Лицо Катерины Ивановны пошло красными пятнами. Под пристальным взглядом странного шеф-повара она сложила котлеты в судок и унесла в раздаточную. Потом он слышал, как она ушла. Прозвучали ее шаги, хлопнула дверь на тугой пружине. Он постоял некоторое время посреди пустого зала с накрытыми застиранными скатертями столами, приходя в себя. Потом сдал ключи ночному сторожу и тоже ушел, униженный и злой.

— Может быть, они хотели тебя проверить? — высказала догадку Наталья Александровна.

Такое предположение еще больше расстроило Сергея Николаевича, он пожал плечами и уткнулся в газету.

— Нет, подожди, — не унималась жена, — откуда они все же взялись эти котлеты?

Сергей Николаевич шумно свернул газетный лист и, прищурившись, стал смотреть в сторону темного окна.

— Тут возможны два варианта, — заговорил он после некоторого молчания, — первый — кто-то не доел и оставил на тарелке. Но по нынешним временам это маловероятно.

Он снова замолчал и потянулся к газете.

— Подожди, — остановила его руку Наталья Александровна, — а второй вариант?

— Тебя это так интересует? — быстро глянул на нее Сергей Николаевич и так же быстро опустил глаза, — вероятнее всего, кто-то за моей спиной добавляет в фарш лишнюю порцию хлеба. Уже после этого идиотского взвешивания, — он замотал головой, — и отстань, без тебя тошно.

Ему вдруг представилось, что с этого момента придется за всеми следить, подсматривать, а иначе ведь и нельзя после такой истории. Захотелось раз и навсегда оставить поварское дело. Но въевшийся в поры привычный страх остаться без работы пока останавливал его. Еще через месяц произошло событие, укрепившее в нем это желание. А пока жизнь шла своим чередом, и только однажды Сергей Николаевич был выбит из колеи.

В тот день за работой, за хлопотами Сергей Николаевич не заметил, чтобы в кабинет Евдокии Петровны входил кто-либо посторонний. Но когда она через Катю срочно вызвала его к себе, именно посторонний и находился там, сидя в единственном на всю столовую кресле заведующей.

Лишь только Сергей Николаевич появился на пороге, Евдокия, повинуясь легкому кивку незнакомца, вышла. Сергей Николаевич посторонился, она, не взглянув на него, прошествовала мимо, обдав волной удушливо сладких духов.

Сергею Николаевичу предложили сесть. Он сел и сразу увидел подсунутое чуть ли не к самому носу удостоверение. Прочесть удостоверение Сергей Николаевич не успел (документ ловко прибрали) и обратил к незнакомцу любопытствующее лицо.

Молодой человек, а человек этот был, несомненно, молод, спросил, действительно ли является, представший перед ним шеф-повар столовой, Сергеем Николаевичем Улановым и попросил предъявить паспорт.

Паспорт был предъявлен, молодой человек небрежно взглянул, сказал, что Уланов С. Н. может пока оставить его у себя и что у одного товарища должен произойти конфиденциальный разговор с означенным Улановым. Для этого они сейчас проследуют в одно место. Как только разговор завершится, Уланов С. Н. получит разрешение вернуться к прерванной работе.

Сергей Николаевич попросил задержаться на минуту, чтобы дать некоторые указания помощнику, но молодой человек сказал, что этого не требуется, так как все нужные распоряжения сделает заведующая. Сергею Николаевичу ничего не оставалось делать, как отправиться вслед за своим провожатым.

В полном недоумении он сел в серую легковую машину. Она находилась неподалеку от столовой, и сразу тронулась с места.

За всю дорогу молодой человек, сидевший рядом с шофером, не проронил ни слова. Сергей Николаевич поглядывал на его неподвижный затылок, на пучок загнувшихся под кепку волос и терялся в догадках, для какой такой срочной надобности везут его, и, главное, куда везут. Впрочем, сказать к слову, он смутно чувствовал, куда везут, но зачем он понадобился МГБ, если это МГБ, не понимал.

Машина остановилась у подъезда трехэтажного с колоннами здания. Молодой человек выскочил наружу и открыл дверцу со стороны Сергея Николаевича.

— Пройдемте.

