Конечно, это равнодушие могло возникнуть и от усталости, на что-то подобное намекнул Петерсону Вилкс. Да и Вилкс не очень понравился Петерсону: обезноживший, передвигающийся только при помощи палки, он был совсем не похож на того свирепого, вечно нацеленного, как ружье, летчика, каким знал его Петерсон раньше. И притом Петерсону пришлось выслушать целую лекцию Вилкса о правилах поведения в этом бандитском отряде…
Еще меньше понравился Петерсону Эгле. Этот, кажется, окончательно опустился. Вилкс, видимо, прав, подозревая, что Эгле давно бы сбежал из леса, если бы надеялся хоть как-то устроить свою жизнь у большевиков. Вилкс только намеком высказал это свое опасение, но Петерсону не надо было долго разъяснять, достаточно взглянуть на Эгле, чтобы понять, как тому все надоело…
Ко всему прочему, Петерсон, разбирая свои вещи, обнаружил потерю пистолета. Это было уже чрезвычайное происшествие. Заикнувшись Лидумсу о пропаже пистолета, он нарвался на настоящий допрос: где может быть потеряно оружие? Какой системы пистолет? Нет ли на пистолете каких-нибудь особых знаков и примет? — словно по этому пистолету могли не только обнаружить и схватить Петерсона, но и уничтожить весь их лагерь.
Петерсон припомнил: машина остановилась, он спрыгнул в колючую прошлогоднюю траву, захрустевшую под башмаками с таким шумом, что он вздрогнул. Тут проводник дал сигнал, появились «лесные братья», произошла встреча…
Лидумс вызвал Юрку, ходившего на встречу, и приказал немедленно отправиться обратно и обыскать место встречи самым тщательным образом. Петерсону он пояснил довольно сухо:
— Если на дороге будет обнаружен пистолет, да еще английского происхождения, он немедленно попадет в руки «синих». А они уже и так встревожены: в устье Венты, как сообщает мне связник, обнаружен труп утонувшего неизвестного…
Петерсон вздрогнул: утонувший неизвестный! Может быть, это Густав?
Надо было срочно проверить, не Густав ли утонул при переправе через Венту, и обнаружены ли при трупе какие-нибудь вещи. Лидумс ответил, что уже сообщил Будрису об утопленнике и просил его узнать подробности.
Юрка набил диск патронами и исчез в лесу, словно утонул в нем, хотя лес, только что оттаявший, казался сквозным. Но Петерсон уже приметил эту особенность лесных жителей: они были здесь, как в родном доме, где, как известно, даже домашние божества защищают хозяина.
Слухи об утопленнике не улучшили настроение Петерсона, хотя он и поблагодарил бога за то, что попал в гостеприимный лагерь «лесных братьев» без особых происшествий. Когда Петерсон поделился своими опасениями с Вилксом, этот опытный человек сразу согласился, что утопленником может быть только Густав. Слишком слабо населена прибрежная полоса Курляндии возле Венты, чтобы там не могли опознать утопленника. Важно было другое: как погиб Густав? При задержании пограничниками? При переправе? Где бывшие при нем вещи? Захвачены ли они пограничниками или оставлены Густавом где-нибудь в безопасном месте, которое после его смерти так и останется неизвестным? Петерсон порадовался тому, что большинство вещей Густава и деньги они спрятали вместе…
Самое неприятное еще предстояло: надо сообщить разведцентру о том, что Густав отделился и, возможно, погиб. В конце концов Петерсон и Вилкс сочинили совместными усилиями радиограмму, в которой и предупреждали разведцентр и оставляли для себя возможность проверки. Она гласила:
«Шестнадцатого апреля встретил в лесном бункере Петерсона, оказавшегося из-за наводнения в критических условиях. Густав самовольно отделился, и Петерсон в его дальнейшей судьбе ничего не знает. По непроверенным данным Густав утонул. Посланные нам средства находятся в надежном месте. Рация Петерсона закопана. Более подробные данные последуют…»
Лидумс не возражал против передачи. Он, видно, и сам был убежден, что в Венте погиб именно Густав.
