Рабочие тут же остановили станки, вышли на улицы, перегородили железнодорожные пути и остановили пассажирский поезд Ростов - Саратов.

 - Хрен вы куда проедите! – горланили наиболее энергичные из них.

 Кто-то на тендере паровоза написал мелом: "Привет рабочему классу! Хрущёва - на мясо!"

 До прямого столкновения в тот день не дошло. На всякий случай ночью в город вошли войска. За одну ночь все стратегически важные объекты города: почта, телеграф, радиоузел, горисполком и горком партии, отдел милиции, КГБ и Государственный банк, были взяты под усиленную вооружённую охрану.

 - На всякий случай! - из Госбанка были вывезены все деньги и ценности.

 Все подразделения Новочеркасского гарнизона были подняты по тревоге и переведены в полную боевую готовность. Утром эмоции перехлестнули через край:

 - Работайте с такой «хавкой» сами, - переговаривались рабочие.

 - Пускай конторские выйдут заместо нас...

 Завод встал окончательно. Началась массовая забастовка и в Москву полетела телеграмма об антисоветском мятеже. Хрущёву была доложена следующая информация:

 - Нежелательные волнения продолжают иметь место в городе Новочеркасске на электровозном заводе. Примерно к трём часам ночи после введения воинских частей, толпу, насчитывающую к тому времени около четырёх тысяч человек, удалось вытеснить с территории завода, и постепенно она рассеялась. Завод был взят под военную охрану, в городе установлен комендантский час, двадцать два зачинщика задержаны.

 Главная площадь города уже с раннего утра была заполнена людьми, которые требовали, чтобы к ним вышел кто-нибудь из руководителей, но никто не появился.

 Александра Шелехова пришла на площадь перед Новочеркасским горкомом партии часам к одиннадцати утра. На тот день выпал долгожданный выходной, и она захотела погулять по городу.

 - Откуда столько людей? – удивилась Саша, которая ничего не слышала о начавшихся волнениях.

 К тому времени многие из пришедших сюда с колонной рабочих уже разошлись. В толпе появилось много просто любопытствующих, женщин, подростков и детей.

 - Работники горкома партии не стали разговаривать с людьми, - переговаривались между собой зеваки.

 - Попросту сбежали…

 Перед оставшимися выступил с балкона на втором этаже помощник прокурора города, как он представился. Заявил, что действия рабочих незаконны, и призвал их разойтись. Был он при этом явно испуган, тут же ушёл.

 - Иди, не задерживайся. – Настоятельно посоветовали ему.

 - То же мне законник…

 Тем временем с балкона выступали люди, высказывали свое мнение о событиях. Выделились, как и следовало ожидать, крикливые активисты, призывавшие рабочих как-то оформить свои требования, передать их куда-то «наверх».

 - Да здравствует забастовка! – крикнул сухощавый молодой мужчина, со странно знакомым лицом.

 - Где я его видела… - начала вспоминать Александра.

 Исхудалая женщина в рабочем комбинезоне зачитала бумагу, найденную на столе исчезнувшего горкомовца в которой говорилось: « Трудящиеся Новочеркасска приветствуют повышение цен на мясомолочные продукты и обязуются трудовыми успехами...»

 - Они бы ещё на водку цены повысили!

 - Мы бы их так поприветствовали… - сообщение вызвало дружный смех.

  Саша видела вокруг себя живые, возбуждённые лица, какие не увидишь на «организованной» демонстрации.

 - На них возмущение, ирония, запальчивость, насмешка, - отмечала она, - но нет рабского равнодушия или страха.

 Какие-то юные женщины в замасленных спецовках подбадривали мужчин, призывали держаться и добиваться справедливости. К одиннадцати часам запал митинга как бы угас: люди пришли к горкому, никого здесь не нашли и теперь не знали, что делать.

 - Пойду домой! – решила молодая женщина и даже сделала несколько шагов в сторону.

 Тем временем появились солдаты. Они расположились цепью между фасадом здания и толпой, вошли в здание горкома. На балконе появилось несколько офицеров в полевой форме с красными, загорелыми лицами:

 - Видно, что только с учений. – Сказал мужчина с военной выправкой.

