Баснословные богатства Японии, Китая, Индии (о которых рассказал в XIII веке первый европеец, попавший туда, — Марко Поло) заинтересовали Западную Европу.

Известные в то время два морских пути в сказочную Индию и Китай проходили: восточный — мимо мыса Доброй Надежды, а западный — через Магелланов пролив. Эти пути были слишком длинны и практически трудно проходимы.

Народы Северной Европы — голландцы, англичане, датчане и норвежцы устремили свой взор на норд, к Северному Ледовитому океану.

В XVI веке на поиски северо-восточного прохода англичане отправляют ряд экспедиций вдоль берегов Сибири.

В 1553 году англичанин Ричард Ченслер, обогнув Мурманское побережье, спустился в Белое море и дошел до устья Северной Двины. Англия вместо открытия пути в Индию неожиданно обрела не только путь в Россию, но и новый рынок для сбыта своих товаров.

В начале XVII века на отыскание пути к странам Дальнего Востока отправляются голландцы. Не достигнув практических результатов, они привезли первые точные сведения о полярных странах, о Новой Земле, и о Карском море.

Голландцы, встретив на островах Новой Земли промышленников, узнали от них, что русские мореплаватели давно пользуются северным морским путем и ежегодно ходят через Югорский Шар к устьям больших сибирских рек.

В 1875 году шведскому исследователю Норденшельду удалось, пройдя Югорским Шаром через Карское море, добраться до реки Енисея. Норденшельд не удовлетворился своими первыми успехами и спустя три года снова отправился на паровой яхте „Вега“ в Карское море с задачей пройти Великим Северным путем в Тихий океан. Прозимовав во льду, Норденшельд благополучно летом обогнул мыс Дежнева и вошел в Берингов пролив.

Путь в Ледовитое море и Тихий океан был открыт.

В июле 1913 года из Владивостока в Архангельск под начальством Вилькицкого на двух ледоколах „Вайгач“ и „Таймыр“ отправилась русская гидрографическая экспедиция с целью исследовать северное побережье Азии и пройти Великим Северным морским путем не с запада на восток, как его прошел Норденшельд, а с востока на запад.

Седьмого августа ледокольные корабли при благоприятной погоде прошли Берингов пролив. Руководитель экспедиции Вилькицкий решил итти к Таймырскому полуострову двумя направлениями: ледокол „Вайгач“ — вдоль берега материка, а „Таймыр“ — к островам Новой Сибири и Беннетта, а оттуда на запад к острову Преображения (восточный берег Таймырского полуострова), где была назначена встреча. От Преображения корабли, получив новое распоряжение, разошлись. „Таймыр“, производя измерение глубин, пошел на значительном расстоянии от суши, а „Вайгач“ тихим ходом направился вдоль северного побережья.

У мыса Челюскина невзломанный лед заставил отступить. „Вайгач“ пошел вдоль кромки льда на норд. Ледяная запруда увлекала все дальше и дальше на север. На следующий день подул сильный шквалистый ветер, туман, прикрывающий серой пеленою льды, сполз на море.

С капитанского мостика заметили черную полосу земли, обвернутую в ледяные одеяния. Открытая суша отделялась от мыса Челюскина небольшим проливом шириной в 20—30 миль.

На следующее утро русская гидрографическая экспедиция заметила на горизонте скалистую цепь горных хребтов. Корабль подошел вплотную к неизвестному побережью. Перед глазами моряков открылась мрачная земля с высокими горными хребтами, уходящими вглубь материка. Ледяные поля, оторванные ветром от ледяного припая, ушли на восток.

Ледокол „Вайгач“ остановился у западного берега новой суши для определения астрономического пункта.

„Таймыр“, пользуясь образовавшимися полыньями и разводьями, устремился вдоль восточного берега на север, производя с далекого расстояния съемку и морскую запись земли.

Извилистая береговая линия тянулась на несколько сот миль. Состояние льда дало возможность кораблям пробиться до 81° северной широты, пройдя 250 миль вдоль берега.

