175

предыдущих сеансах. Недавно он посетил своего ста­рого учителя и остался доволен встречей Вильгельм рассказал учителю о том, что ему мешало учиться, и тот многое смог понять. Он помолчал и добавил, что недав­но видел сон о чистом золоте. После этого заговорил Рольф, который был недоволен тем, что некоторые пациенты стремятся побыстрее закончить терапию. Рольф сказал, что его преследуют кошмары, он продол­жает ненавидеть церковь, он никогда не согласится жить вместе с родителями, а если они серьезно заболеют, то он испытает лишь отвращение.

В течение сеанса многие пациенты рассказывали о своих отношениях с родителями. Мнения участников группы разделились, и они сформировали две под­группы. Одни пациенты считали, что к родителям сле­дует относиться по-дружески. Другие пациенты поддер­живали Рольфа. Рассмотрев отношение пациентов к родителям сквозь призму групповой ситуации, я интер­претировал их перенос следующим образом. Некоторых пациентов более или менее удовлетворяли результаты терапии. Они желали обрести самостоятельность и рас­статься с терапевтом, выразив ему свою признатель­ность. Другие пациенты, напротив, чувствовали себя брошенными на произвол судьбы, негодовали, полагали, что терапевт поступает жестоко, оставляя их наедине с собственными проблемами, но не решались открыто высказать свое мнение психоаналитику и поэтому выра­жали свое недовольство в иносказательной форме, кри­тикуя родителей и церковь Кроме того, у многих паци­ентов, в частности у Рольфа, собственное негодование вызывало страх, поскольку было чревато наказанием.

Фактически в течение последних месяцев участни­кам группы часто приходилось обсуждать тему расста­вания, в особенности после того, как у двух пациентов

176

умерли родственники. В тот момент, когда данные паци­енты рассказывали о постигшем их несчастье, остальные участники группы, идентифицируя себя с рассказчи­ками, испытали похожее чувство утраты. Многие были растроганы и плакали. Таким образом пациенты посте­пенно привыкали к мысли о скором расставании.

Тем не менее, на сто сорок восьмом сеансе участники группы вновь выразили недовольство. Мария пожалова­лась на то, что у нее снова появилась тошнота. Рольф злился на меня за то, что я собираюсь бросить его на произвол судьбы. Гизела заявила, что мысленно она уже рассталась с группой и наблюдает за всем происходя­щим словно со стороны. Атмосфера в группе и высказы­вания пациентов свидетельствовали о том, что они разо­чарованы во мне, поскольку я одобрял идею прекраще­ния терапии, разочарованы в тех пациентах, которые начали разговор на данную тему, раздосадованы тем, что предстоящая разлука вызывает у них чувство потери и, вполне возможно, боятся самостоятельности. Вместе с тем пациенты реагировали на это по-разному: депресси­ями, агрессивным поведением, показным равнодушием.

На следующем сеансе поначалу казалось, что напря­женная атмосфера сохраняется. Однако вскоре кто-то сказал: «Мы похожи на семерых козлят, которые боятся, что стоит им выйти из дома, как их съест волк». На следующем сеансе пациенты уже смеялись над своим страхом, называли его неоправданным и детским. Мария окончательно избавилась от тошноты, когда все присутствующие поняли, что часто относились к ней с пренебрежением, которое вызывало у нее воспоми­нания о равнодушии пьяницы отца и капризах матери, и попытались исправить свою ошибку. Через какое-то время в группе вновь воцарилась атмосфера неудовлет­воренности и разочарования. По инициативе Рольфа

177

пациенты сосредоточили свои усилия на том, чтобы получить от меня что-нибудь конкретное, хотя не отда­вали себе отчета в том, что именно они желают полу­чить. Это продолжалось до сто пятьдесят пятого сеанса, на котором викарий угостил всех присутствующих хле­бом. Жест викария символизировал, что участники группы сами обладают тем, что хотели бы получить от психоаналитика. Пациенты могли съесть хлеб и тем самым превратить его в частицу своего тела, подобно прихожанам, вкушающим облатку во время церемонии причастия. Данное символическое действие явилось еще одним шагом на пути к независимости.

