— Первый и второй аппараты к бою готовы!

Внезапно прямо перед лодкой взвилась ракета, оставив за собой искристый хвост и озарив призрачным светом нависшие над бурлящей водой облака.

— Справа по борту сторожевик! Идет прямо на нас!

— Тревога!

Командир спрыгнул последним и сразу же опустил над головой крышку люка. Он распорядился выключить все шумно работающие механизмы, и в отсеках воцарилась тишина. Стрелка глубиномера стремительно перескакивала с деления на деление. На глубине в 120 метров лодка замерла. Грохот близких взрывов глубинных бомб потряс ее, но потом постепенно затих. Инженер-механик, выслушав по переговорной трубе доклады, сообщил, что повреждений нет.

— Всплываем!

Едва субмарина поднялась на поверхность и вахтенные выбрались на мостик, как к ней, отбрасывая форштевнем белые клочья пены, устремился сторожевик. Казалось, еще немного, и он врежется форштевнем ей в борт.

— Все вниз!

Опять залязгали стальные пластины дверей и клинкетов, кто не успел добежать до своего места, остался там, где его застал сигнал срочного погружения. Сторожевик прошел над подлодкой, разрывая режущим шумом винтов барабанные перепонки. Первая серия глубинных бомб с громким бульканьем легла совсем рядом. Когда их адский свист растворился в шорохе воды, обтекавшей борта субмарины, командир тихо, но очень четко произнес:

— Попробуем подвсплыть.

Боцман еще крепче сжал рукоятки контролеров горизонтальных рулей. Гидроакустик, понизив голос, доложил:

— Не слышу противника.

Через сорок пять минут субмарина всплыла и командир отдраил рубочный люк. Он долго всматривался в бинокль, но так ничего и не разглядел в ночной мгле. Лишь где-то вдали на востоке небо и вода окрасились в какой-то странный цвет.

— Идем туда! — яростно выкрикнул командир и, нажав кнопку переговорного устройства, рявкнул в микрофон:

— Говорит Рихард! Нас отсекли от конвоя! Объясните ситуацию!

Ему пришлось три раза повторить эти слова. Наконец в динамике что-то зашипело и раздался возбужденный голос командира оперировавшей неподалеку другой подлодки:

— Говорит Вилли! Вас понял! Ориентируйтесь на сто пятнадцать градусов! Конвой увеличил эскадренный ход на один узел! Герберту и Фреду повезло! Эгону, видимо, тоже.

Три раза субмарина безуспешно пыталась подобраться к конвою. Сторожевики непрерывно атаковали ее, заставляя уходить под воду и часто менять скорость, глубину и курсы. Глубокой ночью подлодка снова пошла на сближение с противником. Из-за плохой видимости определить тип цели было невозможно, но по шуму винтов акустик предположил, что рядом идет танкер.

— Расстояние пятьдесят метров!

— Первый и второй аппараты к стрельбе готовы!

— Стоп! — старший помощник прильнул к окулярам прибора ночного видения, буквально врезавшись глазами в надвигающийся силуэт корабля. — Он применил противолодочный зигзаг.

Командир, не выдержав, заметался по центральному посту как притомившаяся в вольере овчарка.

— Слева по борту сторожевик! — заорал сигнальщик, увидев надвигающийся слева острый нос вражеского судна и высокие пенные буруны по обеим сторонам от него.

Опять корпус подлодки сотрясался от гидравлических ударов, вызванных взрывами глубинных бомб. Полученные повреждения оказались достаточно серьезными. Лопнул стяжной болт шарнира привода кормовых горизонтальных рулей, в нескольких отсеках началась течь. У одного из матросов не выдержали нервы. Сперва он кусал себе губы, потом вдруг заплакал, из его глаз потоком лились слезы, по подбородку текла слюна, тело било мелкой дрожью. Старшина машинистов зло дернул подбородком, подошел поближе и с точностью профессионального боксера ударил его в солнечное сплетение. Машинист обмяк, но старшина не дал ему упасть, а, развернув, врезал ногой по копчику. Его подчиненный, поскуливая как щенок, которому отдавили лапу, прошел на негнущихся ногах вперед и встал к трюмной помпе.

