А через неделю Эвелина Семенована принесла Севке шарф, который он, оказывается, потерял в погребе, а она нашла, когда ездила туда в выходные с физиком. Вот это да! Это же признание перед всеми, что у них роман. Но ведь Сергей Прокофьевич женат, у него ребенок… Говорят, что он ушел от жены, и они с Эвелиной поженятся.

В апреле было решено сыграть в волейбол с командой цеха КИП, где они проходили практику. Из девочек в команду включили Аню, так как она занимается в волейбольной секции, и спортивную Любу, которая собиралась поступать в институт физкультуры. Победил 11 «Б», и не в последнюю очередь благодаря Аниным подачам. Мяч летел низко над сеткой и приземлялся намертво, прежде чем кто-то успевал подставить руки. Шефы не очень расстроились – похоже, им было даже приятно, что их подопечные прилично играют. Уроков в школе уже практически нет, только подготовка к экзаменам. Аня идет на золотую медаль. Главное – хорошо написать сочинение, потому что письменные работы медалистов идут на утверждение в гороно, а там могут придраться к чему угодно. Динара вступила в комсомол, чтобы не было проблем с поступлением в вуз, и пересдала историю и географию, по которым у нее были четверки. Макара категорически отказалась натягивать ей пятерки по русскому и литературе, значит, Динарка получит серебряную медаль. Поступать она решила в медиститут в Казани. Галка пока поступать не будет, а Аня собирается в Институт связи в Ленинграде. Марья Макаровна, учителя немецкого и истории в один голос говорят, что зря Аня не идет в гуманитарный вуз, но родители убедили ее, что это не специальности. Всё то же привычное: «Ну и кем ты будешь? Учительницей в школе?» Может быть, они правы, работа в школе ее не привлекает. Но ведь, наверно, можно было бы и чем-то другим заниматься… А впрочем, все уже решено.

К сочинениям лучше всего готовиться в библиотеке ДК Ленина. Уже совсем тепло, Аня в летнем платье, в югославских лодочках на шпильках идет к троллейбусу. Навстречу Санька Рыжий, длинные руки покрыты золотистой шерстью. «Что, Хазанова, цветешь и пахнешь? Давно не виделись!» Да, давно. Может быть, она видит его в последний раз – ведь если она поступит в институт, родители вернутся в Ленинград. Папа последнее время работает в филиале ленинградского НИИ и сможет перевестись.

Выйдя из библиотеки на лестничную площадку, Аня увидела внизу Гришку с Севкой. Вот неожиданность! Задрав головы, они смотрели, как она спускается. И она грохнулась вниз по лестнице со своих высоких каблуков. Слава богу, цела, каблуки тоже, но больно и неловко, и синяки будут, конечно. Надо же, как глупо она навернулась. Ребята пошли ее провожать. «Я всегда терпеть не мог отличников, но ты совсем другая», – говорит Сева. Хорошо бродить по городу со школьными верными товарищами, и знать, что ты им нравишься, что они будут тебя помнить. Если жизнь их раскидает и мама с папой переедут, не порвутся ли школьные связи, не заглохнет ли их общение?..

Почему-то во время выпускных экзаменов родители затеяли большой ремонт в квартире. Аню отправили пожить пару недель в однокомнатной квартире папиной сотрудницы в районе новостроек. На троллейбусную остановку и обратно она проходила мимо музучилища, и каждый раз из окон неслась музыка, и это было как нежданная награда. В соседнем доме жил еще один папин сотрудник, лет сорока, и часто шел утром на остановку вместе с Аней. Он умный и острый, с ним было интересно разговаривать, чувствовалось, что она ему нравится. Но его глаза смотрели на нее совсем не так, как глаза одноклассников. Когда Аня объявила ему, что ремонт окончен и она возвращается домой, он присвистнул с сожалением.

– Ну что ж, прощай. Пусть у тебя все сложится.

– Спасибо! Приятно было с вами познакомиться.

– Не скажешь потом: хороший мужик, но не орел? Не будешь так думать про меня?

– Почему это?

Он усмехнулся:

– Ладно, мала ты еще. Фильм такой был.

– Какой фильм? Но он смотрел перед собой, не отвечая.

