«Я должен поговорить с ней сам. След найден, потерять его ни в коем случае нельзя…»

Публика поднялась, аплодируя, стало быть, концерт окончен. Илмар еще не составил никакого плана. Он тоже встал и, не упуская незнакомку из виду, продвигался к краю ряда. Опустились вечерние сумерки. Выйдя из рядов, Ирена смешалась с публикой и направилась к воротам парка.

Илмар быстро сказал тетке Анды:

— Не откажите в любезности принести всем остальным мои извинения. Схожу куплю папирос. Я скоро вернусь…

Это никак не могло послужить достойным поводом для такой спешки, — приходилось расталкивать пешеходов, наступать на ноги посторонним людям, но Илмара сейчас нимало не заботило, как Балтыням будет угодно истолковать его поспешность. Он благодарил природу за то, что она наградила его рослой фигурой и зорким глазом, — в толпе он вскоре обнаружил ту, кого искал, и мог теперь за ней следовать умеренным шагом.

Выйдя на улицу, гости Балтыней собрались вместе и пошли к даче. Анда тотчас обнаружила отсутствие Илмара. Полюбопытствовала у тетки. Та была не в состоянии дать точный ответ, поскольку давеча не вслушалась в слова Илмара. Анда нахмурила брови. Обиделся? Но по-другому тоже нельзя, это он должен был понять.

Странное дело: когда Илмар сидел на другом конце стола и потом танцевал с кем доводилось, Анда, можно сказать, не замечала его присутствия. Теперь, когда его не было и никто его даже не хватился, она почувствовала, что чего-то не хватает, и то и дело поглядывала в ожидании на дверь. Но прошло немало времени, а его все не было, и за кофе сели без него. После кофе Анда попросила брата поискать Илмара. Алберт пошел с неохотой.

Выйдя из парка курзала, незнакомка остановилась и несколько мгновений, постояла, очевидно, обдумывая, куда ей теперь пойти. Она решила свернуть налево и медленно двинулась через дюну к морю. Илмар следовал за ней шагах в двадцати, примеряясь к ее темпу и сохраняя постоянную дистанцию, так как они были не единственными, кто направился к пляжу, и по этой причине нельзя было пока приблизиться к Ирене и заговорить.

На пляже она опять остановилась и некоторое время всматривалась в побережье. Купальный сезон по-настоящему не начался, поэтому публики было еще не столько, сколько ее выманил бы сюда такой теплый, спокойный вечер неделей позже. По правую сторону от выхода на пляж берег был пустынным. Ирена дошла до последней скамьи и села. Возможно, она ждала кого-нибудь?

Илмар с удовлетворением отметил про себя, что все гуляющие направляются в противоположную сторону, а те, что берегом шли мимо Ирены, держались ближе к воде. Скамья находилась почти у самого подножья дюны.

Чего там рассусоливать, решил он и направился к ней. Заслышав шаги, женщина вопросительно посмотрела на него и, очевидно, предположив, что он просто хочет присесть отдохнуть, отодвинулась ближе к краю скамьи.

— Простите меня за нескромность, — обратился к ней Илмар, не дойдя нескольких шагов. — Я для вас совершенно посторонний человек, и потому вас, возможно, удивит мое поведение. Мне необходимо с вами поговорить. Вы позволите мне продолжать?

— Я отнюдь не скучаю… — холодно ответила она. — Если вы полагаете, что…

— Извините, что перебиваю, — поторопился Илмар — я тоже заговорил не от скуки и не в поисках приключений. Ради этого я никогда не осмелился бы беспокоить незнакомую даму, которая, судя по всему, желает побыть в одиночестве. Но у меня серьезное дело, которое наверняка вызовет у вас интерес. Прошу лишь минуту вашего внимания, после чего тотчас уйду.

— Говорите.

— Дело касается человека, который был моим лучшим другом. Вы с ним знакомы — если только я не ошибся, приняв вас за вашего двойника. Простите мое любопытство: ваше имя Ирена?

— Да. Откуда вам это известно?