Они прошли через массивные дубовые двери с резными гербами РСФСР, и в гулком и пустом вестибюле с розово мраморным полом Сергею Николаевичу предложено было остановиться и отдать паспорт провожатому. Сергей Николаевич повиновался, молодой человек исчез вместе с паспортом за боковой дверью. Откуда-то из застекленной будки появился боец с винтовкой и встал, загораживая проход через сверкающий никелем турникет. Теперь Сергей Николаевич точно знал, где он находится.

Прошло совсем немного времени, и провожатый появился в сопровождении молоденького офицера с лейтенантскими погонами. Тот держал паспорт и листок бумаги, скорее всего пропуск. Лейтенант тщательно сверил фотографию в паспорте с оригиналом, кивнул бойцу, тот ловко отскочил в сторону, не меняя выражения неподвижного лица и находясь в положении «смирно». Сергею Николаевичу предложили пройти через турникет. Здесь ему вручили паспорт и вложенный в него пропуск, лейтенант исчез, и они с провожатым стали подниматься по широкой лестнице, крытой малиновой ковровой дорожкой.

После они долго шли по широкому и совершенно безлюдному коридору с начищенным до блеска паркетным полом и все той же малиновой дорожкой, делающей шаги совершенно беззвучными, и, наконец, остановились возле плотно закрытой двери. Молодой человек постучал, на стук коротко ответили «войдите», и Сергей Николаевич оказался в тихом, затененном тяжелыми гардинами кабинете. Уже не малиновая, а изумрудно зеленая дорожка с широким цветным орнаментом по краям вела к массивному письменному столу. И еще заметил Сергей Николаевич два кожаных дивана и большие, от полу до потолка, книжные шкафы. За их стеклянными дверцами темно краснели корешки каких-то одинаковых книг.

Из-за стола поднялся высокий, с седой шевелюрой полковник, и лицо у него было самое обыкновенное и даже приятное. Полковник гостеприимно показал на стоявший возле стола стул. Сергей Николаевич сел и привычным движением пригладил ладонью волосы на правом виске.

Прежде всего, хозяин кабинета извинился за прерванный рабочий день Сергея Николаевича. Он стал подробно расспрашивать, как чувствует себя товарищ Уланов в новой жизни, доволен ли он квартирой, хорошо ли отапливается квартира, достаточно ли завезли дров его семье, устроилась ли на работу его жена и как чувствует себя в санатории его дочка.

Сергей Николаевич не успевал дивиться такой заботливости и осведомленности. Он поблагодарил полковника, сказал, что решительно всем доволен и никаких претензий ни к кому не имеет. Полковник удовлетворенно кивнул и, упираясь ладонями в край стола, заявил, что теперь они перейдут к делу, ради которого Сергея Николаевича попросили, он подчеркнул это слово, сюда приехать.

Сто лет мог гадать Сергей Николаевич, но так бы и не догадался, для чего была устроена эта странная поездка и удивительно теплый прием. Полковника интересовали сведения о неком Белянчикове Павле Павловиче.

— Вы были знакомы с этим человеком?

— Был знаком, но очень недолго.

В лице полковника что-то дрогнуло, появилась жесткость у рта и в прищуре глаз. Но по-прежнему вежливо он попросил:

— Расскажите подробно.

Сергей Николаевич рассказал. Он познакомился с Павлом Белянчиковым во время переезда из Парижа в Гродно. Белянчиков был приятным попутчиком, одиноким, без жены, без детей. Он всегда был готов помочь любому, кто в его помощи нуждался. Где-то, не то в Краснодаре, не то в Ростове-на-Дону его ждала сестра. К ней он и ехал из эмиграции. Когда эшелон с реэмигрантами прибыл в Гродно, лица, имевшие родственников в Советском Союзе, разъехались первыми, не дожидаясь распределения. Белянчиков тоже уехал, мило простившись со всеми.

— И все?

— Все, — подтвердил Сергей Николаевич.

— Жаль, — сказал полковник. — Скажите, а в эмиграции вы разве не были знакомы?

Сергей Николаевич еще раз ответил отрицательно и не покривил душой.

— Жаль, — снова повторил полковник. — Что ж, в таком случае вы больше нам пока не нужны.