Как я не вглядывался в мутные воды реки ни разу не увидел никаких признаков пребывания в них нильского крокодила. Мы ложились в стремительную воду на отмели, цепляясь за камни, погружали раскалённые головы в прохладные потоки. Купание во многих реках и водоёмах тропической и экваториальной Африки считается нежелательным, так как в них в изобилии водятся разные виды паразитов и водяных червей. Очень распространён род паразитов под названием трипаносом, проникающий в кровь и ткани человека и позвоночных животных. А также опасен особый род белых нитевидных червей — попадая под кожу он разрастается и размножается, находя в теле человека или животного очень удобную среду для обитания. Из существа микроскопического он постепенно превращается в белую нитчатку длиной до одного метра.
Но нам, совершая мотопереход по Африке, разве было возможным оставаться пыльными и липкими от пота рядом с водоёмом, с рекой — это, на мой взгляд, совершенно неоправданно. Быть может, иной европеец был бы весьма воздержан в омовениях такого рода, и может, был бы весьма благоразумен. Но с одной стороны — оставаясь грязным, потным, немытым по многу дней, запросто можно было и так заболеть, как говорят, «от грязи». А с другой стороны, я ещё раз оговорюсь, что нам свойственна тяга к приключениям и оттого, может быть, некоторая, хотя и весьма малая, беспечность. Об этом так говорит русский народ: «Будь проще!» или так — «А ты об этом не думай!» Вот и всё объяснение.
Немного о дорогах Судана
Чтобы понять национальный характер и темперамент суданцев, достаточно поглядеть на пути сообщения между их городами. Душа суданца с размахом, и просторы бескрайние в их глазах только подкрепляют этот размах. Оттого и колеи в песке тут порою уходят на тысячи направлений, а мы, приезжие чужестранцы, должны уметь выбирать, обдумывать — какая тропа для нас лучше и удобнее. А если ты ещё и обладатель такого чуда технического прогресса, как компас или спутниковый навигатор, то просто счастливец и можешь сам идти своей дорогой.
А у жителей пустыни, у каждого, есть свой компас в голове, который работает не хуже, чем магнитная стрелка под стеклом или спутниковый навигатор. Пустынножитель, как мореплаватель, впитал запах песков и жарких ветров с молоком матери, и интуитивно предугадывает направление нужное ему.
Когда нам случалось проезжать какой-либо населённый пункт, то многочисленная змеистость путей принимала просто грандиозный размах… Суданская дорога непостоянна и до смешного обманчива. Полная свобода выбора! Свобода!
Порою, дорога, по какой-то иронии, проходила вдруг через футбольное поле, и мне было невдомёк — кто же мог додуматься на такой свободной территории, такой «широкомасштабной трассе», устроить такую тесноту. Может заядлые футболисты изначально просто не знали, что изменчивость и витиеватость дорожного русла охватит и их сокровенное место игр? А может, это тот, кто проезжал, налаживая глубокие колеи через футбольные ворота, вовсе и не предполагал, что это поле кому-то, для какого-то там футбола, нужно!? Ответа тут нет!
На самых главных, прямо-таки, «центральных» улицах больших селений мотоциклы наши порою глубоко застревали в песке, привлекая к нам ещё большее внимание любопытных граждан. Но, о, чудо! Суданских парней не нужно просить помочь, они сразу сбегаются к мотоциклу и толкают его всем гуртом. Спасибо, ребята!
Всем известно, что у людей от излишнего распития спиртного часто начинается раздвоение в глазах видимых предметов, а вот нас от удивительного разветвления суданских дорог, похоже, ожидает косоглазие. Судан — страна совершенно безалкогольная, здесь нет сухого закона, здесь просто люди чтят Коран. Вера в Бога в Судане крепка, и понятно одно — спиртное суданцам только повредит.
На ввоз спиртного тут строгий запрет. Да и вообще человек, часто заглядывающий в бутылку, рискует извлечь вместе с её содержимым злого джина, который быстро обезобразит искушённого пьяницу, превратив его в безнравственную, безвольную развалину. За те две недели нашего передвижения по Судану я ни разу не увидел пьяного, дурного, опустившегося человека, бомжа, потерявшего свой естественный облик.
