— Приветствую всех, — сказал Ниул, отстегнув крепления своего кресла и встав перед собравшимися, — Давайте сначала вспомним погибших. Сорок девять человек и девяносто три камилла. Объявляю минуту молчания, — и он склонил голову в знак траура.

«Он переживает это во второй раз», — отчего-то мне стало стыдно перед ним. Теперь понятно было, почему он сторонился власти и не спешил выставлять свою кандидатуру на выборы. После «Эльвиры» он должен был относиться к своей работе с болезненной ответственностью… И меньше всего хотел того, что уже произошло: управлять станций во время подобной катастрофы. Да, он умел и знал больше остальных! Но как он чувствовал себя, когда сбылся его худший кошмар?..

— Через два часа будет восстановлена сила тяжести, — продолжал Ниул. — Оставшееся время займёт подготовка к пуску. А потом — следующая стадия ремонта. Но вы уже не будете в этом участвовать, — и он внимательно посмотрел на людей перед собой. — Вы все будете заниматься расследованием. Но прежде чем приступить, я прошу у вас прощения.

Он сделал паузу, стараясь, чтобы его слова прозвучали.

— Я прошу прощение, что не сказал это сразу. Хотя мог. И также мог продолжать молчать об этом… Вы были отправлены на сортировку не для того, чтобы что-то увидеть. Вас должны были увидеть, запомнить и в дальнейшем идентифицировать как тех, кто помогал спасённым.

— Мне не нравится такой порядок! — выпалил тот самый Брэтт, личный помощник Главы Станции по вопросам связи, который всего сутки назад обижался на недостаточную защищённость используемых линий.

— Тогда ты можешь уйти, — разрешил ему Ниул. — Все, для кого подобное неприемлемо, могут выйти из группы.

Связист остался, только выглядел он теперь крайне недовольным — да и не он один.

— Ответственность лежит на мне и только на мне. Никого из вас нельзя обвинить в двуличии! — Глава Станции повысил голос, предупреждая новые возражения. — Вы выполняли свои обязанности. Я уверен, что вам было очень тяжело вспоминать о наших подозрениях. И теперь вы можете оценить, как это вообще тяжело — подозревать кого-то в этом. Это ненормально. То, что произошло, коснулось каждого, и подозревать преступный замысел — всё равно что предавать тех, кто погиб.

Он внимательно оглядел людей.

— Это останется между нами. И в прошлом. В засекреченных записях СПМ — и всё. Пресловутые одиннадцать процентов человеческого фактора — это просто цифры. Это не про нас. Мы — остальные восемьдесят девять. Понимаете? — строго улыбнулся он. — Мы не ищем преступника. Мы ищем доказательства того, что никакого преступника нет.

— Но я нашёл… — начал было инспектор, но сам замолчал под тяжёлым взглядом Главы.

— Прошу не перебивать меня. Сейчас мы вас выслушаем, и очень внимательно, — сказал Ниул. — Но сначала мне хотелось бы удостовериться, что все присутствующие понимают нашу задачу. Вы помогали пострадавшим, вы сами стали пострадавшими, — тут он бросил быстрый взгляд в мою сторону, — Сама мысль о том, что есть конкретный виновник всего для вас, думаю, невыносима. Для меня тоже. Вчера вы готовы были подозревать, сегодня вы просто не хотите испытывать это чувство. Я не хочу. Давайте найдём доказательства, что не было никакого преступника.

— Я уж было решил, что вы как Кетаки, — усмехнулся помощник Айрис Аямэ, который в прошлый раз спорил с Хёугэном. — Или вы это тоже продумали заранее?

Глава Станции внимательно посмотрел на него, нахмурившись.

— У меня тоже был непростой день, — признался он. — И кое-что пришлось переоценить… Вы хотите, чтобы я извинился перед вами лично?

— Нет, — смутился помощник Квартера. — Давайте займёмся делом.

— Давайте. Инспектор, вам слово, — он опустился, но крепления не трогал.

В итоге камилл сам пристегнул его. Кажется, он даже не заметил этого…

— Можно я останусь здесь? — спросил Хёугэн со своего кресла.

— Конечно!

— Тогда смотрите, — он переключил свой альтер, и вот все экраны Информатория показали одну и ту же «картинку».

Это был список — ещё один. Подозреваемые. Сто тридцать пять имён — все, кто имел возможность организовать «потерянный» астероид.

