Они шли по длинному, тускло освещенному подземному коридору, Анна Ланцева и двое мужчин в штатском, опер уголовного розыска и наркополицейский. От волнения у женщины подгибались ноги, но со стороны походка ее выглядела легкой и решительной.

Анна – наша главная героиня. Ей за тридцать. Каштановые волосы, серые глаза, изящная фигура. Тип современной деловой женщины.

Все трое остановились перед дверью с табличкой «МОРГ», где их поджидал работник этого заведения.

Патологоанатом предложил тюбик со специальной мазью, отбивающей запах разложившейся плоти.

– Он пролежал в парке два дня, на солнцепеке, – сказал опер, имея в виду человека, лежавшего на столе под белой простыней.

Но Анна жестом отказалась от мази.

Опер и наркополицейский смазали каждый себе основание носа. Патологоанатом подвел их к столу, где лежало то, что осталось от Андрея Ланцева.

– Он умер от отека легких. В крови обнаружена перекись водорода, – сказал патологоанатом. – Скорее всего, ему сделали инъекцию.

Опер удивленно поднял брови:

– Это что-то новенькое. Раньше для того чтобы вызвать отек легких, использовали бензин.

– Вероятно, перекись водорода действует быстрее, – сказал патологоанатом. – Тут действовал специалист.

– Я не вижу никаких следов борьбы, – сказала Анна.

– У него сломаны руки, – патологоанатом выждал еще минуту и набросил простыню на мертвого Ланцева.

Выйдя из мертвецкой, мужчины закурили. Анна тоже взяла сигарету.

Наркополицейский сказал ей тоном старого знакомого:

– Езжай в Поволжск. Там есть место в редакции. И там вкус у овощей совсем как в Таджикистане. Только никому не говори, чьей женой ты была. И Максиму накажи.

Анна сидела в приемной мэра. Рядом с ней директор информагентства Кодацкий, по виду очень скользкий тип. Из кабинета мэра вышли посетители.

Кодацкий пропустил Ланцеву в кабинет. За столом мэр Лещев, губастый мужик с грубым лицом, и его помощник по безопасности Царьков, носатый малый с выпуклыми глазами.

Мэр предложил сесть, откровенно, глазами бабника рассматривая Анну.

– Вот, Анна Сергеевна Ланцева, – представил ее Кодацкий. – Приехала из Душанбе, работала в пресс-службе президента Таджикистана, окончила журфак в Ленинграде.

– Ценный кадр? – спросил мэр.

– Думаю, не подведет, – ответил Кодацкий. – Но я уже предупредил: большой зарплаты мы дать не можем.

– Лошади и журналисты должны быть сыты, но не закормлены, – отозвалась Анна.

– Причина переезда? – спросил Царьков.

– Сын, – коротко объяснила Анна. – Ему уже десять лет. У него там нет будущего.

Лещев сказал, указывая глазами на Царькова:

– Это мой помощник по безопасности. А вы что же, одна?

– Одна, – сказала Анна. – Муж погиб. Он служил в 2001-й дивизии.

– Понятно, – с интонацией патриота сказал Лещев. – Тогда мы тем более должны вас взять.

Беседа шла в Высшей школе милиции. В кабинете были двое: осанистый генерал и не менее осанистый большой чин из Наркоконтроля, работавший раньше в милиции.

– Как тебе на новом месте? – спросил генерал, начальник школы.

Чин из Наркоконтроля подавил тяжелый вздох:

– Как на сковородке. Создается впечатление, что америкосы специально превращают Афган в сплошную маковую плантацию.

Генерал встал из-за стола, прошелся по кабинету:

– Западное мышление похоже на многоходовые шахматные комбинации.

– Я по поводу комбинации и приехал, – сказал чин. – Мне нужен один твой парнишка из Поволжска. Второкурсник. Есть работа под прикрытием.

Генерал усмехнулся:

– Даже не спрашиваю, на кого ты глаз положил. Какой из второкурсника агент?

