— Что нужно?

— Давай зайдем. — Чино вышел из автомобиля и вслед за Пердомо вошел в дом. — Это не составит для тебя никакого труда.

— Деньги?

— Ну что ты, это не стоит и сентаво.

— Прекрати ты эту таинственность.

— Мне нужен список лиц, информирующих ФБР. Тех, которых ты знаешь по работе с Рохо.

— Ты спятил? Что я об этом знаю? О чем ты говоришь? Эта шутка еще грубее, чем первая. Я об этом ничего не знаю. Ты понял? Ну а если бы знал… то почему я должен давать этот список тебе? Послушай, а зачем тебе?

— Чтобы эти люди больше не надоедали кубинцам. Хорошо, что они ведут слежку. Но пусть следят за агентами кубинской контрразведки и за теми, кто им помогает, а за нами не нужно. Ты мне отдашь список. Давай его сюда.

— Боже мой, почему я должен давать его тебе?

— По божьей воле, Флако, чтобы не усложнять себе жизнь. Потому что следующий раз будут стрелять уже по-настоящему. Ты что же думаешь, если сменил прическу и из лысого превратился в волосатого, то тебя не узнают? Да тебя нельзя спутать ни с кем. Куда бы ты ни спрятался, тебя найдут.

— Что случилось, Чино? Ты все еще шутишь? Или ты пьян? А может, ты хочешь, чтобы иссякло мое терпение и я взорвался?!

— Нет, я не шучу, и тебе не стоит выходить из себя. Ведь ты уже давно в долгу передо мной. Я даю тебе шанс рассчитаться, причем не по самой высокой цене. Не догадываешься?

— В долгу перед тобой?

— Да, и перед Гусманом. Но я пришел за своей частью долга. Ну что, ты вспомнил? Или мне нужно вести тебя к Гусману, чтобы он напомнил тебе тот случай, когда Рохо послал тебя следить за нами?

— Это все Рохо.

— И такие, как ты, — его приспешники, поэтому-то мне и нужно знать, кто занимается слежкой за нами. Тебя я знаю. Давай сведем старые счеты и на этом поставим точку, как будто ничего и не было.

— Кто знает, зачем тебе эти фамилии?

— Ты сам знаешь, и лучше, чем кто-либо. Ведь ты из окружения Рохо. Тебе же больше нравится жить за счет доносов, чем выходить в море на катере. Так надежнее! До недавнего времени ФБР было очень довольно нами. Его люди нас защищали, помогали нам. Мы часто действовали в обход американских законов. Они даже делали вид, что не замечают, когда у нас что-либо не получалось. Но сейчас, кажется, они сменили пластинку. Им хочется прижать нас посильнее. Они забирают оружие, которое раньше возвращали нам, на нас налагают штрафы, постоянно ворчат и предупреждают. Нас судят, и для всего этого они используют таких людей, как ты. Мы вынуждены слушать очень печальный ноктюрн… Но голос в нем сильно напоминает твой. Хочешь послушать? Принеси магнитофон, да, принеси! Не смущайся! Я уверяю тебя, это очень хорошая запись. Жаль только, что не стерео, но голоса можно легко различить.

Вторая "шутка" Чино полностью обезоружила Флако Пердомо. Он принес блокнот, авторучку и стал записывать имена, фамилии и адреса.

— И после того, как тебя выручили после провала на Инагуа, ты еще жалуешься?

— Еще бы им не выручить меня! Я выступал от имени всех, кто был замешан в этом деле. Но это другой вопрос. Ты пиши, пиши.

— Ты хочешь, чтобы я попался?

— У меня не такой язык, как у тебя. Список нужен мне для личного пользования. Но ты прав. Если я не получу его, то устрою тебе скандал. Тогда тебя ликвидируют по-настоящему. И это сделает не ФБР, не ЦРУ, не "Альфа" и никакая другая эмигрантская организация. Тебя уничтожит Хуан Батиста Маркес.

— Маркес? — вскочил он. — Почему Маркес?

— Потом узнаешь.

— Ты хочешь запугать меня.

