Скрипнуло кресло. Верно, отец хотел подойти поближе.

— Ничего, ничего, — раздался голос Грачева. — К утру он придет в себя. Но нам надо спешить.

— Что же я должен сделать? — глухо спросил отец.

— Вот что. У Олега паспорт на его собственное имя. Паспорт изготовлен ему «там», а не «здесь». И вы сами понимаете, что он может подвести Олега. Мы не рассчитывали, что дело примет такой оборот. Теперь гибель Гали все осложнила. Нужны настоящие, а не подложные документы, под которыми Олег мог бы прожить здесь некоторое время, пока удастся его переправить назад. Вы работаете на Гознаке мастером графики. Для изготовления настоящих документов мы не располагаем секретом защитной тангирной сетки. Вам с ней приходится иметь дело часто. Только вы можете помочь Олегу. Дайте мне графику сетки. От этого зависит жизнь вашего сына, его будущее.

«Вот, значит, что им нужно, — думал Олег. — Наука, тетрадь с расчетами! Какой же я был слепой! И моя научная работа им нужна была, как телеге пятое колесо. Пользуясь мной, они подбираются к Гознаку. И отец в их руках. Что он думает сейчас обо мне? Кем я выгляжу в его глазах? Хоть бы на секунду вышел из комнаты этот бандит Грачев. Сказать отцу, кто такой Грачев. Да он, наверно, и сам понимает... А пока нужно делать вид, что все еще нахожусь в бессознательном состоянии».

Все больше горбился и опускал седую голову старый Рыбаков, слушая Грачева. Такого он не ждал. Не ждал, что судьба так жестоко поступит с ним снова, вернув ему сына и снова отняв. Не ждал, что на чашах весов, с одной стороны, будет жизнь его сына, его благополучие, а с другой — его собственная совесть, рабочая гордость, честь советского человека.

Его Олег, неужели он мог убить Галю? Казалось, сердце само кричит: «Нет! Нет!»

Ну, а если его сын и в самом деле убийца, то не будет ему пощады даже от отца родного. Так, не сомкнув глаз, промучился почти всю ночь Артемий Максимович, слушая Грачева и хватаясь за сердце то от страха, то от стонов Олега, метавшегося в бреду.

Крепкое сердце еще, мелькнуло в голове, коль снести это может, не рвется. Много тут еще разбираться нужно, что к чему. Да «друг» этот думать даже не дает. Все в одну сторону гнет. Сетку скорей, чтоб Олега спасти. Только как это мог Олег Галю сгубить? Сын его, крови рыбаковской, не было такого в роду Рыбаковых. Да и любились они с Галей сильно. Знает он.

Хоть бы словом с Олегом перемолвиться. Как он стонет! И этот супостат тут, ни на шаг не отходит. Олег затих. Старик, сидя в кресле, прикрыл ладонями лицо, уйдя в свои мысли.

«Ну что ж, пусть посидит, подумает», — прикидывал Грачев. Все равно он будет действовать так, как намечено им, Грачевым. Отец — всегда отец. Из-за сына не только сетку — голову отдаст. Он выполнит задание Грачева — другого выхода у него нет. К утру они вылетят в Москву с таким расчетом, чтобы старик мог вовремя прийти на работу. Он возьмет все, что требуется, скажется больным и уйдет. Это ни у кого не вызовет подозрений: на нем и так лица нет. Он будет поджидать его, и Рыбаков-старший передаст ему все, что нужно. Олег пока останется здесь, под присмотром Логинова. Вечером Логинов увезет Олега на теплоходе в Батуми, где они будут дожидаться возможности отправить его за рубеж. Основная миссия Грачева — найти подход к Гознаку, достать сетку, кажется, подходит к концу. «Пора передать Логинову билеты на теплоход до Батуми и последние инструкции, — подумал Грачев. — А потом со стариком на аэродром».

Он еще раз неприметно окинул взглядом спящего Олега, старика, неподвижно сидевшего в кресле, и вышел из комнаты.

Олег, не поднимаясь, прошептал:

— Отец!

Старик вскочил, но Олег сделал ему предостерегающий знак, и Артемий Максимович, оставшись в кресле, наклонился поближе к сыну.

— Мы с тобой оба в руках бандитов, — прошептал Олег. — Галя погибла. Сетка мне не нужна. Но будь осторожен.

— Понимаю, — прошептал Рыбаков-старший. — Держись, сынок. Пришлю подмогу.

