«Странно! Очень странно!» — думал Огнянов, пристально глядя на дверь, за которой исчезла девушка.

Подполковник Огнянов и его подчиненные получили задание предотвратить все попытки вражеской деятельности на заводе № 36 — одном из самых современных заводов-гигантов в Болгарии. Завод был оборудован самыми усовершенствованными машинами. Все основные производственные процессы на нем были автоматизированы, поэтому инженерно-технический персонал был немногочислен.

Когда появились первые признаки ослабления международного напряжения, профиль завода был изменен. Только три цеха продолжали работать на оборону, все остальные стали производить машины и оборудование для народного хозяйства.

Вражеские шпионские организации уделяли заводу № 36 особое внимание. Они упорно стремились запустить в него свои щупальца.

Разведывательному центру «Юго-восток» недавно удалось добиться в этом отношении известного успеха.

В середине февраля некоторые вражеские радиостанции оповестили о намеченных на заводе мероприятиях. Эти и кое-какие другие собранные органами безопасности данные ясно показывали, что вражеским агентам удалось проникнуть на завод.

Разоблачение вражеской агентуры было возложено на Огнянова и его помощников. Они быстро справились с задачей, используя главный след, каким располагали в данный момент, — радиопередачи. Огнянов внимательно проследил все, что говорилось за последние месяцы во вражеских передачах, открыл известное сходство в подборе фактов и в манере их изложения между передачами до середины февраля о химкомбинате в долине Марицы и передачами во второй половине того же месяца, относящимися к заводу № 36. Отсюда он сделал вывод, что обе серии передач основаны на донесениях одного и того же агента, который сперва был связан с химкомбинатом, а потом — с заводом № 36. Затем Огнянов изучил список лиц, которые в конце января или в начале февраля были переведены с химкомбината на работу на завод № 36, и таким образом напал на следы самого агента и некоторых его помощников. Было установлено наблюдение за четырьмя лицами, и на седьмой день иностранный агент был полностью разоблачен. Оказалось, что он является резидентом на все заводы в долине Марицы. Поставленный перед лицом фактов, он вынужден был указать людей, которые его завербовали. Однако агенту, поддерживавшему связь между резидентом и заграничным центром, удалось ускользнуть.

Продолжавшиеся расследования привели к новым данным. Выяснилось, что шпионская агентура поставлена разведывательной организацией «Юго-восток» и имела задачей на первое время собирать сведения, а в дальнейшем приступить к вредительству в крупном масштабе.

Не могло быть сомнений, что после постигшего его провала враг попытается восстановить расстроенную сеть посредством других лиц и снова пробраться на завод № 36. Поэтому Огнянову и его людям поручено было организовать охрану завода.

Через несколько дней после задержания троих агентов вражеская радиостанция «X» начала настойчиво передавать по нескольку раз в сутки шифрованный текст, состоявший из девяти двузначных чисел. Первые шесть чисел каждый день менялись, а последние три оставались одними и теми же: 03-06-03. Текст передавали азбукой Морзе или прямо по-болгарски. Передаче чисел предшествовало исполнение известного болгарского марша.

В последнее время были сбиты четыре вражеских самолета: один из них дней десять назад в Родопах, а три — за последние две ночи в долине Марицы. Осмотр первых двух самолетов позволял прийти к заключению, что они были посланы с задачей спустить парашютистов.

Огнянов не сомневался, что имелась какая-то связь между ликвидацией шпионской агентуры на заводе № 36 и на химкомбинате, с одной стороны, и с таинственным текстом радиостанции «X» и попытками спустить парашютистов — с другой.

НОВЫЕ СЛЕДЫ

Получив приказание произвести осмотр двух сбитых ночью самолетов, капитан Везнев тотчас выехал на место.

Когда легкий, проворный газик взял за городом первый подъем, Везнев похлопал водителя по колену:

— Давай, Ваня!