Впоследствии, на сто пятьдесят девятом сеансе, вспыхнул спор между Вильгельмом и Альбертом, кото­рый упрекал Вильгельма в том, что тот ждет не дож­дется, когда же закончится сеанс, и при этом так поспеш­но закуривает сигарету перед выходом, словно желает продемонстрировать всем пациентам, что не нуждается в помощи группы. Затем Мария, которая находилась на пятом месяце беременности, сказала: «Вчера я смогла нормально поесть, и меня не тошнило». В этот момент с десятиминутным опозданием появилась Гизела, обла­ченная в траурный черный костюм, и сообщила, что ее отец умер на днях от рака. Она рассказала о том, как ухаживала за отцом, когда он лежал в больнице, и вспомнила, как в прежние годы он разочаровывал ее тем, что часто пил, не позволял ей встречаться с друзь­ями и однажды подверг ее строгому допросу после того, как она отлучилась из дома. Отец ревновал мать к Гизеле, если она пыталась поговорить с дочерью по душам, поэтому Гизеле пришлось поселиться отдельно от родителей. Гизела умолкла. Кто-то из пациентов спросил Гизелу, грустно ли ей. Она ответила утвер­дительно. Рольф сказал, что не понимает Гизелу,

178

поскольку мечтает только об одном: чтобы его отец как можно скорее умер. Гизела возразила: «Прекрати. Смерть отца не может не опечалить. Когда умирает отец, ты чувствуешь себя очень одинокой, даже если он был не во всем справедлив. В последнее время я много думала о нем и, полагаю, могу его теперь понять. Он потерял отца,, когда был еще совсем маленьким, поэтому он так привязался к матери». В разговор вмешался Вильгельм. Он сказал, что всегда недоумевал, почему его мать вышла замуж за такого слабовольного чело­века, как его отец. Мария сообщила, что ее родители развелись почти сразу после свадьбы. Интерпретиро­вать чувство неудовлетворенности некоторых пациен­тов своими отцами не составляло никакого труда. Речь шла о том, что психоаналитик, подобно отцу, оказался не в состоянии помочь пациентам именно в тот момент, когда они сильнее всего нуждались в помощи. Выслу­шав меня, Вильгельм сказал, что у него наворачиваются слезы на глаза, когда Альберт намекает на чувство вины перед отцом, которое должно мучить человека, если он испытывает такие ужасные желания, какие испытывает Рольф. Рольф обратился ко мне и упрекнул меня в том, что я с самого начала считал его случай безнадежным. Пациентки, напротив, признали, что многим обязаны групповым сеансам. Даже Гизела, которая прежде не скрывала своего равнодушного отношения к группе, заявила, что терапия ей во многом помогла, и записала мой адрес и телефонный номер. Подводя итоги терапии, можно сказать, что, несмотря на некоторую неудов­летворенность результатами лечения, пациенты приоб­рели в процессе общения с психоаналитиком и группой психологический опыт, который мог пригодиться им в будущем. Сознание этого облегчало пациентам рас­ставание. Вместе с тем некоторые пациенты продолжали

179

бессознательно воспринимать психоаналитика как отца, который бросает их на произвол судьбы, и поэтому ощу­щали подавленность. Например, отношение Рольфа к психоаналитику было копией его проблематичного отношения к отцу. Альберт и Вильгельм намекнули Рольфу, что он страдает либо от чувства вины, либо от ненависти, поскольку не получил того, чего так стра­стно желал. Рольф еще не осознал, что желаемое можно обнаружить в самом себе. Так закончился последний сеанс с группой II.

16.3. Заключительный этап терапевтического процесса в группе I

Пациенты из группы I постепенно обретали самостоятельность. Господин Пашке уверен­нее исполнял свои профессиональные обязанности, гос­подин Момберг успешно сдал экзамены, господин Гетц покинул группу и после окончания курса индивиду­ального психоанализа уволился с работы и продолжил свое образование. Господин Гартлауб не добился замет­ных успехов в терапии. Он объяснял это тем, что испы­тывал определенные трудности в общении с участниками группы. Госпожа Ферстер энергично занялась своей работой, компенсируя проблемы в отношениях с дру­гом профессиональными достижениями. Госпожа Шлее развелась с мужем и познакомилась с другим мужчи­ной, который понимал ее и обращал внимание на ее чув­ства. Между ними сложились отношения, которые при­носили госпоже Шлее большее удовлетворение, хотя и не были безоблачными. Госпожа Шнейдер переехала в другой город. Судя по всему, отношения между ней и мужем улучшились.