бибер сидит несколько поодаль и, как всегда по вечерам, записывает виденное и пережитое за день. Собираясь с мыслями, он задумывается и глядит в бесконечную глубину леса.

Сначала ему показалось, что он грезит, однако он быстро очнулся. Перед ним, точно вызванная заклинанием из-под земли, стоит группа людей: более пятидесяти мужчин, женщин и детей. Ведомые старцем, они медленным шагом приближаются к поднявшемуся Биберу. Их поведение исполнено боязни, на лицах написан ужас. Внезапно они бросаются на землю и начинают рвать траву, сопровождая свои странные действия громкими протяжными восклицаниями.

Бибер пытается их понять. Наконец, это ему удается. Люди, которые распростерлись перед ним на земле, выкрикивают все время имя Миндшо. Что же связано с этим словом? Внезапно его осеняет догадка. Гаки Шерочо, последний плененный царь-бог Каффы, как Биберу рассказывали еще в прошлом году в Аддис-Абебе, ссылался на свое происхождение от Миндшо, первого властителя Каффы.

Только сейчас Бибер замечает камень на шее предводителя группы — знак покорности или подчинения Разве не так в Аддис-Абебе должен был покориться Менелику Гаки Шерочо? Бибер подает знак старцу сбросить камень с шеи. Старец повинуется. Люди вздыхают облегченно, подымаются с земли и начинают смеяться, кричать, обнимать Друг друга, прыгать и танцевать, радуясь оказанной милости.

Лишь теперь замечает Бибер, что стоящие позади него Милиус и другие участники экспедиции вместе с ним переживают первую встречу с каффичо. Вскоре каффичо окружают их, и все быстро становятся добрыми друзьями. Вновь и вновь удивляются каффичо цвету кожи Милиуса и Бибера. Это для них новость. С любопытством ощупывают они одежду пришельцев и множество вещей, которые лежат на земле и в палатках.

Биберу в первый раз представляется случай изучить эту расу, господствовавшую в Каффе до ее подчинения Менелику[19]. Это красивые, прекрасно сложенные люди. Цвет их кожи не такой, как у негров, — коричневый, серый или черный. Кожа их — цвета корицы, профиль лица и очертания головы необычайно благородны.

Бибер тотчас же принимается за работу. Он делает первые обмеры черепов и точно записывает полученные данные.

Одежда каффичо единообразна. Мужчины носят пс преимуществу длинные шама, а женщины — одеяния из луба или кожи, чудесные ожерелья из жемчуга, раковин и различных металлов. Прически их весьма различны. Дети в основном голые, волосы у них почти полностью острижены, за исключением небольшого хохолка на темени.

Богатый гласными язык каффичо очень звучен. В их речи поразительно часто повторялось слово «Миндшо». По-видимому, они приняли Бибера и Милиуса за посланников этого великого легендарного царя.

Бибер пополняет свои ценные записи. Давно уже каффичо вновь исчезли в темноте леса, а ученый все еще сидит над своими заметками.

Так проходили дни. Однажды вечером издалека послышался шум и плеск воды. Бибер записывает:

«На следующий день Милиус и я приказали переводчику и нескольким нашим носильщикам проводить нас к этой реке. Но они отказались сопровождать нас. Сенигов, проводник нашего каравана, объяснил нам, что все местные жители боятся подходить к этому водоему (по всей вероятности, это большой водопад), так как там якобы собираются души их предков. Никто не смеет взглянуть на водопад, о нем даже избегают говорить. Он рассказал нам, что в непосредственной близости от водопада находилось судилище. Поэтому Милиус и я последний отрезок пути шли одни. Мы были поражены прекрасным видом, который открылся нам. С базальтовой стены, двадцати метров высотой и восьмидесяти шириной, с оглушительным шумом в обширную чашу низвергался поток, подобный Ниагарскому. Необычайно богатая лесная растительность — пальмы и высокие лиственные деревья — покрывала берег. Я добросовестно занес положение водопада на мою карту; в честь матери Милиуса мы назвали его "Дю Мон".