На следующий день лодка в позиционном положении продолжила преследование конвоя. Командир, открыв журнал регистрации радиограмм, скользнул взглядом по последним записям и криво усмехнулся. В эту ночь другие субмарины потопили три корабля.

После полудня волны прибили к борту подлодки полузатопленную спасательную шлюпку. Вахтенные меланхолично рассматривали ее, понимая, что у моряков с торпедированного судна не было ни малейшего шанса на спасение в бушующем море. Что побудило людей самых разных национальностей явиться в конторы по найму матросов и завербоваться на идущие в Англию корабли? Какая сила заставила их рисковать жизнью? «Боюсь, что с такой силой нам не справиться», — с тоской подумал один из подводников и испуганно замотал головой, отгоняя крамольную мысль.

Ночью конвой достиг уже середины Атлантики. Утром из Исландии должны были подойти дополнительные корабли охранения. Командир приказал поднять перископ и застыл в напряжении. Он боялся, что сейчас один из сторожевиков снова изменит курс и заставит подлодку уйти в сторону. Но ничего подобного не произошло. Очевидно, ветер слишком сильно раскачивал антенну радара и на сторожевике не смогли обнаружить субмарину.

Командир на мгновение прикрыл веки и сдавил переносицу пальцами. Потом он открыл глаза и с пристрастием рассмотрел транспорт водоизмещением примерно 7000 тонн. Две торпеды ринулись к нему, отбрасывая белопенные пузырчатые струи. Старшина торпедистов шепотом отсчитывал секунды. На счете «двадцать три» у правого борта транспорта поднялся огненно-водяной столб и послышался такой грохот, что у командира даже заложило уши. Транспорт принял вертикальное положение и через несколько минут скрылся в клокочущей воде. У подводников успешная атака не вызвала никаких эмоций. Прошли те времена, когда вид пораженного торпедой судна вызывал у них бурный восторг.

В штабе подводного флота подвели итог очередной крейсерской операции — 20 уничтоженных судов противника общим водоизмещением 106 000 тонн. В действительности же было потоплено 14 судов. Отдельные командиры, как обычно, округлили свои показатели. Одна подлодка не вернулась на базу.

В 1942 году Деницу присвоили звание адмирала.

В августе на дальних подступах к Сталинграду развернулись ожесточенные бои, немецкие войска потеряли свыше 500 танков.

Этим летом значительные потери понес также нацистский подводный флот. Если в начале войны в боевом строю находилось 304 субмарины, то к августу 1942-го треть из них была уничтожена. 1959 подводников погибли, 696 пропали без вести и 1148 оказались в плену. В общем и целом потери в личном составе превысили 38 процентов.

Предпринятые весной 1942 года военно-морским министерством США меры по организации противолодочной обороны вынудили штаб подводного флота прекратить все рейды у восточного побережья этой страны и сосредоточить все усилия на борьбе с союзными конвоями в северной и центральной частях Атлантического океана.

По инициативе Черчилля летом 1942 года был создан Комитет по координации противолодочных операций, в который наряду с министрами и высокопоставленными представителями военно-морских и военно-воздушных сил вошли также ученые. В сентябре 1942 года был создан специальный отряд противолодочных кораблей под командованием капитана 1-го ранга Уолкера. Это оперировавшее за пределами кольца боевого охранения конвоев подразделение со временем добилось весьма значительных успехов.

На оперативных совещаниях Дениц с трудом сдерживал раздражение, вглядываясь в насупившиеся, мрачные лица подчиненных. Адмирал призывал их действовать жестко, без оглядки на какие-либо нормы призового права. Он даже позволял себе пренебрежительно отзываться в их присутствии о Главном командовании ВМС вообще и Редере в частности, как будто высшие чины этого ведомства были повинны в неуклонном росте военно-экономического потенциала стран — участников антигитлеровской коалиции.

Кадровые перестановки на высшем уровне

Соперничество между Деницем и Редером имело давние корни. Оно началось еще в период пребывания Деница на посту командующего 1-й флотилией подводных лодок с характерным названием «Веддиген».