Машина круто развернулась. Теперь шоссе шло вдоль канала, над которым вились стайки птиц. Чино показалось, что это пересмешники. Теперь ветер дул в лицо и свистел, разрезаемый металлическими профилями "опеля".

Насарио уже сообщил в Мексику, что я буду участвовать в подготовке покушения, поэтому он мне не нужен для установления связей. Правда, есть риск, что они для проверки позвонят в Майами. Но им не разрешено пользоваться по своему усмотрению этой телефонной связью. Тем более сейчас, когда здесь хотят быть "чистыми". Так что я могу пойти на риск.

Слева один за другим возникали серебристые зеркала озер с женскими названиями: Марта, Суси, Сара, Адель, Мари, Каталина. Ветер раскачивал заросли вереска, и казалось, что волны перекатываются по зеленому морю.

Если они позвонят Насарио из Мехико и он не подтвердит моего участия в операции, я могу сказать, что он струсил, что он решил отказаться в самый последний момент, что я действую по указанию ЦРУ или что я принял самостоятельное решение. Я должен рискнуть, несмотря на возможность проверки.

Насарио несколько иначе, чем Солорсано, объяснил Чино, почему ЦРУ остановило свой выбор в деле Инагуа именно на нем и двух других. Разговор на эту тему завязался, когда стали вспоминать "Мою мечту", "Надежду" и "Мою детку" и то золотое время, когда все верили в химеру скорого возвращения на отвоеванную родину.

— Я надеюсь, что ты не проболтаешься. Они решили возобновить какое-нибудь судебное дело, которое поставит тебя вне закона, или в положение преследуемого законом, или что-нибудь в этом роде, чтобы отмежеваться от покушения в Мехико.

— А Уго и Кастильо?

— Они струсили и отказались участвовать.

— Почему же их не исключили?

— Потому что все три имени были публично названы и попали в печать.

— Тогда почему же, если сперва будет Мехико, вы настаиваете, чтобы я дожидался суда?

— То, что намечается в Мехико, произойдет тогда, когда Кастро захочет туда поехать, а суд — когда захотят американцы. Но в любом случае у меня есть право позаботиться о деньгах, внесенных в залог за тебя. Тех самых, для получения которых я заложил свой дом.

Заложенный дом. Это был финансовый трюк, из которого Насарио так или иначе вышел бы без потерь.

— Если дело в Мехико будет отложено, кто гарантирует мне благоприятное судебное решение?

— Дело не только в мексиканской операции, есть и другие важные планы. В любом случае окружной судья Джо Итон дал мне заверения в письменной форме. Вот письменное доказательство гарантии, которую ты просил. — Насарио достал официальный бланк, на котором было написано:

Чино спрятал бумагу, не обольщаясь, правда, ее содержанием. История с судом становилась все менее ясной. Это письмо, по-видимому, было очередным проявлением непорядочности американского правосудия. Ведь если действительно не было намерения повернуть дело об Инагуа против него, самым убедительным свидетельством этому было бы его прекращение.

Продумав еще раз противоречивые аспекты этого дела, Чино решил уехать в Мексику без предупреждения, преследуя двойную цель: проникнуть в планы готовящегося покушения и в то же время попасть в страну, где он мог бы выполнить инструкции чилийского агента и попасть в ДИНА.

Оставался только один слабый пункт: Насарио не хотел рисковать залогом. Независимо от обстоятельств, он считал, что Чино должен предстать перед судом 23 июня.

До какой степени были оправданны опасения Чино в отношении повторного слушания в суде дела об Инагуа и его недоверие к гарантиям, данным окружным судьей Итоном и Андресом Насарио? Стенограмма беседы, приведенная ниже, может дать довольно ясный ответ на это.

Ф е р р е[29]. Я не могу без негодования относиться к тому, что диалог с Кастро почти начался. Мы должны исходить из того, что прежде всего это нужно ему, это отвечает его интересам. В таком случае надо задать себе вопрос: почему мы должны танцевать под его музыку? Мне кажется, что никто не отдает себе отчета в том, что происходит. Жалко, что я, мэр Майами, не могу повлиять на людей, которые принимают решения.

Х о ф а[30]. Однако не следует связывать закон с политическими критериями. Я не разделяю взглядов Кастро, но это не значит, что я могу в угоду моей вражде к нему забывать о законе или критиковать все то, что он не отвергает. Я также не могу осуждать американскую администрацию за то, что она, видя бесперспективность какого-то пути, ищет другой.

И т о н[31]. Даже если этот путь ведет прямехонько в ад, дорогой мой Хофа? Вы хотите смотреть бой быков с трибуны. А вы спуститесь на арену и посмотрите нашими глазами.

Х о ф а. Не забывайте, что вы судья.

И т о н. Я это помню. Но я не могу мириться с несправедливостью. Я хорошо знаком с этими старыми предательскими весами правосудия и умею ими пользоваться по своему усмотрению. Когда я сужу человека, который, не нанося вреда США, попытался сделать что-то для своей страны и вообще боролся за демократию, я не могу не встать на его сторону.

Х о ф а. Даже если сверху дядюшка Сэм скажет, что необходимо наказать этого человека?

И т о н. Здесь, Хофа, я сам себе дядюшка Сэм!