Когда вошел Грачев, старик все так же сидел в кресле, закрыв руками лицо. Олег спал.

— Поехали, Артемий Максимович, — сказал Грачев.

Старик покорно поднялся. Спросил только, кивнув на сына:

— А как же его бросить в таком состоянии?

— Ничего, за ним сосед присмотрит. Он хороший человек.

— А не опасно? — недоверчиво спросил старик. — Ведь он... чужой.

— Ничего, — успокоил Грачев. — Он мой знакомый. Да ведь и не надолго. Утром будем в Москве. А дальше все зависит от вас. Как только получу сетку, вернусь за Олегом, переправлю его в безопасное место.

— Ну, ну, — закивал старик, засуетился, словно хотел поскорее ехать.

«Теперь он сам поторапливаться будет», — с удовольствием подумал Грачев.

Когда они вышли, едва стало рассветать. На прощанье старик бросил беспокойный взгляд на сына.

Утром дежурный Комитета госбезопасности из Москвы позвонил в Одессу Андрееву. Сказал, что его разыскивает Рыбаков Артемий Максимович. Утверждает, что дело очень срочное и важное. Рыбаков находится у себя на работе на фабрике Гознак и говорит, что не может выйти за ворота. Якобы его подстерегает какой-то бандит. Андреев немедленно соединился с Гознаком.

— Беда стряслась! Большая беда! Товарищ Андреев, — кричал в трубку старик. — Время не терпит. Кровь пролита. Меры принять нужно. Да я вам сначала все расскажу по порядку.

Артемий Максимович рассказал Андрееву, при каких обстоятельствах он оказался в Одессе, в обществе Олега, Гали и Грачева, а также о том, что там случилось накануне вечером.

— А этот Грачев — птица стреляная. К сетке тянется. Ну я схитрил. Собрался. Летим, говорю, раз надо. Сетку отдам. Сына спаси. Вот только что отвязался у самой проходной. Скоро домой позвонит, чтоб встретиться. Что теперь делать? Не упустить бы его, — закончил свой рассказ Артемий Максимович. — И Олег там с «соседом», тоже, видать, из «ихних».

— Адрес? — спросил Андреев.

— На 5-й просеке дача. Адрес не знаю. Галя свезла, а с дачи — Грачев. Вот только заприметил, что просеку 5, когда к трамваю шли утром с Грачевым. Третья дача от угла по левой стороне.

— Хорошо, Артемий Максимович. — Идите домой и ждите звонка Грачева. Встречу назначит — встречайтесь. Сетку отдайте ему.

— Да я тут присмотрю из старых. Не видать ему новой-то сетки. Не зря она защитной зовется.

— Нет, — подумав, сказал Андреев. — Дайте новую, настоящую. Не бойтесь. Он никуда с этой сеткой не денется.

— Только вы уж за ним хорошенько смотрите, а то он прыткий.

— Посмотрим. И об Олеге позаботимся. Я ведь недалеко от него нахожусь. Минут десять на машине, — подбадривал Андреев старика. — Все будет сделано как надо. Галю жаль. Вы говорите, Грачев сказал, что ее убил Олег? В этом еще разобраться надо — как и что там в лодке случилось.

Артемий Максимович сидел дома и ждал звонка, как было условлено. Грачев вскоре позвонил, спросил, все ли готово, и, получив утвердительный ответ, сказал, что через полтора часа встретит его возле билетной кассы аэропорта Внуково.

Артемий Максимович едва успел предупредить по телефону дежурного Комитета госбезопасности о месте назначенной Грачевым встречи.

«Супостат! Рассчитывает в обрез. Чтоб бежал, торопился. Супостат вражеский, и только. Командует! Да не долго командовать тебе осталось», — бранился Рыбаков, предвкушая свое скорое избавление от Грачева.

Каково же было его изумление, когда, направляясь к метро, он не успел пройти еще и половины переулка, в котором жил, как Грачев появился с ним рядом.

— Пожалел вас, Артемий Максимович, — сказал он. — Далеко в аэропорт ехать. Отдохните теперь. Не горюйте. Олега устрою, скоро получите от него весть.

— Как же так, — растерянно проговорил старик, — я ведь и не повидал его, Олега. Думал, теперь вместе с вами и полетим к нему.

— Нет, вместе нам пока нельзя. Сами понимаете, какое положение. Ну, Артемий Максимович, недосуг мне, к самолету успеть нужно. Давайте, что принесли, — сказал Грачев, останавливаясь.