В полдень застрелили трёх молодых щенков Салли, Сириуса Сью и Миссис Чиппи, кота плотника. Мы не можем позволить себе содержать слабых в новых условиях. Маклин, Крин и плотник, кажется, тяжело восприняли потерю своих друзей. Мы решили предпринять короткое тренировочное путешествие завтра, выйдя с двумя лодками и десятком саней. Количество собачьих упряжек увеличили до семи, Гринстрит возглавил новую дополнительную упряжку, состоящую из Снэппера и четырёх повзрослевших щенков Салли. У нас десять рабочих саней, запряжённых пятью упряжками. Упряжки Уайлда и Хёрли потащат катер (cutter) при поддержке четырёх человек. Китобой (whaler) и остальные лодки пойдут следом, а люди, которые потянут их, будут помогать с расчисткой неровностей льда. Мы не рассчитываем на быстрое продвижение, но дорога каждая миля. Днём Крин заболел снежной слепотой».
Утро 30 октября выдалось пасмурным и туманным, изредка падал снег. Дул умеренный северо-восточный ветер. Мы всё ещё жили на дополнительном питании, принесённом с покинутого корабля, санные и лодочные пайки были целы. Эти пайки обеспечивали двадцать восемь человек на пятьдесят шесть дней при полной норме, но мы рассчитывали за это время добыть достаточное количество тюленьего и пингвиньего мяса. Мы также могли, если продвижение окажется слишком сложным и слишком опасным для шлюпок, которые мы должны беречь как наше основное средство спасения, разбить лагерь на ближайшей тяжёлой льдине, желательно недалеко от угодий пингвинов и тюленей и ждать вскрытия пака до состояния, пригодного к судоходству.
«Такой план позволит избежать смертельных опасностей, которым мы подвергаемся, пребывая среди непролазных торосов, избежать ненужных повреждений спасательных шлюпок, которым тяжело даются неровности льда, а также сведёт к минимуму опасность внезапного раскола льда под нами, как это было дважды за ночь в нашем первом лагере. Ещё я уверен в том, что попытка двигаться вещь правильная, так как если мы сможем делать пять или семь миль в день на северо-запад, то наши шансы достичь безопасности в ближайшие месяцы существенно возрастут. Есть ещё и психологический аспект этого вопроса. Будет гораздо лучше, если люди будут осознавать, что пусть и медленно, но они идут к земле, чем просто будут сидеть и ждать, когда же неторопливый северо-западный дрейф вынесет их из этих суровых объятий льда. Мы предпримем попытку двигаться. Получится или нет — вне моей власти, я могу только предполагать или рассчитывать.»
Днём Уайлд и я вышли в снег и туман, чтобы отыскать дорогу на северо-восток. После многочисленных плутаний среди торосных гряд, мы разведали дорогу, по меньшей мере, на полторы мили, а затем вернулись к лагерю оптимальным путём. Подвижки льда были сильными, наша льдина сотрясалась от толчков льда. После обеда в 3 часа дня мы отправились в путь, оставив в Дамп Кэмп массу ненужных вещей. Было объявлено, что вес личных вещей не должен превышать двух фунтов на человека, а это означало, что ничего, кроме самого необходимого, брать с собой в дорогу было нельзя. Мы не могли позволить отягощать себя лишним весом. В снегу вырыли ямки, куда положили личную переписку и всякую мелочёвку, не много стоящие, но невероятно близкие сердцу вещи, связывающие участников экспедиции с домом. Я даже пожалел о двух фунтах на человека, установленных из-за моего горячего желания свести вес к минимуму, и счёл, что некоторые личные вещи оставлять никак нельзя. Путь может оказаться долгим, не исключена даже зимовка в каком-нибудь импровизированном жилье где-то на негостеприимном побережье. В этих условиях человек остро нуждается в чём-то, что займёт его мысли, какой-нибудь материальной памяти о доме и людях по другую сторону океана. Поэтому сувениры выбросили, а фотографии оставили. Лично я вырвал форзац из Библии с автографом Королевы Александры, которую она подарила кораблю, а также потрясающую страницу из книги Иова, содержащую стих:
«Из чьего чрева выходит лёд, и иней небесный, кто рождает его?
Воды как камень крепнут, и поверхность бездны замерзает.» [Иов 38:29–30]
Другая Библия, которую Королева Александра подарила для нужд береговой партии, была внизу, в нижнем трюме в одном из чемоданов, когда корабль получил смертоносный удар. Содержимое чемоданов пришлось выбросить, а сами они позже были использованы в качестве материала для изготовления обуви, причём материал некоторых из них, помеченный как «твёрдая кожа» («solid leather», ск. всего ремённая кожа), оказалось, к нашему разочарованию, содержал большой процент картона. Производителю было бы трудно убедить нас тогда в том, что этот обман был не мошенничеством, а чем-то другим.