Шофер, с молодыми румяными щеками и такими светлыми, редкими бровями, что их не было видно от бившего в лицо солнца, повернулся всем корпусом. Капитан никогда еще так не обращался к нему.

— А… сколько давать, товарищ капитан?

— Ну-ка, восемьдесят… если можешь!

По лицу Вани разлилась широкая усмешка. Он нажал на педаль.

Пятьдесят, шестьдесят, семьдесят, восемьдесят…

К полудню они доехали до Искрина. Село лежало у подножия Малых Балкан. Дома, чистые и белые, проглядывали сквозь зелень деревьев посреди двориков, окруженных каменными оградами. На площади высился памятник двенадцати местным крестьянам, павшим в партизанском движении.

В оконных стеклах отражалось весеннее небо, постройки — и новые, и старые — казались по-весеннему яркими, радостными. На улицах было пусто. Над крышами, над площадью стояла знакомая сельская тишина.

Капитан Везнев вошел в сельсовет.

— Где весь народ? — спросил он низенького, хромого старикашку, единственного человека, которого нашел в канцелярии.

— В поле, канал копают.

— Ты знаешь, где ночью упал самолет?

— Близехонько. И километра нет отсюда.

— Автомобилем можно туда проехать?

— Малость можно, потом надо пешком.

— В какую сторону ехать?

Старик заковылял на крыльцо и показал:

— Вот там, на холме, где люди видны.

К северу от села изгибался подковой высокий, поросший кустарником холм. На вершине его стояла группа людей.

Через несколько минут Везнев прибыл на место. Там уже находились, для осмотра, двое военных и трое штатских. Военные были от воздушных войск. Двое, из штатских держали в руках фотоаппараты. В стороне офицер в форме майора госбезопасности разговаривал с несколькими крестьянами.

Сбитый самолет зарылся носом глубоко в землю, почти перпендикулярно. На пятьдесят метров кругом кусты и трава обгорели.

Везнев подошел к майору и представился:

— Капитан Везнев, из госбезопасности!

— Майор Петров, из окружного управления, — отозвался тот и ощупал взглядом мятое пальто Везнева, приехавшего в штатском.

Оба отошли немного в сторону.

— Закончили осмотр? — спросил Везнев.

— Почти.

— Что-нибудь отметили?

— Ничего особенного. Самолет одномоторный. Все, что было в кабине, полетело вперед и ударилось в мотор. Самолет сбит километрах в десяти отсюда… Новыми! — выразительно подмигнул майор.

— Да, это мне известно, — отвечал Везнев, не откликаясь на намек майора.

— Это произошло около 4 часов утра, — сказал майор Петров, сгоняя с лица улыбку.

— А пилот?

— Тела его не нашли. Может быть, жив. Не пойман.

— Приняты меры к поимке?

— Да, еще несколько часов назад.

— Какие?

— Посланы отряды пограничных войск и милиции. — Майор Петров вынул и развернул карту. — Окружен район около села Хубен. — Он показал кружок, обозначенный на карте.

— А известен вам район, над которым самолет был ударен снарядом?

— Да, из батареи сообщили. На 1—2 километра западнее Хубена.

— На какой высоте?

— Около десяти тысяч метров.

— При какой скорости полета?

— Около 1000 км в час.

Везнев повернулся и окинул взглядом горизонт. Он увидел горы на севере, а на юге, километрах в десяти, зеленое пятно леса.

— Очень сомневаюсь…

— В чем? — спросил майор.

— В том, что можно будет задержать пилота. Он мог соскочить, когда самолет был уже вне района, показанного на карте. При большой скорости полета это вполне возможно. Да если он и опустился в данном районе, то тотчас двинулся к северу или к югу…

— Очень вероятно…

— Конечно, это только предположение.

— Но… весьма вероятное.

— Можно ли судить по каким-нибудь признакам, откуда явился самолет?

— Нет, на крыльях не имеется никаких опознавательных знаков.

— А разве это само по себе не признак?