— Я добьюсь, я найду доказательства, — зло сверкнула она глазами, глядя на него через плечо, и продолжила, — просто дайте мне время или найти что-либо, или привыкнуть к тому, что видят мои глаза. Ведь это нелегко принять вот так сразу. Если я не смогу найти какой-то ключ к разгадке, какой-то намек на то, что была здесь, тогда приму версию, что я здесь появилась, внезапно упав с неба, как вы рассказываете, и что сейчас тысяча сто сорок пятый год. Я прошу меня извинить, но все слишком странно для меня.

— Я понимаю.

Она резко повернулась к нему, останавливаясь.

— Вы понимаете? Вы понимаете? Ха! Вы не понимаете! У вас нет возможности понять это. Нет и никогда не будет. В одну минуту я попала из мира с киосками мороженого, современными туалетами в другой, где гигиенический кошмар, грязная еда, и я не знаю, как этому всему можно верить. Кроме того, есть какая-то дурно пахнущая старуха, бегающая туда-сюда, болтающая о какой-то силки, морском творении, и о других глупостях, — она толкнула его в грудь, обращая внимание на свои вопросы и жалобы. — Люди в страхе крестятся, когда я прохожу мимо. Я одета так, что едва могу ходить. Все, о чем я помню, исчезло. Я бы хотела взглянуть на вас после того, как вы вечером ляжете в постель у себя б замке, а утром проснетесь в темнице сарацин. Я хотела бы высказаться, я знаю намного больше историю и могла бы привести и другие примеры. Но поверьте мне, вы не понимаете и никогда не сможете понять всего этого. Поэтому не говорите мне, что понимаете.

Баррик взглянул на ее пылающее гневом лицо, и его губы тронула легкая усмешка. Он не понял и половины из того, что она сказала, но это мало его беспокоило. В ее глазах не было и следа сумасшествия. Просто она выглядела слишком возбужденной и взбалмошной в тот момент, когда своими прекрасными пальчиками тыкала его в грудь. Он понял, что хочет ее.

— На сегодня, может быть, достаточно, вы уже все посмотрели? — наконец спросил он.

Сильвия отступила на шаг и взглянула на него. Она не считала, что изменила его мнение обо всем. Мужчина подобен скале. Очень привлекательная скала, но неподвижная и холодная.

— Да, я все здесь осмотрела. Вопрос в другом, куда мы еще поедем?

— В деревню.

— Нет-нет. Я думаю, что это нам мало что даст. Здесь есть где-то поблизости маленькая церковь? Я помню, что ходила в церковь и приятный старый настоятель показал мне любезно окрестности храма.

— Хорошо, почему бы не посмотреть церковь? — спросил он, когда садился в седло, а затем помог ей сесть сзади.

— Мне необходим один ясный след, всего один. Я не могу принять все, что меня окружает, за действительность, пока не увижу это, — она охватила его руками за талию, когда они медленно тронулись, переходя затем на аллюр. Она просто умоляла Бога, чтобы он помог отыскать ту вещь, о которой думала, которая была необходима ей, чтобы доказать, что она не душевнобольная.

Потребовалось немного времени, чтобы добраться до церкви, которая располагалась возле замка. Сильви почувствовала внезапное волнение и страх и не понимала причин этого. Ничего пугающего не было в этом строении среднего размера. Сам облик храма не вызывал никаких эмоций, но когда Баррик спешился и помог ей сделать то же самое, она на самом деле почувствовала страх.

— Может быть, мы придем сюда в другой раз, — промолвила она тихо и остановилась, когда Баррик повел ее в направлении церкви.

— Почему? Погода прекрасная, и отец Доннер здесь, на месте. Я слышу, как он бранит кого-то там за углом.

Хотя Сильвия следовала за ним, не сопротивляясь, но чувствовала, как ее страх нарастал. Она не знала, почему это происходит, но не хотела встречаться со священником или вообще видеть то, что находится внутри церкви. Она понимала, что надо туда зайти и выяснить, что там есть, но что-то внутри ее сильно противилось этому. Должно же быть какое-то объяснение этим эмоциям! Может быть, это потому, что там она могла обнаружить какое-то подтверждение догадкам? Сильвия решила не отворачиваться от правды, какой бы она ни была.