Чин старался говорить убедительно:

– В Поволжск наркота идет тоннами. Перерабатывается, фасуется и – дальше по всей стране. Такого наркокартеля у нас еще не было. В годы войны в тыл забрасывались недоучившиеся агенты. Доучивались в деле. А сейчас – та же война, только необъявленная, и ведется другим оружием.

Генерал подошел к огромному окну и сказал после раздумья:

– Ладно, убедил.

Два лощеных типа в безукоризненных костюмах сидели за журнальным столиком, попивая кофе с коньяком.

– Рулевой – валенок, – говорил тот, кто был главней. – До него никак не доходит, что у нас все централизовано. Отстегивает, но это – как подачки. Ты не представляешь, какой у него оборот.

– Почему не представляю, – отозвался его собеседник. – Он только в Китае закупил 9 тонн метаквалона и 3 тонны димедрола. По накладным груз проходил как тальк для завода резиновых изделий. Там же закупил оборудование для таблетирования. В перспективе может выпускать таблетки мандракса весом около полуграмма. Предлагаешь послать Пичугина? Открыто? Или на разведку?

– Конечно, открыто. Пусть Рулевой сразу почувствует, что он у нас под колпаком.

Царьков был не только помощником по безопасности, но и крупным предпринимателем, владел сетью аптек. По утрам он обсуждал дела со своим управляющим Корытиным, мрачным малым с глубоко посаженными медвежьими глазками.

– Приехал некто Пичугин, – докладывал Корытин. – Говорит, отсидеться надо.

– Что у нас на него? Он, кажется, ликвидатор? – припомнил Царьков.

– Может убивать голыми руками. Хотя по виду – соплей перешибешь.

– Посели его на рыбацкой базе. И чтобы в город – ни ногой.

– Думаешь, у него в отношении нас какие-то санкции?

– Ничего нельзя исключать.

Юра Клюев осторожно выглянул в окно. Его мучитель плюгавый Свищ и другие грифы караулили возле выхода из школьного двора. Фиг проскочишь. Нет, можно, конечно, подойти к замдиректора по безопасности. Он здесь, в вестибюле, треплется с вахтером. Но пацанячьи разборки не в его компетенции. И вообще жаловаться, даже если тебя совсем загнобили, нехорошо.

– Ты чего? – спросил зам по безопасности, отставной вояка с деловым лицом бездельника. – Какие-то проблемы?

Не отвечая, Юра закинул ранец за спину и побрел к дверям.

Грифы понимали, что денег они на этот раз из него не вышибут. Но они просто обязаны были действовать по понятиям. Не платишь – отвечай. Порядок надо соблюдать.

– До чего ж ты, Клюв, жадный, – укоризненно сказал Свищ. – Ну, денег нет, а чай, сахар? Ты что, чай без сахара пьешь?

– По-моему, я приносил деньги, – с достоинством ответил Юра.

Однажды он принес столько, что они ошалели. Двенадцать тысяч. Все, что мать скопила на ремонт квартиры. Думал, разом отошьется. Но вышло наоборот.

Грифы решили, что у его матери денег куры не клюют. Дуралей, он только разжег у них аппетит.

– Отойдем, пообщаемся, – Свищ стрельнул глазами по сторонам. Вдруг кто-то обратит внимание.

Зашли в дальний угол школьного двора, где росли большие кусты шиповника.

– Ну, что, Клюв, если не понимаешь человеческого языка, будем тебя опускать.

Они поставили его на колени и помочились по очереди. Это означало, что он теперь опущенный и его теперь будут долбать каждый день, проходу не дадут. Любой пацан может всячески обзывать его и бить, а он не смеет в ответ даже слова сказать.

Юра сидел в кустах шиповника, пока на нем не высохла одежда.

Лифт не работал. Юра поплелся на свой девятый этаж, открыл квартиру, зашел в кухоньку, где стоял старенький компьютер, сел перед ним.

Ну, вот и все. То, чего он боялся, произошло. Теперь осталось сделать то, что он давно собирался сделать, если это произойдет.