Кончалась навигация. Итти дальше корабли не рисковали. На Северной Земле, первоначально названной Землей Николая II, Вилькицкий произвел высадку членов экспедиции для водружения национального флага. Через несколько дней корабли повернули курс на юг.

Северная Земля, по описанию участника экспедиции — доктора Старокадомского, имеет в северо-восточной и юго-восточной частях возвышенности, достигающие 450—500 метров. Плоские горы кое-где поднимается над поверхностью моря, а иногда тянутся прибрежной полосой.

В 1915 году экспедиция Вилькицкого прибыла в Архангельск. С тех пор Северная Земля не видала ни одного человека. Западный берег ее оставался неизвестным. Земля была нанесена на карту в виде береговой черты. А за ней было белое пятно. Это пятно у сибирского побережья стало проблемой для полярных исследователей.

Экспедиция Вилькицкого сделала лишь робкие наметки очертания восточного берега. Описание геологического строения и природы этой таинственной для геофизиков страны экспедиции не удалось произвести. До обследования Северной Земли группой Г. А. Ушакова не было даже известно, что эта земля собой представляет: несколько островов или один, разрезанный на несколько частей? До сего времени мы не можем найти точных границ Северной Земли ни на одной карте. Не знаем и глубин омывающих ее морей. Нечего говорить о том, что и гидрологический режим Сибирского моря в этом районе не изучен: неизвестны и условия плавания у ее берегов. Фауна, флора — все это было загадкой. Промысловая ценность Северной Земли не была выяснена. Советское правительство обязало Арктический институт построить на западных берегах Северной Земли радио-метеорологическую станцию и начать, опираясь на станцию, планомерное изучение этой земли. Начальником колонии был рекомендован коммунист-краснознаменец Г. А. Ушаков. Замечательный жизненный путь этого смелого и энергичного человека заставляет меня дать небольшую выдержку из его биографии:

Г. А. Ушаков родился в семье амурского казака, станицы Семеновской, находящейся возле отрогов Яблонового хребта недалеко от Китайской границы.

В станице Семеновской не было школы. Отец Георгия Ушакова для обучения сына грамоте изобрел свой доморощенный способ. Отец спрашивал:

— Егорка, покажи букву „о“.

Мальчику нужно было согнуться колесом.

— Хорошо, а теперь изобрази букву „г“.

Для этого нужно было стать в струнку, подобрать голову, вытянуть вперед правую руку, согнуть ладонь.

— Настоящий казак: и азбуку будет знать, и крепок телом будет, — так говорил старый отец, довольный успехами сына.

Г. А. осилил домашнюю грамоту. Его потянуло в город учиться. Отец встал на дыбы.

— Рабочая сила не должна покидать дом.

Книг, кроме житий святых да священного писания, не было, и Егорка задумал учинить побег из родной станицы.

Ночью, когда все спали, он сбежал с приятелем в город. До 1916 года учился в городе, затем пришло известие, что заболел отец, мать хворает, да и хозяйство, того гляди, погибнет.

Г. А. Ушаков днем посещал школу, а вечером бегал с газетами по городу; весь заработок отсылал в деревню. Берег каждую копейку. Жил впроголодь. Спал на скамейках в саду, а зимой в ночлежках.

В годы гражданской войны Ушаков понял политику закабаления царского правительства. Бой под Благовещенском был для него боевым крещением. Позднее мы видим Ушакова в партизанском отряде Тетеркина-Петрова, оперировавшего в Сучанском районе.

— Били Колчака и в хвост и в гриву, — часто говорил матросам на ледоколе Ушаков, вспоминая борьбу со ставленником Антанты.

— Здорово дрались. Нам попадало, а все же ему — амба.

В затишьи, будучи партизаном, Ушаков не бросал учебы в Хабаровске.

Интервенты напали на город.

Г. А. Ушаков снова бросает школьную скамью и бежит в лес к Тетеркину-Петрову партизанить.

Отряд Тетеркина вскоре переходит на левый берег Амура и целиком входит в состав Народно-революционной армии, где Ушаков находится до конца 1920 года.

Весна 1920 года застает Ушакова в Дальневосточном госуниверситете.