— Ирма Кейн?! — дойдя до имени, которое стойко ассоциировалось с рыжими кудрями и напористым характером, я чуть было не вскочил, но кресло помешало. — Вы рехнулись? У неё же дети!

— Вот именно, — кивнул инспектор, внимательно глядя на меня. — Которые были с ней и отцом в Южном секторе, у друзей.

— А разве попадание именно в Восточный — тоже запланировано? — нахмурился я. — Разве это не случайность?

— О том, какой именно будет траектория этого астероида, стало известно за три половиной часа, — ответила мне женщина с планкой майора Отдела Безопасности Северного сектора. — Вращение станции. Сценарии развития… Это не так сложно просчитать. Это не считают, конечно. Но могут.

— Ничего не понимаю, — я уже никуда не рвался, но сам факт, что знакомое имя было в этом списке…

— Я тоже не понимаю, что тут делает мой племянник, — призналась майорша. — Давайте уж спокойно выслушаем.

— Хорошо. Прошу прощения… — пробормотал я.

А потом увидел имя Сары Дьюб. Но смолчал — другие «расследователи» были удивлены не меньше. И моя вспышка не выглядела чрезмерной. Старший брат майора Ланглуа, например, был таким же «лишним», а ведь он был мало что немолод, так ещё и выдающейся биографией: ТФ, астрофизик и теперь судья!

Но он там был. Как и остальные.

— Этот список составлен Инфоцентром, — сказал инспектор — и прозвучало это как защита.

Ещё бы! Только Ниул не смотрел на него с явным «что это такое?!» во взгляде. Хотя видел «Сэтору Джемана» среди прочих. Но это имя и я ожидал увидеть.

— Я вводил параметры. Вот, видите? Очень просто! Все, кто мог. Они — могли.

— А если ввести мотив? — «подсказал» Брэтт, явно иронизируя. — Не пробовал?

— Конечно, пробовал, — серьёзно ответил Хёугэн. — С него и начал.

— И что?

— А ничего! Ноль. Если вводить мотив, то никто не мог такого сделать. Потому что люди, у которых есть мотив, точнее, есть предрасположенность к таким поступкам, к подобной работе просто не допускаются…

— При этом одиннадцать процентов, — задумчиво пробормотал связист.

Инспектор выразительно поднял брови. А я уже успокоился, прочитав параметры выборки. Там и вправду не было мотива. Никто не обвинял Ирму и Сару в том, что они хотели чего-нибудь такого!

— Мы распределим подозреваемых так, чтобы каждый из вас общался со знакомыми людьми, — сказал Ниул. — Ваша задача — проверить состояние этого человека. Спамеры сделают это своими путями, инспектор — своими, а вы будете искать доказательства, что этот человек не при чём. Я хочу, чтобы ваши отчёты были в этом деле… Рэй, задержись, пожалуйста.

Я остался в своём кресле, «переваривая» новости. Мне достались Ирма Кейн, Сара Дьюб и Йохан Гейман. Всего три имени… Но как найти к ним «ключик», чтобы получить нужные доказательства их невиновности и при этом не травмировать их сверх меры?

— Рэй.

Глава Станции подплыл ко мне, опустился в соседнее кресло, положил руку мне на плечо.

— Есть кое-что ещё.

— Что? — я слушал его вполуха.

Надо было ещё решить, с кого начать!.. С Сары?

— Когда инспектор Хёугэн составлял этот список, сначала он ввёл «мотив» и «возможность».

— Знаю, — кивнул я. — И получил «ноль».

В Информатории остались трое: я, он и Хёугэн. Это если не считать ИскИнов.

— Верно. Потом занялся одними только «возможностями» — и мы получили результат. А потом он ввёл просто «мотив»…

— И что? — перебил я. — Мы же только что об этом говорили! Те, кто способен на такое — их просто не допускают!

— Дослушай. Он ввёл мотив как потенциальную готовность. Понимаешь? Не глубокую депрессию, не пограничное расстройство и не обиду на общество, как у Мида, а мотив как потенциальную готовность бороться с этим обществом. Ему даже пришлось дополнительно объяснять Инфоцентру, что это такое, потому что понимать можно по-разному!.. Так вот, если убрать болезнь и оставить только социальный статус, получается интересное. Там было одно имя, Рэй. Твоё.