Передовая санная партия, состоящая из Вордье, Хасси, Хадсона и меня, везущая кирки и лопаты, стала пробивать дорогу через торосные гряды для саней, везущих лодки. Лодки с вещами и санями под ними весили каждая более тонны. Катер был поменьше, чем китобой, но весил больше и был гораздо крепче. Китобой передом был установлен на санную часть трактора Джирлинга (Girling tractor), а серединой и кормой на двое саней. Сани были усилены кросс-тимберсами (укосинами) и укороченными носовыми и кормовыми вёслами. Катер был установлен на аэросани. Сани были самым слабым звеном. Было почти безнадёжным пытаться предотвратить обрушивающиеся на них тяжёлым грузом удары во время движения по грубому спрессованному льду, который раскинулся перед нами на 300 миль. За передовой партией стартовали семь собачьих упряжек. Они оттащили свои сани вперёд на полмили, а затем вернулись за оставшимися. Уорсли с пятнадцатью помощниками взялся за буксировку двух лодок, их они тоже тащили по очереди. Это была тяжёлая работа и для собак и для людей, но когда первая часть груза была перенесена вперёд, на пути обратно было время и для небольшого отдыха. Мы пересекли две открытые трещины, в которых косатки демонстрировали свои уродливые морды, и к 5 часам вечера покрыли милю в северо-северо-западном направлении. Впереди состояние льда было неопределённым, с утра давление вызвало подвижки и дробление льда во всех направлениях. Поэтому я отдал приказ разбить лагерь на ночь на плоской льдине, которая, к сожалению, оказалась молодой и тонкой. Старый же лёд был под глубоким снегом и слишком неровным, чтобы организовать на нём лагерь. Хотя мы прошли только одну милю по прямой, в реальности с учётом поправок пройденный путь составил, по меньшей мере, две мили, а с учётом челночинья и до шести миль. Некоторые из собачьих упряжек покрыли, по крайней мере, и по десять миль. Я установил дежурство по палаткам с 6 вечера до 7 утра, по одному часу на каждого человека в каждой палатке по очереди.
Ночью выпал мокрый снег, и днища палаток промокли насквозь, так как температура поднялась до +25 градусов (-4 °C). Единственное, на что мы надеялись, так это что со временем температура опустится хотя бы до нуля, поверхность снега станет жёсткой, у нас не будет проблем с сыростью и наше оборудование не будет покрыто мягким снегом. Косатки шумели всю ночь, в 2 часа ночи от лагеря побежала трещина около 20 футов шириной. Под нами был очень тонкий лёд, достаточный чтобы быть пробитым косатками, если они облюбуют это сделать, но в пределах нашей досягаемости не было другого подходящего места и нам пришлось пойти на риск. С наступлением утра падающий снег был столь плотным, что мы не видели более чем на несколько десятков ярдов вперёд, и я решил лагерь пока не сворачивать. Путь через нагромождения льдин будет найти трудно, а рисковать лодками было нельзя. В 7 часов утра Рикенсон и Уорсли отправились обратно в Дамп Кэмп, чтобы забрать немного дерева и ворвани (жира) для огня, и через час у нас был хуш и по одному сухарю на каждого. В 10 часов утра Хёрли и Хадсон отправились в старый лагерь, чтобы принести немного дополнительного пеммикана для собак, поскольку изобилие тюленей здесь пока не наблюдалось. Потом, когда погода прояснилась, Уорсли и я прогулялись на запад и попытались найти приемлемый путь дальше. Большая льдина обещала довольно сносный путь, по крайней мере, ещё на милю к северо-западу, и мы пошли обратно готовиться к следующему переходу. Погода немного прояснилась, и после обеда мы сняли лагерь. Я взял Рикенсона, Керра, Вордье и Хадсона в качестве передовой бригады пробивать путь через торосные гряды. Следом шли пять собачьих упряжек. Упряжки Уайлда и Хёрли тащили катер и делали это великолепно. Им лишь однажды понадобилась помощь, на самом деле четырнадцать собак делали это так здорово, а может даже и лучше, чем восемнадцать человек. По мере продвижения к большой льдине лёд двигался и под нами и вокруг нас, там, где она граничила с льдинами меньше, образовывались подвижные складки льда, заполненные водой. Восхитительно то, что может сделать дюжина человек с кирками и лопатами. Мы смогли пробить дорогу через торосную гряду высотой с 14 футов за десять минут, сделав её ровной, ну или сравнительно ровной для прохождения санных упряжек и остальных групп.