Вот только расположение суданских дорог создавало нам проблемы, надеяться приходилось лишь на интуицию и спутниковый навигационный прибор, имеющийся у Сергея.
Для меня оставалось загадкой — куда ведут все эти импровизированные колеи в бескрайней пустыне. Спрашивал местных — ответ суданцев на этот вопрос неизменен: «Дорога ведёт туда, где есть жизнь. От села до села, от пункта до пункта!» Нам не верилось, что безводная пустыня может быть так плотно заселена. Не верилось, что эта пресловутая ветвистость дорог «срастается» рано или поздно в каком-то определённом месте.
А однажды в бесконечной пустыне вдруг откуда ни возьмись появился участок разбитой асфальтированной дороги! Мы не верили глазам своим. О, как же облегчается тогда путь!
Только радость наша была недолгой, и когда асфальт внезапно оборвался, точно также как и начался, мне он показался призраком разыгрывающим и смеющимся над нами. Это только кажется, что ты умом понимаешь, что даже хорошо асфальтированная автомагистраль может оборваться в любой момент, превратиться в одноколейную разбитую тропу, а то и вовсе исчезнуть, будто бы её и не было вовсе, но когда на практике вдруг так резко кончается твоя радость, то впечатление не из приятных. Так мы снова остались наедине с загадочной природой песков, пустыни, нам оставалось по-прежнему вопросительно, в недоумении, обозревать необъятные просторы.
Если в какой-то части повествования я не смог передать полноту своих наблюдений и допускаю бессвязность, то причина такого упущения кроется в невозможности вести постоянные дневниковые записи. Всё наше время было заполнено движением, а на привалах приходилось освобождать переполненные ботинки, одежду и глаза от песка, отдыхать, спать, есть, пить. И все усилия, и наша прыть отдавались мотоциклам, которые очень часто приходилось нести, так сказать, на себе — какие уж тут дневники!?
Но это не потому, что «Уралы» — капризные как малые дети, и вовсе не потому, что мы избаловались и испортились размеренностью Сахары, что не пишем регулярных дневников, нет! — на самом деле — рыхлый песок всему вина. Это, скажу вам, коварнейшее из всех созданий природы! Его подлейший, надо отметить, характер вытягивает все физические силы, выводит из терпения, изматывает физически и духовно: мало того, что он проникает во все внутренние отсеки двигателя мотоцикла, что нас больше всего беспокоит, но и в наши тела, и после этих недель, проведённых в пустыне, уже наполовину, никак не меньше, мы сами состоим из песка. Доказательством тому является то, что и во рту у нас постоянно присутствует песок — сколько ни сплёвывай, и в глазах, в ушах, везде. Так что на тех непродолжительных остановках, когда я ложился в какую-нибудь тень, чтобы хоть немного восстановить форму, про блокнот забывается — не до него! В результате ценность живых заметок была частично утеряна. Но не настолько же, чтобы не утверждать что-либо. А на самом деле, я уверен, и через пятьдесят лет, пусть что-то малое забудется, но в главном — никогда не сотрутся в памяти впечатления от этих первых наших встреч с самой великой пустыней планеты. Они — эти воспоминания, будут питать нас всю оставшуюся жизнь!
Гляжу на нашего оператора и фотографа — Владимира Новикова, ему нелегко с его излишним весом в этом сложном пути. От сильной тряски его, несчастного, сидящего в коляске, укачивало, а беспощадное солнце ещё более ухудшало самочувствие. У него, бедняги, совсем пропал аппетит, и поначалу, кроме свежей воды и каких-то таблеток, он ничего не принимал.
Но Володя стойко терпел все эти лишения, и постепенно, через неделю примерно, организм его адаптировался, и все болезненные признаки исчезли навсегда.
А вот у Володи Сайгакова вдруг появилась какая-то крупная красная сыпь на животе и руках. Хорошо, что в лице оператора Новикова мы имели ещё и доктора, он долго не думал и вынес Сайгакову безапелляционный диагноз — экзема, и назначил соответствующее лечение. Выделил таблетки и напрочь запретил купаться в африканских водоёмах. Позже, однако, выяснилось, что это была обыкновенная потница, а в водах Нила, наш инженер всё также продолжал находить утешение. Так что и с этим всё обошлось.