— Сейчас поймете. У меня был друг, который был с вами знаком. Его больше нет. Неделю тому назад он по недоразумению погиб. Быть может, так и должно было произойти, возможно и нет — сейчас не будем об этом говорить. Но перед смертью он хотел сделать небольшой подарок одной женщине — вещицу, которая была ему очень дорога как память о любви. Сам он уже не мог этого сделать, поэтому попросил свою сестру позаботиться, чтобы эта вещь попала в ваши руки. Если бы я мог предвидеть нашу встречу сегодня, то уже сейчас последняя воля моего друга была бы исполнена. Я говорю о Роберте Вийупе. Вы ведь знакомы?

Ирена внимательно слушала Илмара. Теперь она робко посмотрела на него, и что-то болезненно смиренное промелькнуло в ее взгляде.

— Я знакома… — еле внятно прошептала она и направила грустный взгляд на море. — Но откуда вы знаете, что Вийуп имел в виду меня? Вы уже видели меня когда-нибудь? Возможно, он вам что-нибудь рассказывал?

— Нет, о таких вещах он не говорил. До последней минуты ни один человек — даже сестра Вийупа — не имел ни малейшего понятия о том, что у Роберта есть некое милое существо, кому он посвящает свои сокровеннейшие и прекраснейшие помыслы. (А что если их взаимоотношения не были столь близкими?) Вот и в тот раз, сообщая сестре о своем желании, он ни о чем ей не рассказал. И я, можно сказать, ничего не знаю, потому что последние три года провел за границей и поговорить с моим другом мне так и не привелось.

— И тем не менее вам удалось меня разыскать. Каким образом? — не покидало ее сомнение.

— Сравнительно просто. Вещь, которую я должен вам вручить, — ваш портрет. Он велел его увеличить и хранил у себя в комнате, но так хитро запрятал, что даже жандармы его не нашли. Теперь вы понимаете?

— Да. Это, действительно, очень мило со стороны Вийупа. Он был славный человек и… вы сами понимаете, как мне трудно сейчас говорить об этом. Я ездила за границу, когда все это произошло, и по возвращении в Ригу была убита этой вестью; до сих пор не могу придти в себя. Неужто ему действительно никто не мог помочь? Зачем было казнить такого порядочного человека? Ведь от этого никому не стало лучше.

В глазах Ирены появился влажный блеск. Она отвернулась и достала носовой платочек. Илмар сел и хранил молчание, чувствуя, что слова утешения еще больше растравят душу молодой женщины.

Наконец, немного успокоясь, она заговорила с ним сама:

— Вам не известно, как все это произошло?

— Лишь то, о чем писали газеты. Вийуп отомстил убийце своего отца и был замешан еще в каком-то деле. Именно это последнее обстоятельство и погубило его, так же… как погубит еще не одну удалую голову. Это счастье, что у Вийупа хватило мужества молчать, в противном случае на скамье подсудимых оказался бы еще не один удалец, вздумай он пойти по его стопам.

— Тогда, значит, правда, что про него говорили… что он готовился к какой-то отчаянной затее?

— Все может быть. По крайней мере, от Вийупа можно было этого ожидать. Но извините меня, я слишком долго занимаю ваше внимание. Возможно, я испортил вам весь вечер?

— Ах, что вы! Это замечательно, что я встретила друга Роберта!

Илмар назвал свое имя.

— А теперь разрешите мне задать вопрос, с которого я начал: вы желаете получить подарок Вийупа?

— И вы еще спрашиваете об этом! — с печальным укором сказала она. — О многом, что касается Роберта, мне хотелось бы от вас узнать, но сегодня я слишком взволнована. Может быть, вы мне расскажете о нем в другой раз?

— Охотно. Когда я смог бы вам вручить портрет?

— Вы ведь еще пробудете какое-то время в Риге?

— По-видимому, все лето.

— Когда вы располагаете временем?

— Всегда. Я, так сказать, на отдыхе перед последним учебным годом.

— Послезавтра вы смогли бы?

— Конечно.

Какой-то человек прошел по берегу, у самой воды. Он взглянул на них, сделал удивленную гримасу и быстро удалился. Увлеченный разговором, Илмар не обратил на него внимания? Это был Алберт Балтынь.

— Ну хорошо, тогда я буду вас ждать в восемь вечера послезавтра, — сказала Ирена. — Вот мой адрес.

Она достала из ридикюля визитную карточку. Стемнело уже настолько, что буквы было не разобрать. Илмар вложил карточку в записную книжку и встал.