На выпускных экзаменах был только один сюрприз: Алла Артемовна сказала, что билет слишком легкий для Ани и дала ей какую-то сложную задачу. Ну разве можно такое устраивать на выпускном экзамене?! Химичка была уверена, что Аня решит любую задачу, самую запутанную. С сочинением все обошлось: Марья Макаровна сказала, что в комиссии районо хотели придраться, что у одного «о» соединительный хвостик опустился слишком низко, можно принять за «а», но потом передумали, не стали оспаривать отличную оценку.

После выпускного вечера все пошли в город на центральную площадь. Хотели ее обойти, танцуя летку-енку, но быстро выдохлись. Аня вспомнила, как на выпускном вечере после восьмого класса они играли в цепи-кованы в парке и как она была рада, что надела белые туфли без каблуков и теперь носилась как угорелая, а девочки, впервые в жизни пришедшие на каблуках, натерли ноги и еле ковыляли. Как они все повзрослели с тех пор! Гриша пошел провожать ее домой. Стояла белая ночь, и они не сразу пошли на калирудник, а побродили немного по городу. «Все, пора домой. Я устала». – «Хочешь, я понесу тебя на руках?» – «Нет». Зачем дразнить его, ведь она знает, что не любит его так, как он ее. Наверно, в Ленинграде она встретит того, кого полюбит.

67

С медалью Ане нужно сдавать только математику, письменно и устно. Аристов был уверен, что Аня сдаст. Вот для матмеха ЛГУ, считал он, шансы у нее средние, хотя в Пермский или Свердловский университет она бы с легкостью поступила и на мехмат. Аня приехала за месяц до сдачи экзаменов, и папа нанял ей репетитора по математике, который тоже не сомневался, что Аня сдаст на «отлично». Пока родители не переедут, она будет жить у деда. Здорово! Дедушка такой хороший, и любит Аню, и с ним лучше, чем со всеми, вести «умные разговоры». Мама сказала: если б тогда подождали пару месяцев, не пришлось бы теперь переезжать. Но тогда бы у нее не было такого детства! Аня помнит это место из «Барышни-крестьянки» про уездных барышень: «Воспитанные на чистом воздухе, в тени своих садовых яблонь, они знание света и жизни почерпают из книжек. Уединение, свобода и чтение рано в них развивают чувства и страсти, неизвестные рассеянным нашим красавицам…но шутки поверхностного наблюдателя не могут уничтожить их существенных достоинств, из коих главное: особенность характера, самобытность… без чего… не существует и человеческого величия. В столицах женщины получают, может быть, лучшее образование; но навык света скоро сглаживает характер и делает души столь же однообразными, как и головные уборы». Времена изменились, но Ане кажется, что вдали от большого города расплющивающий человека каток условностей и впрямь не так тяжел. Папа твердил ей последние годы, что ей нужно много заниматься, потому что ленинградские школьники будут гораздо лучше подготовлены. Что ж, экзамены она сдала, а там посмотрим.

1 сентября. Галдящая толпа первокурсников, которая скоро перестанет быть ей чужой. У них в группе больше парней, чем девушек, есть красавцы, есть плюгавые, есть спортивные, есть модники, а вот умников больших нет. Зря папа говорил, что ей будет трудно конкурировать с теми, кто окончил школу в Ленинграде, она учится лучше всех в группе. Но вообще здесь есть чему учиться помимо учебы – столько нового, и отношения между ребятами другие. Многие курят, даже девочки. Вальяжный Сережа в очках с дымчатыми стеклами спросил ее: «Ты когда начала материться?» А она и не начинала! На вечеринке их группы чей-то друг предложил Ане выпить с ним тост за императора Адриана. Сережа сказал ей тихо: «Не чокайся с ним, не пей. Это он так издевается над евреями». Оказывается, это при Адриане евреев изгнали из Палестины, и они рассеялись по всему миру. Вот, даже антисемитизм в северной столице изысканный.

Водоворот большого города кружил ее – театры, концерты, прогулки по улицам самого красивого города в мире. Перед 8 Марта Сережа подарил Ане мимозы. Так вот они какие! «У меня есть билеты на генеральную репетицию в Акимовский театр. Сорвемся со второй пары?» О чем разговор! Она еще никогда не срывалась с лекций и никогда не была в театре на генеральной репетиции.