Когда они подошли к скромно одетому священнику, какой-то мальчик бросился от них наутек по направлению к деревне. Сильвия тихо улыбнулась отцу Доннеру, когда Баррик представил ее. Затем священник начал болтать о жителях деревни, о посевах, о вине. Сильвия освободила свою руку от Баррика. Перед тем как мальчик убежал, он и священник смотрели в дальний угол храма. Она перевела туда взгляд, стараясь рассмотреть предмет их интереса, — холодок пробежал у нее по спине, и она рухнула на колени.

Сильвия не была уверена в том, сколько времени пробыла так, на коленях, загипнотизированная увиденным, пока Баррик не позвал ее требовательным голосом. У нее не было сил ответить, так велики были шок и потрясение. Она не могла какое-то время даже пошевелить языком. Даже после того, как он встряхнул ее за плечи, она испытывала затруднения.

— Что с тобой, Сильвия? — спросил Баррик с тревогой, увидев, как она бледна.

— Я нашла ответ.

— Здесь? — Баррик нахмурился, когда начал пристально вглядываться в угол внизу у стены, куда она смотрела так внимательно. — А, это нацарапано глупым деревенским мальчишкой. Ясно, что это ошибка — наделить его таким талантом.

— Я думаю, что это не такие уж глупые царапины на стене, как вы назвали, — она нетвердым жестом указала в сторону рисунка, выгравированного мальчиком.

— Отец, — Баррик взглянул на священника, — я думаю, что чаша вина могла бы помочь здесь. Ей все еще плохо после падения. Вы понимаете.

— Конечно, конечно, сию минуту, — сказал священник и заспешил прочь.

— Зачем вы лгали священнику? — Сильвия не сделала никакой попытки оттолкнуть Баррика, когда он обнял ее за плечи и плотно прижал к себе.

— Скажите, что вас так взволновало в этом рисунке?

— Ах, это. Ладно. Когда я вчера была здесь, то узнала, что этот образец древнего письма на стене, выполненного как гравировка по камню — это наше, из двадцатого века, название для настенного изображения, — был нарисован здесь в двенадцатом веке, — она взглянула на него. — Да, вы не лгали. Конечно, это потрясает — вещь, которую вы рассматривали только вчера как антиквариат, была только утром выполнена мальчишкой. Это одна из странных вещей, — прошептала она, все еще пораженная своим открытием.

— А почему странная вещь?

— Ах, это связано с тем, что рисунок так хорошо сохранился, а надписи потускнели и частично стерлись. И люди из моего века не всегда могут прочитать их правильно. Тогда как я, стоя здесь, у истоков, легко могу это сделать. Но что мне все это, все эти догадки. Все мои надежды и стремления теперь под запретом, над ними как бы сказана эпитафия, здесь я не дома и, вероятно, никогда не вернусь туда, назад.

Часть четвертая

— Вы полагаете, что надо более тщательно осмотреть место на утесе и поискать оставленные следы? — своим низким густым баритоном Баррик мог втереться к ней в доверие. Сильвия только слегка кивнула, затем повернулась, оперлась на парапет и пристально оглядела все вокруг. То, что она обнаружила в церкви, все еще волновало ее. В течение недели после этого она мало что сделала, чтобы прояснить ситуацию: смотрела со стен на окрестности, ходила на гряду утесов, на берег моря и рассматривала то, что виднелось вдали. Она по-прежнему бранилась с Анной, которая до сих пор еще не вымылась и называла ее этим дурацким именем — силки. Она не огорчилась, когда попытавшись вычистить комнаты в замке, встретила сопротивление, большее, чем ожидала. Она пожаловалась барону. Он был единственным ее утешением в этот период жизни: всегда добр и отзывчив, всегда готов выслушать. И часто было достаточно взглянуть на него, чтобы настроение улучшилось. Иногда, однако, сильно пахло лошадьми и потом. Она вздохнула. Не похоже, что он сильно отличается от всех здешних обитателей чистотой и личной гигиеной.

— Я изменила образ жизни, — сказала она. — Я попытаюсь сама зарабатывать себе на пропитание.