Теперь радисты действовали куда смелее, чем в прошлом году. Отсутствие каких бы то ни было отрядов «синих» в окрестностях показывало, что их станции ни разу не пеленговались. На этот раз, сразу же после прихода в лагерь, Делиньш набросил длинный трос радиоантенны прямо на соседнее дерево, провел в отдушник и пристроил к широковещательному радиоприемнику. Когда надо было передавать очередную шифровку, на место приемника включали радиопередатчик Вилкса.
Делиньшу помогал Граф. Этот мрачноватый горбоносый парень не очень понравился Петерсону, но эмиссар не мог не признать деловых качеств Вилкса, сумевшего в трудных лесных условиях, во, время тяжелой болезни, обучить сложному делу радиографии двух «лесных братьев». Граф еще не получил самостоятельного ключа, но Вилкс не без гордости представил разведцентру своего нового помощника.
Сам Петерсон предпочел бы, чтобы командир группы передал ему в помощь Делиньша. Паренек казался очень почтительным, бойким, кроме того, он единственный из «лесных братьев» не задавал Петерсону раздражающих вопросов, вроде того, сколько правительств будущей Латвийской республики уже создано за границей, много ли латышского золота, находящегося в иностранных банках, израсходовано различными эмигрантскими организациями и так далее? У Графа с языка все время слетали именно такие каверзные вопросы, и английский эмиссар не всегда находился с ответом…
Юрка вернулся к вечеру. Ни слова не говоря, он выложил на стол перед Петерсоном потерянный пистолет. Он даже не хвалился тем, сколько времени его искал. Просто сказал, что Петерсон обронил пистолет, выскакивая из машины.
Но этот промах стоил Петерсону дорого. По представлениям «лесных братьев» потеря личного оружия была самым тяжелым проступком. И хотя они не позволяли себе лишних намеков или упреков, но поглядывали косо. Петерсону пришлось подарить этот проклятый пистолет Юрке, чтобы хоть чем-то загладить свой промах. Он отговорился тем, что в спрятанных его вещах очень много оружия, а здесь пистолет ему пока не нужен. Лидумс уже предупредил его, да и Вилкс объяснил, что в первое время он будет лишь гостем отряда, а гостей не посылают ни в наряды, ни в опасные вылазки…
Через день Вилкс принимал экзамен у Графа…
Торжественным этот экзамен назвать было трудно, но во всяком случае и учитель и ученик волновались. Граф очень быстро и точно зашифровал «донесение» и бойко застучал ключом. «Принимал» передачу Графа Делиньш. Вилкс торжественно следил за секундной стрелкой. Показ прошел очень удачно, и в условленный час Вилкс передал в разведцентр торжественную радиограмму:
«Следующее мое сообщение передаст новый радист, подготовленный мною. Встреча в море налаживается, хотя из-за последних событий немного задержалась».
Двадцать третьего апреля во время так называемого одностороннего сеанса радиосвязи разведцентр передал:
«Дайте ответ на следующие вопросы: имеется ли подтверждение, что Густав погиб? Если имеется, то кто обнаружил его труп? Возможно ли, что он попал живым в руки чекистов? Где находится его рация, вещи, деньги? Остались ли они вместе с вещами Петерсона? Доставлены ли вам вещи Петерсона и Густава и деньги, которые вез Петерсон?»
Радиограмма была длинной. В конце ее разведцентр снова поднимал вопрос о встрече в море. Англичане настаивали, чтобы Вилкс обеспечил выход в море до пятнадцатого мая, так как позже ночи будут слишком короткими. Они напоминали, что у Петерсона имеется радиомаяк, который можно прикрепить к мачте лодки, чтобы с встречающего катера запеленговать местонахождение лодки и отыскать ее даже в полной темноте…
Это сообщение очень обрадовало Вилкса. Теперь он мог надеяться, что через две-три недели окажется вне пределов досягаемости для «синих» и получит возможность лечиться, жить в свое удовольствие, отдыхать…
В тот же день Граф передал от имени Вилкса первую свою радиограмму. Вилкс сообщал:
«Подробности о моем выходе в море сообщу в ближайшее время. Густав утонул в Венте. При трупе никаких вещей не обнаружено…»