— Нет, вот посмотри. — Чино показал ему магнитофонную кассету. — Хочу подарить ее. Только не знаю кому — тебе или Маркесу, это будет видно. Очень приятная музыка! Пока Маркес ловил лангустов у Багамских островов, кое-кто пел дуэтом с его женой.

— Какая гарантия того, что ты не принесешь мне еще одну запись?

— У меня останется одна для того, чтобы ты не совал больше нос в мои дела.

Флако продолжал писать, он был в ловушке. Когда список был готов, Чино спрятал его в карман, а на стол положил кассету:

— Пока, Флако. И извини меня за шутку с пальцем.

Оставшись один на один со звуковым "подарком" Чино, Пердомо бросился к магнитофону, вставил кассету и стал нетерпеливо ждать, когда же послышатся компрометирующие слова. Но на кассете была запись песни "Твои глаза" Хуана и Джуниор.

Третья "шутка" окончательно уничтожила его, как будто палец Чино действительно мог убивать.

СНОВА ИНАГУА

— Что там говорят по радио?

— Ничего.

Чино отложил в сторону журналы, которые листал, и стал ждать, когда его приятель по работе расскажет ему только что прослушанную радиопередачу. Старый Смайл не был словоохотливым человеком, и уж если что и говорил, то только самое важное и нужное. Он никогда не спешил с ответами и, прежде чем высказать что-то, тщательно все взвешивал и только после этого переходил к делу.

— Передают новости.

— Какие новости, Смайл?

— Говорят о каком-то Хосе Сантосе. Ну, я думаю, что это не о тебе. Много кубинцев имеют такие же фамилию и имя.

— Безусловно. Почему именно обо мне? Ты верно говоришь. Только здесь, в муниципальном совете, два человека носят такую же фамилию.

— Да, действительно, таких фамилий много, и здесь, конечно, сообщают не о тебе, раз ты сидишь передо мной.

— Что там передают?

— Кого-то задержали на Инагуа.

— На Инагуа? — Упоминание об этом острове вызвало неподдельный интерес у Чино.

— Да, на Инагуа. С ним еще двое.

— Ты уверен, что двое?

— Думаю, что да. А почему тебя это так заинтересовало?

"На Инагуа нас было семеро, — подумал Чино, — однако неужели имя Хосе Сантоса связано с Инагуа случайно?"

— Говорят, что их привезут в понедельник, — добавил с недоверием старый Смайл, — радуйся, что ты находишься здесь. Верно? По твоему лицу можно догадаться, что ты был на Инагуа.

Чино отбросил журнал, подошел к полке, на которой стоял транзисторный приемник марки "Зенит", и отыскал указанную Смайлом волну, где обычно вела свои передачи радиостанция Майами. В это время она передавала выпуск последних известий.

Интересующее его сообщение шло вторым:

— "Три человека кубинского происхождения рассматриваются судебными органами Майами как участники военной экспедиции, предпринятой против Кубы".

— Речь идет о суде присяжных.

— "…Вот их имена. Роберто дель Кастильо, Хосе Сантос и Уго Гаскон".

— Ты как раз тот человек, которого назвали? — спросил Смайл, сделав глупое выражение лица.

— "Американский юрист Ребека Постон заявила, что люди, арестованные багамскими властями на острове Инагуа по пути на Кубу, будут доставлены в Майами в понедельник".

— Выходит, ты находишься там и прибудешь только в понедельник, — произнес Смайл все с тем же дурашливым выражением лица.

Чино выключил транзистор. Одно имя могло случайно совпасть, но три — нет. Он разыскал в телефонном справочнике номер радиостанции и позвонил туда:

— Алло, я только что прослушал краткую сводку известий, которую передает ваша радиостанция. В одной из информации полностью искажены факты, относящиеся ко мне. Я хочу знать, кто несет за это ответственность. Имейте в виду, я буду протестовать.

— О какой информации идет речь, сеньор?

— О той, где говорится о задержанных на острове Инагуа. Вы сообщаете, что я там арестован и меня привезут только в понедельник. На самом же деле я нахожусь сейчас здесь, в Майами, в нескольких кварталах от вас.