 - Бывший военный… - сообразила Шелехова и остановилась.

 Один солдат был с рацией за спиной и с наушниками. В боковом проулке виднелась мощная полевая радиостанция.

 - Военные держат связь с командованием, возможно, и с самим «верхом». – Комментировал стоящий рядом мужчина.

 - И что с того? – не поняла Саша.

 - Нужно уйти с площади от греха подальше...

 - Ничего плохого ведь не случится?

 - Посмотрим.

 В это время полковник наклонился с балкона, с усилием опираясь на перила. Лицо его сильно побагровело. Он что-то крикнул вниз цепи солдат. Шелехова с ужасом поняла, что с последним предупреждением к толпе обратился командующий новочеркасским гарнизоном Олешко и через секунду прозвучал роковой приказ: «Огонь!»

 Хором заработали автоматы. Фасад здания тут же заволокло белым пороховым дымом. Очереди били пока что вверх. Толпа шарахнулась в стороны, но тут же замерла. Кто-то истошно закричал:

 - Бежим!

 Александра взглянула на часы. Мозг автоматически отметил время – 12 часов 31минута. Сбоку раздались испуганные голоса:

 - Не бойтесь!.. Они стреляют холостыми!

 - Они не посмеют!

 В этот миг с правого фланга цепи ударил характерный звук боевых выстрелов; злобная с оттяжкой очередь. Толпа ахнула, люди бросились врассыпную. 

 - На площади было человек шестьсот, ну уж не больше тысячи. – На бегу подсчитывала Шелехова. – Но могут смять…

 За спиной толпы оказалась метровая изгородь сквера у памятника Ленину. В условиях бегства это оказалось серьёзной преградой. Люди падали, бежавшие следом топтали упавших.

 - Стрельба продолжается. – Отметила Саша и оглянулась по сторонам.

 Вокруг, пригибаясь, бежали люди, многие были окровавлены. На цветочной грядке неподвижно лежала женщина в праздничном платье, оторванная рука валялась невдалеке.

 - Ей уже не поможешь… - крикнул на бегу предупреждавший её мужчина.

 - Да, да! – повторила Шелехова и посмотрела на бесстыдно задравшееся платье.

 Она припустила вдогонку за своим ангелом-хранителем. Ажурная ограда сквера под напором толпы рухнула, люди разбегались, топтали упавших, раненых и убитых.

 - Спасите! - истошный вопль повис над площадью.

 Страха у Александры почему-то не было: только недоумение и возмущение происшедшим. Оглянулась на площадь: на жгуче-белом асфальте лежали тёмные тела – картинка из учебника истории «Кровавое воскресенье».

 - Чёрно-вишневые лужи крови  на раскалённом асфальте пучатся, - изумилась она, невольно притормозив, - как будто кипят...

 Недалеко стояла бочка с квасом. Из пробитых пулями отверстий хлестал пенистый напиток. Пули летели вдогонку убегавшим, рассыпаясь по раскалённой площади и разрывая человеческую плоть. 

 - Видимо, - на мгновение остановился мужчина, - план расстрела был продуман заранее и в деталях...

 - Почему?

 - Вон уже подогнали грузовые и санитарные машины.

 Пожилой мужчина пробегал мимо них. Пуля попала ему в голову и мозги моментально разляпались по цветочной вазе.

 - Мать в магазине носит грудного убитого ребенка. – Фиксировало заторможенное сознание: - Убита парикмахерша на рабочем месте…

 Невдалеке лежала девчушка в луже крови. Ошалелый майор встал в эту лужу. Ему крикнул раненый в последнюю минуту спутник Шелеховой:

 - Смотри, сволочь, где ты стоишь!

 Майор здесь же пустил пулю себе в голову.

 - Позор! – подумала Саша и остановилась в проулке.

 Когда огонь прошёл смертоносным шквалом, на площади остались лежать мужчины, женщины и подростки, Раненые громко стонали, девушка с развороченным пулей коленом застыла на асфальте и глядела на рану широко открытыми глазами. На залитой кровью площади, как проклятие, белели детские панамки, втоптанные в грязно-красное месиво.